Глава тридцать четвертая

Девни

– Вот, открой это! – говорю я Остину, и он впервые улыбается без грусти.

Он берет подарок и разрывает его.

– Ух ты! – радость в его голосе вселяет в меня надежду на то, что впереди нас ждет лучшая дорога. – Ты подарила мне новую перчатку.

Я смотрю на Шона с ухмылкой.

– Не просто перчатку. Мы сделали эту специально для тебя.

– Правда?

Шон кивает и берет ее, чтобы показать.

– Видишь, здесь дополнительная подкладка, которая поможет тебе быстрее вынимать мяч из перчатки. А это... – он указывает на какую-то другую область. – Это место, где ты сможешь регулировать её в течении следующих нескольких лет.

– Это так круто!

Они вдвоем еще немного рассказывают о тонкостях нелепо дорогой перчатки, а я откидываюсь на спинку стула с кофе. Это утро было потрясающим. Я проснулась в объятиях Шона, занялась с ним любовью, обнаружила лучший сюрприз и уютно устроилась в гостиной, где пылает огонь. Конечно, я скучаю по брату и Хейзел, но стараюсь позволить себе кусочек счастья. Остин – мой сын. Несмотря на то, что он всегда был моим племянником, у меня бывают моменты, когда я думаю... может быть, моя мама была права. У нас с Остином будет первое Рождественское утро, когда мы проснемся как одна семья. Чувство радости переполняет меня, но есть и чувство вины, потому что моего брата больше нет, и именно поэтому я переживаю.

– Тетя Девни?

Я поднимаю взгляд от своей кружки.

– Да?

– Ты в порядке?

Этот ребенок – самое милое существо.

– Я в порядке, просто я думала о подарке для Шона, который хочу подарить.

– О! – Остин оживился.

Я встаю и подхожу к окну, чтобы убедиться, что подарок доставлен. Джаспер работал над ним последние несколько недель, и, к счастью, несколько его друзей помогли мне, когда мы его потеряли. Я совсем забыла об этом, пока они не позвонили два дня назад и не сказали, что все готово. Вчера вечером его братья предложили проследить за тем, чтобы все было доставлено сюда без ведома Шона. Я нырнула под елку, стараясь не прикасаться к ней слишком сильно, на случай если самодельная подставка не выдержит. Я беру в руки небольшой пакет, и тут нервы сдают. Дарить ему подарки всегда было так просто, но в этот раз я мучилась над тем, что ему подарить. Часами искала то, что могло бы сказать все то, что я хочу сказать.

Я люблю тебя.

Ты значишь для меня весь мир.

Я не знаю, что буду делать, когда ты уедешь.

Конечно, ничего подходящего не нашлось, и я выбрала то, что, по моему мнению, могло бы вылечить еще кого-то.

– Что это? – спрашивает Шон.

– Открой.

Он снимает упаковку и смотрит.

– Ключ?

Боже, надеюсь, это не приведет к обратному результату.

– Да, и, пожалуйста, знай, что, если тебе это не понравится, я не расстроюсь. Я просто... ну, я подумала, что, может быть, ты захочешь что-то, что... ну, как я уже сказала, если тебе не понравится, это совершенно нормально, – я говорю бессвязно, но мне все равно. Я хочу, чтобы он знал, что я действительно не обижусь.

– Хорошо... – он тянет слово.

Я беру его за руку и веду к окну. Там стоит черный Chevrolet Camaro 1973 года.

– Это не та машина. Я не хотела чинить ту, что у тебя была, потому что... Я не думала, что ты захочешь этого. Но эта, – я смотрю на нее, – была в отличном состоянии, когда мы ее нашли. У одного старика в нескольких часах езды от нас она стояла в гараже, а ты лишился своей. Джаспер чуть не прослезился, когда мы поехали за ней. Парень, у которого мы ее купили, просто хотел, чтобы кто-то любил ее так же, как он. Мы сделали с ней несколько механических операций, потому что на ней мало ездили. Никакого проектора или ноутбука, потому что... ну... ты знаешь... – пытаюсь пошутить я в конце, пока мое тело покалывает в предвкушении его реакции.

Он смотрит на нее, не говоря, не моргая и не двигаясь, а я покусываю нижнюю губу. Я понятия не имею, счастлив он или хочет что-нибудь бросить. Я смотрю на Остина, который нервничает так же, как и я, только он не знает, почему.

– Я хотела, чтобы у тебя было то, что у тебя отняли, – объясняю я, надеясь, что он не расстроится. После еще одной минуты молчания я начинаю нервничать. – Шон? Мне очень жаль. Я не должна была... Я просто...

– Прекрати, – его голос мягкий, но строгий.

Мое сердце бешено колотится, и я борюсь с желанием заплакать. Я была глупа. Я должна была подумать лучше, но, когда я поговорила с Коннором, Джейкобом и Декланом, они все решили, что это было действительно здорово. Дело было не в машине, дело было в том, что я хотела вернуть ему прошлое, которое было украдено из-за жестокого отца. Не знаю, почему я просто не купила дурацкую бейсбольную карточку, которая бы не представляла никакого риска. В наших отношениях никогда не было ничего безопасного, и я хотела, чтобы наше первое и, возможно, единственное Рождество было особенным. Воздух выходит из моей груди, и я делаю шаг назад. Рука Шона выныривает и берет мою, переплетая наши пальцы.

– Я не расстроен, – говорит он, все еще глядя на машину.

– Я... ошеломлен. Никто другой не смог бы понять, что это значит, но ты понимаешь.

Мои глаза встречаются с его глазами, зеленые радужки наполнены непролитыми слезами.

– Это должно было заставить тебя улыбнуться.

Его голова медленно качается, и он поворачивается ко мне лицом.

– Я улыбаюсь под всеми слоями того, что ты видишь... Я просто не могу, потому что не знаю, как еще себя контролировать.

– Ты счастлив?

Шон крепко притягивает меня к себе, сжимая и целуя мою макушку.

– Ты даже не представляешь.

– Мы можем вручить ей наш подарок сейчас? – Остин кричит.

Он отпускает меня, но наклоняется и сладко целует, прежде чем сказать.

– Спасибо, Девни. Просто... спасибо.

Облегчение от того, что я не облажалась окончательно, разливается по моим жилам, и я ухмыляюсь.

– А теперь, – голос Шона снова становится легкомысленным, к которому я привыкла, – это большой подарок. Так что тебе нужно присесть.

– Правда? Я должна сесть?

Они оба кивают.

– Мы не хотим, чтобы ты упала, – объясняет Остин.

– Как заботливо.

Остин продолжает, как будто я промолчала.

– Мы много говорили об этом. Шон хотел подарить тебе что-нибудь еще, но я решил, что это лучший подарок.

Шон берет разговор в свои руки.

– Не все так просто, милая. Было много подсказок, которые ты подбрасывала.

Я смеюсь и беру свой кофе.

– Правда? Думаю, список, который я дала, был довольно простым.

Они смотрят друг на друга и ухмыляются.

– Кому нужен список?

О, Боже. Это будет дерьмовое шоу.

– Да, кто делает покупки по списку, когда пытается получить от другого человека то, что он хочет? О, я знаю, Санта? – я делаю глоток кофеина.

Остин закатывает глаза.

– Правда, тетя Девни, мне не шесть лет. Я знаю, что Санта не настоящий.

Я поперхнулась кофе.

– Прости. Я не знала...

Шон смеется, прежде чем вернуть нас к теме.

– В общем, мы мучились над тем, что подарить, но в итоге решили, что нужно сделать большой подарок или вообще отказаться от Рождества.

– Ну, теперь я заинтригована, – я немного приподнялась и поставила кружку.

– Что это? Самолет? Лодка? О, может, это новая видеоигра, которую я хотела.

Остин закатывает глаза.

– Самолет?

– Ну, девушка может мечтать.

Они хихикают.

– Ну, в этом замешан самолет.

Я смотрю на них обоих.

– Что вы оба сделали?

Шон подхватывает Остина и несет его ко мне.

– Отдай ей это, малыш.

Остин протягивает конверт.

– Вот.

Мое сердце бьется чуть сильнее, когда я беру у него конверт. Я понятия не имею, что это может быть, но они оба выглядят крайне взволнованными. Я приподнимаю уголки губ, медленно двигаясь и наблюдаю за их волнением.

– Интересно, что это?

Остин вздыхает.

– Разорви его!

Я смеюсь и делаю, как он говорит. На лицевой стороне лежит карточка с Микки. Когда я открываю ее, внутри оказываются три билета в Дисней.

– Мы едем во Флориду! – кричит Остин и хватает меня за руки. – Мы едем в Дисней, потом в Юниверсал, а потом поедем на пляж!

Он выглядит так, будто может лопнуть от счастья.

– Это уже слишком.

Шон качает головой.

– Нам всем не помешает немного солнца. Тебе не кажется?

Я смотрю на замерзшую, покрытую снегом землю и улыбаюсь.

– Думаю, да.

– Хорошо, – говорит Шон и поднимает меня на ноги.

– Собирайся, мы уезжаем сегодня вечером.

– Что? – вскрикиваю я. – Сегодня вечером?

Остин смеется.

– Мы с Шоном собрали вещи два дня назад.

– А что, если я скажу «нет»?

Шон и Остин переглядываются.

– Ты? Откажешься от нас двоих? Мы неотразимы.

О, вот теперь все понятно.

– Да, это мы еще посмотрим.

– Поздно спорить, наш рейс вылетает в девять вечера, и мы отправимся в аэропорт сразу после того, как поедем к Коннору.

Я поднимаюсь на ноги и целую его.

– Спасибо.

– Не нужно меня благодарить, милая. Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы увидеть твою улыбку.

***

– Это так романтично, – говорит Сид, прижимая руки к груди.

– Мы с Коннором никуда не ездили. У нас даже не было медового месяца.

Я смотрю на Элли, приподняв бровь.

– Ты была беременна.

– Но это не значит, что я не хотела, чтобы меня увезли.

Я смеюсь и отправляю в рот еще одно печенье.

Сид пожимает плечами.

– У меня тоже не было. Мы поженились в мэрии, и никто об этом даже не узнал. Правда, я уже была опухшей и чувствовала себя некомфортно.

– Ну, это не медовый месяц, – напоминаю я им.

Это поездка. Отпуск со скрытыми мотивами, но... Я не собираюсь смотреть в рот дареному коню.

– Может быть...

Я бросаю взгляд на Сид.

– Это не так. Это...

– Это Рождество. – Элли подталкивает меня. – В это время года происходят волшебные вещи. Я знаю, что ты сопротивляешься, но можешь ли ты честно сказать, что не хочешь найти путь?

Из всех людей в этом городе я думала, что именно она будет на моей стороне.

– У тебя есть ребенок, который примерно того же возраста, что и Остин. Как бы ты с этим справилась?

Элли поднимает Бетанни на руки чуть выше и похлопывает ее по попе.

– Я бы следовала своему сердцу.

Да, это очень легко сделать.

– Мое сердце не даст Остину стабильности.

– Ему нужна любовь, – добавляет она.