ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

РАЙДЕР

Вот и все, Люк

И мужская, и женская команды лидируют в финале регионального этапа. Впервые за десятилетие обе команды Брайара будут соревноваться в своих “Замороженных четверках” в апреле этого года.

Разгромив нашего соперника на региональном турнире, мы набираем обороты и стремимся выйти на арену с командами “Финала четырех”. Также прошли в финал Миннесота Дулут и Нотр-Дам. Но главным расстройством для плей-офф стали Аризона Стейт, которые победили дракона, известного как ЮКонн, и вырвались вперед. К счастью, следующим их соперником будет Нотр-Дам, и я молюсь, чтобы мы не играли с ними в финале. Я не встречался на льду со своим бывшим товарищем по команде Майклом Кляйном с тех пор, как нам было восемнадцать и я расквасил ему челюсть кулаком.

У нас есть две недели перерыва перед игрой. И в этом году нам повезло — наша игра “Замороженной четверки" проходит в Бостоне. Женский турнир за неделю до нашего, и Джиджи лежит в моей постели, когда внезапно переворачивается на другой бок и говорит:

— Хочешь поехать со мной в Вегас?

— Ты просишь меня женится на тебе? — Вежливо спрашиваю я.

— Нет, я прошу тебя приехать в Вегас и посмотреть, как мы играем. Там будут мои родители. И мой брат.

— Ну и дела, отлично. Не могу дождаться встречи с ними.

Она легонько ударяет меня по руке.

— Давай. Они к тебе очень привязались.

— Только твоя мама.

На самом деле, Ханна Грэхем сейчас практически моя лучшая подруга. Джиджи дразнит меня по поводу того, как часто мы переписываемся. Это началось после зимних праздников, и сначала я притворился, что мне неловко. Отмахнулся от этого. Сказал, что это странно, что она продолжает со мной связываться.

Но это все были разговоры. Всякий раз, когда ее мать спрашивает как у меня дела, в груди разливается тепло. Это совершенно незнакомое ощущение.

Но это не совсем нежелательно.

Несколько дней спустя мы с Джиджи садимся в самолет. Поскольку у меня есть свободное время, и мы оба хорошо справляемся с учебой, мы решили пропустить занятия и поехать на день раньше, чтобы заняться каким-нибудь туристическим дерьмом. Она никогда не была в Вегасе.

Однако через несколько часов после нашего прибытия она, похоже, пожалела об этом решении, когда в смятении оглядывает бульвар Стрип.

— О Боже, эти огни такие ужасные. Почему они слепят на меня? Сейчас середина дня! Я чувствую себя так, словно нахожусь на космическом корабле. — Она смотрит на золотой фонтан, выбрасывающий водяные дуги высотой в три метра, как будто это оскорбляет ее лично.

— Это не весело. Я не настолько экстравагантная.

Я переплетаю наши пальцы вместе, посмеиваясь.

— Я тоже не в восторге.

Наши взгляды встречаются. Я облизываю губы.

— Может, нам вернуться в отель? — Я растягиваю слова.

— Да, пожалуйста.

Мы проводим остаток вечера, трахаясь. Я опускаюсь перед ней на колени в огромном душе нашего номера, мучая ее, отказывая ей в оргазме целых сорок минут. Она отвечает мне взаимностью, отсасывая мне перед окнами от пола до потолка. Меня не волнует, что все могут видеть мою голую задницу и что кто-то, вероятно, снимет нас и выложит это в сеть. Все, что меня волнует, это то, какой теплый у нее рот и какой влажный у нее язык, какие шелковисто-гладкие ее губы, когда они путешествуют по моему стволу.

Потом мы лежим в постели. Я глажу ее по волосам. Беру пульт и переключаю каналы, пока не натыкаюсь на TSBN. В эфире шоу, посвященное десяти величайшим хоккеистам всех времен. Номер один — отец Джиджи.

Когда его лицо заполняет экран, я хихикаю.

— Жду не дождусь встретиться с ним завтра. Уверен, он будет супер очаровательным.

— Мне тебя совсем не жаль. Теперь ты знаешь, каково это — находиться рядом с колючим мудаком, который не хочет с тобой разговаривать.

— Я не был на столько плох.

— Ты был хуже. Ты общался исключительно пожатиями плеч. Раздражающий осел.

Я ухмыляюсь.

— Назови меня так еще раз, и я снова буду пожимать плечами вместо того, чтобы разговаривать.

— Не-а. Шлюзы открылись. Ты не сможешь закрыть их обратно, детка.

Она права. Я не смогу.

Я выключаю телевизор и переворачиваюсь на бок, опираясь на локоть. Я прикусываю губу, глядя на нее сверху вниз.

— Мне больше никто не нужен. Ты ведь знаешь это, правда?

Джиджи моргает.

— Откуда это взялось?

— Я не знаю. Мне просто нужно, чтобы ты знала, что я не хочу быть ни с кем другим. Никогда.

Мягкая улыбка растягивает ее губы.

— Я тоже. — Она протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, потирая щетину на моем подбородке. — Вот и все, Люк. Я думаю, мы оба это знаем.

Да, я думаю, что знаем.

Я вздрагиваю, когда громкое урчание ее живота отдается вибрацией между нашими телами. Мы пропустили ужин, потому что были заняты сексом.

— У тебя там все в порядке, Жизель?

— Я так голодна. Почему в этом отеле нет обслуживания номеров? — она стонет.

— Потому что ты специально попросила меня забронироват отель, где его нет, — напоминаю я ей, закатывая глаза. — Цитируя тебя, ты придерживаешься чемпионской диеты и не должна соблазняться на десерт в номер.

— Почему ты меня слушаешь?

— Я начну игнорировать твои желания, — обещаю я.

Она фыркает и вылезает из кровати.

— Ну, я думаю, мы снова отправляемся на ужасный бульвар в поисках пищи. Мне нужно закинуть что-нибудь в живот.

— Я могу дать тебе кое-то, чтобы что-нибудь закинуть в живот.

— Я не знаю, что это значит, Райдер. Ты говоришь о ребенке, или это о том, чтобы я глотала сперму?

Я покатываюсь со смеху.

— Почему тебе всегда нужно портить мои шутки, копая в них слишком глубоко?

— Шути лучше, — советует она.

Я стаскиваю ее с кровати.

— Давай. Вегас, дубль два.

Два дня спустя, в утро матча женского чемпионата “Замороженной четверки”, в котором Брайар играет со штатом Огайо, я просыпаюсь с широкой улыбкой на лице. Хотя именно это и происходит, когда в твоей постели великолепная женщина и она дрочит тебе. Она подводит меня к краю, а затем толкает прямо за него, пока я лежу, тяжело дыша. Джиджи так головокружительна, она сияет и подпрыгивает от возбуждения, когда одевается.

— Я бы хотела провести с тобой весь день, — говорит она, забираясь обратно на кровать, ложась своим полностью одетым телом поверх моего обнаженного.

После вчерашнего вечера я полностью согласен. Я просто хочу продолжать кайфовать. Оставаться с ней голым вечно, но ей предстоит играть за чемпионство.

— Мне нужно на каток, — неохотно говорит она. — И скоро приземлится самолет моих родителей.

Я предложил заехать за ними, но Ханна сказала, что они вполне могут взять такси. Я подозреваю, что Гаррет просто не хотел, чтобы я вез его, потому что он меня ненавидит.

Но я ничего не могу с этим поделать, ничего не изменит то, что я чувствую к его дочери и то, что она чувствует ко мне. Она моя, а я ее, и рано или поздно ему придется с этим смириться.

После ухода Джиджи я принимаю душ и одеваюсь, затем неохотно выхожу из отеля, чтобы встретиться с Грэхемами за ланчем. Гаррет и Уайатт все время разговаривают друг с другом, в то время как мы с Ханной ведем отдельную беседу. Я думаю в дальнейшем будущем все именно так и будет.

Я испытываю огромное облегчение, когда, наконец, приходит время отправляться на арену, где у нас отличные места прямо за скамейкой запасных. Игру транслируют по телевидению, поэтому камеры повсюду. Сверкают фотовспышки. По катку разносится гул возбуждения, и это заразительно. Я потираю руки, когда мы устраиваемся на своих местах. Мой взгляд ищет Джиджи, останавливаясь на ее джерси сзади. #44. Ее длинный темный конский хвост выбивается из-под шлема.

Игра с самого начала развивается в быстром темпе, но это именно то, чего можно ожидать от финала. Прямо сейчас на этом льду лучшие девушки колледжей.

В середине первого периода Джиджи оборачивается и улыбается нам из-под козырька. Она только что плюхнулась на скамейку запасных после забитого гола, который поверг весь каток в оглушительное неистовство.

— Она выглядит дикой, — замечает Уайатт. — Вы, ребята, вырастили дикого ребенка.

Я хихикаю.

— Эй, вини во всем его, — говорит Ханна, указывая большим пальцем на своего мужа. — Это у него хоккейный ген.

Я полностью готов к этому матчу. Все время нахожусь на краешке кресла. Это как качели. Сначала Брайар набирает обороты, водя штат Огайо за нос. Затем внезапный сдвиг импульса, и Огайо вытирает лед с помощью Брайара. Затем еще одна резкая смена, и Уитни Кормак уходит в отрыв. Она не забивает, но Брайар переходит в атаку. Они стараются изо всех сил — Уитни, Джиджи и Камила Мартинес стреляют по воротам, как три снайпера.

Я никогда не испытывал большей гордости, когда увидел, как Джиджи крутится за воротами, как гребаный профессионал. Отвлекая вратаря, создавая возможность для Камилы нанести удар в дальний угол.

2-1, Браяр.

Второй период проходит во многом так же, хотя я замечаю, что пара девушек из Огайо начинают проявлять больше физической активности, чем следовало бы. Иногда это просто случайный контакт. Иногда это тайные удары, замаскированные под случайный контакт. Обычно это зависит от рефери, объявят они его или нет.

Центровая соперника, #28, тем не менее, позволяет себе много вольностей. Рост цыпочки, по крайней мере, сто семьдесят пяь сантиметров, так что она прилично выше Джиджи. Но моя женщина стоит на своем. С легкостью поворачивает свое тело, выигрывая каждое противостояние с #28. И все же цыпочка беспощадна.

В какой-то момент Гаррет вскакивает на ноги, крича судьям.

— Какого черта вы там делаете! Пользуйтесь глазами! Это явно была силовая игра!

Его вспышка привлекает внимание. Несколько пар глаз расширяются в знак узнавания.

Ханна дергает его обратно на место.

— Гаррет, сядь. Я не захватила твою накладную бороду и очки.

Уайатт смеется.

Устраиваясь поудобнее на своем месте, Гаррет обменивается со мной взглядом. Не могу отрицать, что я тоже немного раздражен.