– Вот почему смерть Ларри должна была быть другой – изменения в почерке, – продолжаю я. – Убийца находится к жертве слишком близко, что делает убийство более личным. Нам нужно было проверить теорию.

Ее рука замирает.

– Нам? Я не участвовала в твоей задумке. Ты держал меня в неведении.

Я провожу руками по подлокотникам.

– Ты была слишком близко и к Фостеру, и к Нельсону. Любой намек на то, что ты подозреваешь одного из них, может подвергнуть тебя опасности.

– Я не куплюсь на это, Грейсон. Думаю, это вопрос доверия. Ты все еще работаешь в одиночку. У меня есть прекрасная возможность оценить их поведение.

Я рефлекторно собираюсь отрицать ее обвинения, но останавливаюсь. Нами управляют наши страхи, и я боялся Лондон с того момента, как нашел ее. Несмотря на уровень интеллекта, я ничем не отличаюсь от обычного человека, опасающегося отказа, потери.

– Ты права, – признаю я. Ее брови приподнимаются в ответ на мое признание. – В твоем прошлом была огромная, неизвестная переменная, и я не знал, как ты отреагируешь на новые детали.

Она снова в задумчивости прикасается к татуировке с ключом.

– Как видишь, это было сложно.

Что-то вроде вины пронизывает меня.

– Сейчас я здесь, – говорю я. – Тебе нужно справляться со своей диссоциацией в одиночку. – Я планирую вытеснить Лидию из ее головы.

Она прищуривается, как всегда оценивающе.

– Мне не нравится расстояние, которое я чувствовала между нами последние две недели. Даже когда ты был в тюрьме, даже после нескольких недель разлуки после побега, я не чувствовала такой отдаленности. – Она вздыхает. – Признаюсь, отчасти это я виновата. Внешнее давление заставляет нас обоих нервничать.

– Ты рискуешь всем, – говорю я ей.

Она встречается со мной взглядом.

– Это мой выбор.

Я ей верю. Я подавляю сомнения.

– Я не позволю этому повториться.

И вот так мы с Лондон снова становимся слаженной командой.

– Идет. – Она горячо мне улыбается. – Так что давай подумаем об этом теоретически и практически. Неважно, кто подражатель, мы все равно покончим с ним.

– Это неизбежно. Побеги и преследование утомляют. Ни одна из сторон не может продолжать это вечно. Лучше положить этому конец на наших условиях.

Некоторое время она обдумывает это и добавляет:

– Нам нужны они оба.

Я киваю.

– У каждого из них есть своя роль.

– Детектив Фостер – животное. Он способен на убийство и едва ли проявлял достаточно терпения в собственных расследованиях. Есть много общего.

По коже бегут мурашки, пока она рассуждает. Меня возбуждает ее ум.

– Я думал над этим. Но в последний год у агента Нельсона было много проблем на работе. Это могло послужить… как это называется?

– Стрессором¹³, – подсказывает она.

– Стрессором. Его карьера в ФБР – это его жизнь. Любая угроза карьере, например, недостаточный уровень раскрываемости, может толкнуть такого перфекциониста как он за край.

Она перестает постукивать пальцами по ноге, и внезапная печаль на лице приглушает мое возбуждение.

– Недавно Нельсон потерпел еще одну неудачу, – говорит она. – Я отвергла его заигрывания.

Медленно полыхающий огонь обжигает мою шею сзади.

– Интересно, – говорю я скрипучим голосом. Первобытный неандерталец внутри меня поднимается на дыбы, Лондон грозит жесткий секс, в процессе которого я заявлю о своих правах, как дикое животное, в которое она меня превращает.

– Как думаешь, он нас подозревает? – Спрашивает она.

Это разумное опасение. Если Нельсон, как и Фостер, верит, что на самом деле Лондон моя сообщница, то захватывать мою территорию – естественный шаг для таких зверей, как мы.

– Ты красива, – говорю я ей. – Независимо от мотива, я не сомневаюсь, что он хочет тебя. – И это осознание лишает меня остатков самоконтроля.

Как будто чувствуя, что моя сдержанность ускользает, Лондон выгибает спину, поднимает руку и задирает облегающую юбку до бедер.

– Было бы еще интереснее, если бы они оказались напарниками. Два неожиданных союзника, объединившиеся для охоты на убийц. Которые, в свою очередь, сами становятся убийцами. – Каковы шансы?

Не смотря на слова, что-то в ее поведении изменилось. Обсуждение окончено.

– Как ты выбил информацию из судмедэксперта? – Спрашивает она с хрипотцой.

– Кто хочет знать? Лондон или Лидия?

– Обе.

Ключ к успеху – найти способ объединить враждующие берега, ведущие войну внутри нее. Я не могу допустить, чтобы какая-то часть Лондон была моим врагом.

– Я надел стяжку ему на член, привязал ее к запястьям и натянул так, что при любом движении, стяжка давила сильнее. Могу только представить, как больно ему было каждый раз, когда он боролся. Что Лидия об этом думает?

– Она возбуждена.

Я впиваюсь зубами в губу, хватаясь за подлокотники.

– И ты думаешь, что он не сообщит об этом? – Интересуется она.

– Думаю, он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, как он оказался в такой компрометирующей – не говоря уже об унизительности – ситуации. Особенно его жена.

– Тем не менее, ты рисковал.

Я встаю и, завожу руку за голову, чтобы стянуть рубашку. Я иду вперед и встаю перед ней. Она дрожит. В ее глазах горит похоть.

Я хватаюсь за подлокотники и наклоняюсь над ней.

– Все, что я делаю каждый божий день – это риск для тебя. – Затем я встаю на колени, беря ее за икры. Сильным рывком я дергаю ее ниже, чтобы ее задница оказалась на краю сиденья.

Когда я нежно целую внутреннюю часть ее бедра, она резко втягивает воздух и этот звук вызывает дрожь в моем члене. Я ласкаю ее кожу языком, нежно целуя выступившие мурашки.

– Это новая форма пыток? – Спрашивает она, грудь вздымается под блузкой.

Я улыбаюсь, не отрываясь от нее, и протягиваю руку, чтобы начать расстегивать ее блузку. Провожу под юбкой, касаясь вершины между ее бедрами, и оставляю горячий поцелуй на обнаженном животе.

– Я могу быть романтиком, – говорю я, поддевая пальцем трусики. Она горячая и мокрая, трусики уже влажные. – Я одновременно могу заняться любовью с Лидией и трахнуть Лондон. – Я опускаю тонкий материал ей на колени, заставляя ее задрожать.

Она тянется к моим волосам, ища точку опоры. Затем я расстегиваю пуговку за пуговкой, с благоговением открывая взгляду нежную кожу, прокладывая путь к ее груди поцелуями. Ее светло–розовый атласный бюстгальтер отделан черным кружевом. Это одновременно такое невинное и сексуальное зрелище что-то переворачивает во мне.

У меня вырывается тяжелый стон. Член упирается в молнию брюк. Каждый изгиб ее бедер и спины сводит меня с ума. У Лидии нет шансов. Я беру ее за задницу и приподнимаю ягодицы, получая беспрепятственный доступ, чтобы удобнее зарыться головой между ее бедрами.

Я беру ее нежные губки в рот, отчего одна издает сладчайший стон, а по ее телу пробегает дрожь.

Немного отклонившись, я говорю:

– Каждый раз, когда Лидия начинает бороться за контроль, вспоминай, как я прикасаюсь к тебе. Вот так.

– Боже, если мы начнем, мы никогда не остановимся. Ты должен меня отпустить.

– Никогда. Ты находишься именно там, где я хочу.

Из офиса доносится мелодия. Мобильный телефон Лондон. Она открывает глаза, чары развеялись.

– Это он.