– Нет, я люблю тебя так сильно, что отдала брату и невестке – двум людям, которые, как я знала, будут любить тебя так же сильно, как и я, но смогут дать тебе все то, чего не могла дать я. Я была молода, глупа и очень печальна. Мы с твоим биологическим отцом не разговаривали с того дня, когда я сказала ему, что беременна. Я совершила самый невозможный и невероятно трудный поступок в мире, когда отдала тебя. Я плакала, но в глубине души знала, что это правильно. Если бы я оставила тебя у себя, это было бы потому, что я не была достаточно сильной или не любила тебя настолько, чтобы сделать то, что было правильно для тебя.

Он хлопает рукой по столу, и у него текут слезы.

– Перестань так говорить!

Он так сильно напоминает мне меня самого в молодости, что на это трудно смотреть. Злость на то, что жизнь идет не так, как я хочу, иногда была слишком сильной. Сейчас у него есть выход, и это Девни.

Она заправляет свои каштановые волосы за ухо и глубоко вздыхает.

– Я знаю, что ты сердишься, и у тебя есть на это полное право. Но я также хочу, чтобы ты знал, что я осталась в Шугарлоуф, потому что мне нужно было быть рядом с тобой. Мне так повезло, что я смогла стать частью твоей жизни, ходить на твои игры, обнимать тебя, учить ездить на лошади и делать все остальное, что нас объединяло. Ты был моим миром с той минуты, как я узнала о своей беременности, но часть того, как правильно поступить с человеком, которого ты любишь больше всего – это отпустить его туда, где ему будет лучше.

Ее слова ударили меня в грудь, словно камень. Это то, о чем она просила меня, а я был не в состоянии это сделать. Она не может переехать сюда из-за него, а я не могу просить ее об этом, потому что люблю ее больше всего на свете. Она должна поставить его на первое место, как и я должен сделать это для нее. Я смотрю на нее, и слезы свободно текут по ее щекам.

– Любовь – это жертва, которую мы приносим в ущерб собственным желаниям. Мы думаем о потребностях другого человека прежде, чем о своих собственных, и действуем, зная, что, даже если это причиняет нам боль, это то, что мы должны сделать, – губы Девни дрожат, и я снова обращаю внимание на Остина.

– Если бы она не любила тебя так, как любила, она бы сделала другой выбор, который, возможно, привел бы к тому, что ты никогда не играл бы в бейсбол. Может быть, ты остался бы в Колорадо, и кто знает, где бы вы сейчас были. Я знаю, что тебе больно, но у тебя есть самый удивительный дар из всех. У тебя было двое родителей, которые любили тебя так, как будто ты был их собственным, и у тебя есть твоя мама здесь, которая любит тебя всем сердцем.

– Все это было ложью. Все лгали мне. Они не были моими родителями.

Я наклоняюсь так, что мы оказываемся лицом к лицу.

– Родители могут быть не только те, кто тебя родил, Остин. У меня была самая замечательная мать и самый ужасный отец, какого только можно себе представить. Он был жестоким и бил меня и моих братьев, потому что был так зол и ненавидел себя. Я бы все отдал, чтобы моим отцом был кто-то вроде Джаспера.

– Ты бы не ударила меня, – говорит он, глядя на Девни.

– Нет, но я не смогла бы дать тебе ничего близкого к тому, что могли дать твои родители, а они были именно такими, Остин. Они были твоими матерью и отцом. Я знаю, это трудно понять, и мне очень жаль, что ты узнаешь об этом вот так, но я знаю, что ты веришь, что я люблю тебя и что они тоже любили тебя.

Он опускает глаза и кивает.

– Верю.

– И в глубине души ты знаешь, что я всегда буду рядом с тобой.

Он снова качает головой.

– Я просто не понимаю, и мне... грустно.

Она кладет палец ему под подбородок и поднимает его.

– И это нормально. Бывают времена, когда я ничего не понимаю, а я уже взрослая. Бывали дни, когда я так сильно переживала, когда мне приходилось оставлять тебя, но потом я вспоминала, что ты в самом лучшем месте. Ты был так любим и счастлив, и я могла быть с тобой в любое время. Твои мама и папа никогда не говорили мне «нет», когда речь шла о том, чтобы побыть с тобой. Все, что мы делали, мы делали потому, что мы втроем очень любили тебя и всегда ставили тебя на первое место. Знаешь ли ты, как тебе повезло с ними?

– Ты бы мне когда-нибудь сказала?

Ее плечи слегка опускаются.

– Не знаю... Мне хочется думать, что сказала бы, и я думала об этом. Это был твой седьмой день рождения, и ты был так болен, что не мог встать с постели, помнишь?

– Да.

– Тебе пришлось лечь в больницу, и туда не пускали никого, кроме родителей. Впервые я ненавидела, что не могу никому сказать, что я тоже твой родитель, но я понимала, что это эгоистичная реакция. Мы с твоей мамой говорили о том, чтобы рассказать тебе об этом в определенном возрасте, но... Я не знаю, Остин. Я могла бы рассказать тебе, но мы могли бы и не рассказать. Если бы твои мама и папа были сейчас живы, мы бы точно не заводили этот разговор, но какая-то часть меня рада, что ты знаешь. Ты мой сын. Ты – весь мой мир, и нет ничего, чем бы я не пожертвовала ради тебя.

Включая меня.

Она была его матерью, как всегда, выбирая благополучие своего ребенка превыше себя. Так поступила бы и моя мать.

Остин оглядывается на Девни и вытирает нос о руку.

– Прости, что я сбежал, тетя Девни.

– Мне жаль, что я ранила твое сердце.

Они сидят вдвоем и смотрят друг на друга. Как я раньше не замечал их сходства, ума не приложу. Сейчас они – зеркальные отражения. Оба разбиты, напуганы и боятся довериться.

– Остин, – говорю я, надеясь снять напряжение, – я бы многое отдал за то, чтобы кто-то любил меня, как мать, после того как я потерял свою. У тебя есть подарок прямо перед тобой. Тот, кто любит тебя, был рядом с тобой и всегда будет рядом. Ты можешь злиться и страдать, но ты также можешь знать, что твои родители любили тебя так сильно, что, если бы их не стало, они хотели, чтобы ты был с Девни. Ты можешь позволить этому разрушить вашу связь, или вы можете разобраться с этим вместе.

Его карие глаза смотрят на меня, и, хотя в них много грусти, в них есть и искра надежды. Он любит свою тетю. Он всегда любил ее, но теперь в их отношениях появилась новая динамика, более сложная, чем просто горе. Потребуется время, но они смогут пройти через это вместе. Он обнимает ее, и она прижимает его к своей груди. Они плачут, прижимаясь друг к другу. Что-то мокрое стекает по моей щеке. Она поднимает на меня глаза и произносит слова «Спасибо». Это я должен благодарить ее. За то, что дала мне надежду. За то, что подарила мне любовь. И за то, что подарила мне лучшие несколько месяцев в моей жизни, даже если это означает, что больше у меня их не будет.