Глава 56

Диана

Я хочу дерзкую сучку

Как только Шейн заходит в мою палату, он начинает плакать.

— Не надо, — прошу я из постели. — Пожалуйста. Ты заставишь меня тоже расплакаться, а у меня и так нос забит. Хочу нормально дышать.

Но его не остановить. Его широкие плечи дрожат от слёз. Даже не могу представить, как это должно быть травматично для него — последний раз он был в больнице, когда держал руку отца, буквально наблюдая, как тот умирает. Его потрясённое выражение, когда он подходит ко мне, подтверждает моё подозрение, что он сейчас переживает флешбэк.

— Выглядит хуже, чем на самом деле, — говорю я с иронией.

Он не отвечает. Просто моргает, сдерживая слёзы, пока его встревоженный взгляд бегает по моему телу. Я знаю, что он видит. Повязка на голове, разбитая губа, опухший нос. Нос не сломан, слава Богу, но всё равно болит адски.

Настоящий ущерб, к сожалению, внутренний. Моя почка получила сильный удар. Доктор беспокоится о внутреннем кровотечении, поэтому она держит меня здесь для наблюдения на несколько дней. Она предупредила, что мне предстоит ожидать немного крови в моче.

Шейн падает в кресло, которое недавно занимал мой отец. Папа пошёл забрать Шейна из холла, когда тот позвонил и сказал, что он внизу, и я подозреваю, что он сейчас в зоне ожидания, давая нам немного приватности.

Неопределённость в глазах Шейна, когда его рука находит мою. Он дрожит. — Что случилось?

Выражение Шейна начинается с гнева, когда я рассказываю, как Перси выбил дверь, и заканчивается убийственным настроением, когда я описываю, как я свернулась на полу, пока он наступал на меня.

Когда я рассказываю о событиях вечера, трудно контролировать тошнотворное чувство в животе и слабые, трепещущие ощущения, которые пробегают через меня. Доктор дала мне что-то от тревожности, но я знаю, что таблетка или две не исправят то, что не так. Как бы ни было стыдно признаваться в слабости, я вспомнила, что мой отец говорил мне про просьбу о помощи, и поэтому я попросила своего врача, чтобы она устроила встречу с консультантом. У меня были панические атаки с лета. Я не могу больше их игнорировать. Пора встретиться с ними лицом к лицу, насколько бы страшным это ни было.

Серьёзность ситуации продолжает разрывать меня, словно ниоткуда. Как близка я была к тому, чтобы серьёзно пострадать. Может быть, даже погибнуть. Если бы Найл не вызвал полицию в тот момент, когда я закричала его имя, если бы они не прибыли в течение семи минут после вызова, кто знает, что бы могло случиться? Как есть, я не помню ничего после этого последнего удара. Я просто помню, как проснулась в машине скорой помощи, моя голова кружится.

— О, у меня ещё лёгкое сотрясение мозга, — говорю я Шейну. — Так что не включай основной свет. — Мы используем ночник в палате, который даёт мягкое бледное свечение, только слегка раздражающее мои глаза.

Он тянется и трогает повязку на моём виске. — Что случилось здесь?

— Я лежала в переднем холле, когда он пытался уйти. Низ двери ударил меня и порезал голову. Пять швов, — говорю я с сожалением. — Мне жаль моего папу, потому что ему придётся вернуться туда сегодня вечером и убрать всю кровь. Знаешь, что головы кровоточат, как чертовщина?

— Не пытайся шутить. Пожалуйста. — Его глаза снова наполняются слезами.

— Эй, всё нормально. — Я крепко держу его руку. —Я в порядке.

— Мне так жаль, детка. Я должен был быть там.

Я крепче сжимаю его руку. — Это не твоя вина. Ты не мог знать, что он появится сегодня.

— Я должен был защитить тебя.

— Прекрати. Ты не можешь винить себя. — Я меняю позицию и морщусь, когда боль в боку пульсирует. Дурацкая почка. — Не хочу, чтобы ты чувствовал вину.

Он обхватывает мою руку обеими своими руками. Когда он говорит, это сквозь кучу гравия. — Видеть тебя такой… это убивает меня.

— Я буду в порядке. Обещаю. Возможно, придётся поработать с терапевтом, чтобы разобраться со всем этим, но физически я скоро поправлюсь. Вот увидишь.

Он наклоняется и оставляет нежный поцелуй на мой лоб. — Я тебя люблю. Я больше не уйду от тебя. Надеюсь, ты понимаешь это.

Это вызывает улыбку. — Мне это нравится.

— Скажи, мне выгонят, если я лягу к тебе в постель?

— Я буду ругать их, если попытаются. Но ложись с этой стороны. Моя левая сторона полностью вышла из строя.

Шейн встаёт, чтобы снять пальто и сбросить обувь. Затем он осторожно ложится на узкую постель. Он 6’1 и чертовски мускулистый, так что нам тесно, но он умудряется устроиться рядом со мной, опираясь на один локоть, в то время как его рука мягко гладит мои волосы.

— Я возвращаюсь в Брайар, — говорит он. — Назад в Медоу-Хилл.

— Не возвращайся только из-за меня. Я буду в порядке.

— Нет, не только из-за тебя. Моя мама выгнала меня.

Я вздрагиваю, затем тут же сожалею об этом, когда у меня сжимается бок.

— На моё же благо, — добавляет Шейн. Он прижимает губы к моему не забинтованному виску, и я чувствую, как он улыбается. — Она напомнила мне, где я должен быть.

— На льду, — подтверждаю я.

— И с тобой.

Его рука скользит вниз по моей руке. Я чувствую, как его пальцы дрожат. — Я знаю, что кажется, что я очень хорошо справляюсь с этим снаружи...

— Действительно? — Говорю я сухо.

— Но я сейчас просто в ужасе. То, что ты в больнице, разрывает меня. Каждый раз, когда я думаю о том, как он выбил дверь и причинил тебе боль... — Шейн издает сдавленный звук. — Не позволяй мне уйти из этой больницы сегодня ночью, Диксон.

— Не позволю.

— Я его убью.

— Не убьешь.

Мы на мгновение замолкаем. Я не подключена к никаким аппаратам, так что в комнате тихо. Когда Шейн говорит снова, его голос дрожит.

— Ты не представляешь, как я тебя люблю. Это почти жалко.

Я не могу не рассмеяться. В этот раз боль стоит того.

— Не ожидал такого, Диксон. Но ты всё для меня. Я не знаю, когда это произошло, но это правда. Ты — пульс моих дней. Ты — причина, по которой я с нетерпением жду завтрашнего дня. Честно говоря, я никогда не думал, что найду кого-то, кто понимает меня так полностью.

О боже. Не могу поверить, что такие сентиментальные слова исходят из уст Шейна Линдли. Я бы дразнила его за это, если бы он не был так чертовски искренен. Кроме того, я точно знаю, что он говорит. Я чувствую то же самое. Я абсолютно довольна собой, когда я с ним. Со всеми своими странностями.

— Отсутствие тебя в последний месяц было пыткой. Я черт возьми, оставил тебя, и вот что произошло. Он мог убить тебя.

— Я в порядке, — говорю я твердо.

— Я не шутил раньше. Я больше не уйду от тебя.

— Когда-нибудь тебе всё равно придётся уйти, — шучу я. — А как насчёт того, когда ты будешь путешествовать с Блэкхокс на выездных играх, а я буду дома с двумя детьми, которых ты ожидаешь, что я рожу в следующем году?

Он смеется, его дыхание щекочет мой подбородок. — Да, насчет этого... возможно, я передумал.

Я удивлена. — Ты больше не хочешь замужества и детей?

— Нет, хочу. — Он невзначай гладит мою руку.

Мне бы хотелось не носить этот больничный халат. Я попросила отца взять мне кардиганы, когда он снова пойдет в мою квартиру сегодня вечером. Но прямо сейчас, думаю, это не так уж важно. Мои короткие рукава позволяют мне наслаждаться мягким касанием кончиков пальцев Шейна на моей коже.

— Я определенно всё ещё этого хочу, — продолжает он. — Но что касается детей... думаю, ты права с планом подождать до тридцати. Заботиться о Мэрианне, когда она была здесь, а потом быть дома с ней целый месяц... — Он вздыхает. — Это много работы.

— И не говори.

— Я не думаю, что готов к этому.

— Ты всегда можешь найти себе милую жену, которая будет нормально справляться со всем сама.

— Я не хочу милую жену. — Он целует моё плечо. — Я хочу дерзкую сучку.

Я фыркаю. — Ты только что назвал меня сучкой?

— Угу.

Чувство удовлетворения окутывает меня, что иронично, учитывая, что я пережила побои от своего бывшего парня сегодня. Мне не следовало бы чувствовать удовлетворение сейчас.

— Помнишь, ты спрашивал меня, буду ли я когда-нибудь идти на жертвы? — говорю я задумчиво. — Смогу ли я быть партнером, который возьмет на себя большую часть работы, пока ты в НХЛ? — Я поджимаю губы. — Я думаю, что смогла бы.

— Да?

— Я бы пошла на эти жертвы ради тебя. Потому что ты тоже всё для меня.

— Боже, Диксон, ты такая сентиментальная. Имей немного самоуважения.

Я фыркаю у его плеча.

— В любом случае, поздравляю, — говорит он.

— С чем?

— Я оставляю тебе право решать, когда рожать наших детей.

Мой взрыв смеха снова заставляет пульсировать боль в боку. — Черт возьми, Линдли. Перестань заставлять меня смеяться. — Я прижимаюсь к нему. — Но спасибо. Я ценю, что ты дал мне возможность сказать своё слово о нашем будущем.

— Мне это нравится.

— Что именно?

— Наше будущее. — Он прикладывает щеку к верхушке моей головы. — Ты это имеешь в виду? Ты видишь будущее для нас?

Я тянусь за его рукой и медленно переплетаю наши пальцы. — Да. Я имею в виду.

Я не знаю, что будет в этом будущем, но одно я знаю точно — когда дело доходит до меня и Шейна, нет сомнений, что путь будет увлекательным.