В моей груди расцветает надежда, но она угасает, когда я вспоминаю, что нет ничего такого, о чем мы уже не говорили. Ситуация осталась такой же, как и две недели назад, только теперь необходимость стоять здесь и смотреть на него заставляет мое истерзанное сердце испытывать новые муки. И все же я не могу оттолкнуть его. Я приму шрамы, потому что он стоит этой боли. Он протягивает руку к столу, и я сажусь. Если бы я попыталась, то ни за что не смогла бы его обойти, и я не собираюсь упускать шанс поглазеть на него.

Его густые темно-каштановые волосы в беспорядке, а зеленые глаза выглядят усталыми, но в них есть надежда. Щетина на его лице стала чуть длиннее, но не менее сексуальной. Шон еще более великолепен... потому что он здесь.

– Хорошо, я послушаю.

Он садится рядом со мной и берет мою руку в свою. Прикосновение его кожи к моей – это бальзам, который исцеляет поврежденную часть меня. Печально, что этот простой жест может одновременно сломать и исправить меня. Я в полном дерьме.

– Долгое время я любил тебя. Любил тебя больше, чем девушку, которая купила мне биту и пекла пирожки с грязью. И все же я боролся с этим. Я находил оправдание за оправданием, чтобы не поддаваться чувствам, которые я испытывал к тебе. Я встречался с девушками, похожими на тебя, говорил себе, что это просто совпадение, и спрятал тебя в коробку в своем сердце. Я не мог открыть ее, не мог даже подумать о том, чтобы прикоснуться к ней, потому что знал, что стоит мне это сделать, и все будет кончено... – его большой палец проводит по моей руке, и я снова сдерживаю слезы. – Ты не просто открыла ее, Девни, ты разорвала ее на части, выкинула и поселилась в моей гребаной жизни. Во мне нет ни одной части, которая бы не принадлежала тебе. Поэтому я не могу без тебя. Я не могу вернуться к тому, что было, потому что той жизни больше не существует.

Слезы капают, и он заключает меня в свои объятия.

– Не плачь, милая. Не заставляй меня любить тебя больше, чем я люблю, потому что я не могу. Мое сердце не может любить тебя еще сильнее, ты убиваешь меня. Я найду способ общаться на расстоянии или что-то в этом роде, но ты мне нужна.

Он берет мое лицо в свои руки и пристально смотрит на меня. Эти зеленые глаза проникают в мою душу, а затем мои руки становятся зеркальным отражением его рук. Я обнимаю его, нуждаясь в том, чтобы увидеть его, действительно увидеть его снова. Я никогда не думала, что такая любовь возможна.

– Я понимаю, что тебе нужно. Я знаю, почему ты не можешь приехать во Флориду, и, честно говоря, я был бы худшим засранцем, которого только можно представить, если бы попросил тебя об этом.

– Но...

– Ты должна делать то, что лучше для Остина.

Он сказал мне, что не собирается повторять старые темы, и вот мы сидим на кухне у Элли, я сижу у него на коленях и плачу.

Мои руки опускаются.

– Опять, Шон. Мы снова здесь.

– Нет. Послушай меня, – он наклоняется, целует мои слезы, а потом губы. – Я люблю тебя, Девни Максвелл. Я люблю тебя больше, чем ты когда-либо сможешь узнать, и именно поэтому я больше не играю за «Тампу».

Я задыхаюсь, мой желудок опускается, и меня тошнит. Это не так. Пожалуйста, скажите мне, что он не ушел и не сделал какую-нибудь глупость. Не ради меня. Не тогда, когда это было его мечтой с тех пор, как он был в возрасте Остина. Я не могу смотреть, как он это делает.

– Шон, ты не можешь!

– Я могу, и я это сделал.

Шон улыбается мне, но все, что я чувствую, – это сожаление, которое проносится по моему телу. Он даже не представляет, что натворил. И как сильно он будет жалеть об этом.

– Я не хочу быть причиной, по которой ты отказываешься от своей мечты.

– Это ты сказала, что я должен выбрать что-то одно, Девни, и я выбираю тебя. Каждый раз. Каждый день и дважды по воскресеньям.

– Я не позволю тебе сделать это!

Он только шире улыбается и наклоняется вперед, чтобы прижаться лбом к моему.

– Все уже сделано.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, прижимаясь носом к его носу.

– Почему? Почему?

– Потому что ты моя единственная, Девни Максвелл, и я не смогу жить без тебя.

– Ты возненавидишь меня. Может, не сегодня и не завтра, но однажды ты увидишь во мне девушку, которая украла твои мечты.

– Никогда, милая. Это невозможно. Кроме того, ты задала не тот вопрос.

Я отступаю назад, не понимая, что, черт возьми, он имеет в виду.

– Что за вопрос?

– Как я это сделал?

Мои глаза слегка сужаются, когда меня охватывает смятение.

– Что сделал?

– Оставил тебя у себя, и избавился от необходимости перевозить тебя и Остина во Флориду, и у меня все еще есть бейсбол.

Воздух наполняет мои легкие, и я чувствую, что впервые могу дышать.

– Как?

– Я попросил перевести меня в Филадельфию.