Глава пятнадцатая

Шон

– Как ты убедил Элли встречаться с тобой?

Пиво выплескивается изо рта Коннора, когда он смотрит на меня.

– Прости, что?

– Я подумал, что тебе пришлось применить какой-то трюк с котиками-джедаями или что-то в этом роде. Никто бы не стал добровольно встречаться с таким неудачником, как ты, так что же ты сделал?

Он закатывает глаза.

– Я был хорошим парнем. Я был рядом с ней. Я ни в чем ее не убеждал, она сразу же полюбила меня.

– О, конечно, я в это верю.

– Верь во что хочешь, но это ты одинок и мечтаешь о своей лучшей подруге, а я женат и у меня двое детей.

– Я не мечтаю.

– Конечно, нет, – со смехом говорит Коннор.

Я уже давно не мечтаю. Я, блядь, умираю. Сегодня утром Девни готовила завтрак в моей старой студенческой рубашке, которая едва доходила ей до попы. Трусы – или шорты, как она сказала, тоже ничего не скрывали. Я прислонился к стойке, наблюдая за ней и молясь, чтобы она приподнялась чуть выше, чтобы я мог увидеть больше. Я не могу насытиться. Я не могу оставаться в стороне. Я сплю в этом крошечном домике, делая все возможное, чтобы удержать себя от того, чтобы не подойти и не забраться к ней в постель. Не то чтобы я это сделал, но я думаю об этом. Я хочу ее, но она борется со мной, и на это должна быть причина.

– Я делаю все, что в моих силах.

Он наклоняет голову в сторону.

– И как это происходит?

– Чертовски ужасно.

Коннор смеется и откидывается в кресле.

– Знаешь, я помню, как тяжело было, без каламбура, когда мы с Элли жили под одной крышей. Я так сильно хотел ее, но ей было больно, и я никак не мог стать «тем самым» парнем.

– Так каким парнем ты был?

– Терпеливым. Тем, кто смирился с этим, зная, что, когда она будет готова, она придет в себя.

Я качаю головой и вздыхаю.

– Я не знаю, чего Девни ждет или от чего оправляется.

Коннор пожимает плечами.

– А разве это важно?

– Ну, разве это не самая грустная кучка идиотов, которую я когда-либо видел, – говорит Деклан, поднимаясь по ступенькам.

– Будь повежливее, – шикает Сидни. – Рада вас видеть, ребята. С днем рождения, Шон.

Сегодня у меня чертов тридцатый день рождения, но на самом деле день рождения только завтра. Мы с братьями уже много лет не были друг у друга на подобных днях рождения. Мы бы вполне могли придерживаться традиций, которые у нас сложились – отправить сообщение или полностью его проигнорировать, но женщины в нашей жизни и слышать об этом не хотели. Сидни, Элли и даже Девни потребовали, чтобы мы вели себя как братья, что, как нам казалось, мы и делали все это время. Когда мы сказали им об этом, Сидни заговорила о маме. Она нанесла удар ниже пояса, и это задело. Теперь мы здесь, чтобы провести немного семейного времени перед большой ночью.

– Спасибо, Бин, – говорю я, целуя ее в щеку, а затем смотрю на очень довольного Дикона в ее объятиях.

– Рад тебя видеть. А ты, малыш, просто счастливейший из всех Эрроувудов, – я касаюсь его щеки и улыбаюсь.

– Он такой хороший мальчик, – говорит Сид.

– Совсем не похож на своего отца.

– Определенно нет, – соглашается Деклан. – Слава Богу.

Мы все смеемся, и она натягивает одеяло поплотнее.

– Кстати, о Боге, не забудьте, что Рождественский ужин в этом году будет у нас дома, а завтрак – у Коннора.

Рождество уже скоро, но после ссоры, которую Деклан и Коннор устроили по этому поводу на днях, мне становится интересно, что Сид сделала, чтобы добиться своего.

– Ты уверена? Я думал, что ужин будет устраивать Элли, – говорю я, зная, что от этого у невестки лопнет голова.

– Осторожнее, Эрроувуд. Осторожнее.

– Серьезно, ты хочешь, чтобы меня убили? – спрашивает Дек.

– Просто мне нужно развлечься.

Она показывает на нас всех троих.

– Я пойду к Элли и Девни, а вы, ребята, не задерживайтесь здесь надолго и не занимайтесь ерундой.

– Да, мам, – саркастически говорю я.

Сид уходит, а Коннор протягивает Деклану пиво.

– Помогает от ерунды.

Он смеется и открывает его.

– И помогает быть рядом с вами, идиотами.

Несмотря на то, что наш отец был алкоголиком и выбивал из нас все дерьмо, мы заставили себя научиться сдержанности. Мы пьем, но никогда не напиваемся. Мы деремся, но никогда не применяем физическую силу, и мы любим, но никогда настолько, чтобы причинить боль. Последнее, похоже, не работает. Деклан и Коннор любят своих жен до беспамятства.

– Шон хочет знать, как заставить Девни перестать это делать.

– Да? – спрашивает Дек. – Что именно?

– Бороться с ее сердцем, – говорю я без паузы.

Я жду, когда полетят умные комментарии. В конце концов, это мои братья, и они обязательно будут надо мной смеяться.

– Хороший ответ, – кивает Коннор.

– Что?

Деклан тоже соглашается.

– Он прав. Это единственный ответ, который мог бы обеспечить тебе поддержку с нашей стороны. Мы любим Девни, и раз уж ты не намерен здесь оставаться, то нам двоим придется разбираться с последствиями этого дерьма. Если у вас ничего не получится, нам придется быть здесь, видеть, как ей больно, и утешать ее. Чтобы остаться вместе, она должна поехать с тобой, это единственный выход.

– Она не уедет.

Коннор заговорил.

– Вы, ребята, обсуждали что-нибудь из этого?

– Не совсем. Я знаю, что она не хочет уезжать надолго.

– Ты спросил ее, может ли она уехать с тобой?

– Нет.

По какой-то странной причине Девни не хочет покидать Шугарлоуф. Я не понимаю. Никогда не понимал. Она была счастлива или казалась таковой, так что почему она осталась – не мое дело. Но теперь мне приходится давить на нее. Ее семья относится к ней как к дерьму, так что дело не в них. Если это страх, что другой мужчина причинит ей боль, то у меня есть очень ограниченное количество времени, чтобы доказать, что я другой. Глаза Деклана слегка сузились, когда он задумался. Он бизнесмен и смотрит на вещи совсем не так, как все мы. Коннор всегда был очень целеустремленным. Он находил то, чего хотел, и добивался этого. Когда он позвонил и сообщил мне, что его приняли на службу, я не удивился. В тот день, он сказал, что планирует стать «морским котиком», и так оно и вышло. Джейкоб свободолюбив и артистичен, поэтому ему удается быть актером. У каждого из нас есть свои сильные стороны, а вместе мы сильнее.

– О чем ты думаешь? – спрашивает Коннор через минуту.

– Просто из всех людей, которые, как я думал, выберутся из Шугарлоуф, Девни была на первом месте. Она была умнее всех в два раза и обладала таким драйвом. Когда она поступила в колледж в Колорадо, думаю, никто не удивился.

– Я точно не удивился, – говорю я Деку.

– Точно. Вот почему я в замешательстве.

– У нее есть брат и племянник, – говорю я в качестве своеобразного объяснения. – Они с Джаспером всегда были близки. Черт, да он уехал за ней в Колорадо во время учебы в колледже и жил там... – теперь, когда я думаю об этом, он должен был быть там примерно в то же время, когда все это дерьмо произошло с ее профессором.

– Да, но... остаться рядом с Джаспером? Да ладно. Мы вчетвером знаем, как быть близкими с братьями, и я бы не стал оставаться рядом ни с одним из вас, ублюдков, – ехидничает Коннор.

– И все же мы здесь втроем, – замечаю я.

Деклан и Коннор оба пожимают плечами. Может, есть какой-то другой парень, о котором Девни не рассказывает, и поэтому она осталась. Хотя в этом еще меньше смысла, потому что она была с Оливером.

– Может, у ее отца не все в порядке? Она всегда была близка с ним, – предлагает Деклан.

Возможно. Как бы она ни ненавидела свою мать, ее отец – светлое пятно. Если с ним что-то происходит, о чем никто не знает, это бы все объяснило.

– Не знаю, может быть.

– Она разговаривала с ними с тех пор, как покинула их дом?

Я качаю головой.

– Она обсуждала это, но не думаю, что говорила.

– Это сложный вопрос.

У нас троих нет права осуждать кого-то за то, что он прервал контакт с родителями. Мы ушли девять лет назад, ни разу не оглянувшись на нашего отца. Конечно, он был пьяницей, который выбивал из нас всю дурь.

– Как думаешь, папа извинился бы, если бы мы дали ему шанс?

Коннор смеется.

– Вряд ли. Он считал, что бить нас – это способ научить нас быть мужчинами. Помнишь, как он ударил Джейкоба палкой?

Я сжимаю челюсть, чувствуя, как во мне закипает гнев.

– Да.

– Да, все потому, что он плакал, когда сломал руку. И тогда старый добрый папа решил взять чертову палку и избить его ею, чтобы «дать ему повод поплакать». Он считал, что мы слабые, и его побои были способом закалить нас.

Каждый раз, когда вспыхивала хоть капля чего-то, кроме чистой ненависти к этому человеку, она быстро угасала. В нем не было доброты. По крайней мере, не после смерти мамы. Как будто она забрала всю доброту, которая жила в нем, и похоронила ее вместе с собой.

– Он был куском дерьма.

Я киваю, а затем отодвигаю пиво.

– И поэтому я не думаю, что он чувствовал угрызения совести. Если бы чувствовал, у него была масса возможностей обратиться к любому из нас. Вместо этого он нас поимел, заставив вернуться сюда.

– Пока что мы все справляемся, – говорит Коннор. – Я нашел Элли, а Сид и Дек наконец-то разобрались со своим дерьмом. Посмотри на себя, Шон, ты наконец-то признался в своих чувствах к Девни. Я не говорю, что согласен с методами, но, если бы все не пошло так, наши жизни шли бы разными путями.

Деклан смеется.

– Да, ты бы жил на моем диване, пытаясь понять, что делать теперь, когда ты ушел из флота.

Он ухмыляется и поднимает пиво.

– Я бы так и сделал.

– Или со мной на пляже.

– Еще одна многообещающая возможность.

Я закатываю глаза.

– Но посмотри на себя сейчас.

– Да, я не тоскую по девушке, надеясь, что мой брат подскажет мне какой-нибудь трюк, с помощью которого я смогу заполучить ее. Вместо этого у меня есть девушка.

Мой средний палец поднимается в его сторону.

Деклан вступает в разговор.

– Согласен, брат.

– Да, вы все живете в свое удовольствие.

– Что бы ни сдерживало ее, ты должен раскрыть это и сделать все, что в твоих силах, чтобы помочь ей справиться с этим, – Коннор наконец-то дает стоящий совет.

– Ребята! – кричит Элли. – Пора есть!