5

БЕЛЛА

На мгновение, когда рот Габриэля касается моего, весь мой страх перед последствиями моего спасения улетучивается. Я не могу дышать. Я не могу думать ни о чем, кроме того, как это хорошо, как правильно, его руки скользят по мне, словно ему нужно доказать самому себе, что я настоящая, что я в безопасности, что я здесь. Никто из нас никогда не говорил вслух о том, что мы можем чувствовать друг к другу. Из всех границ, которые мы пересекали, эта была тщательно вычерчена на песке. Но сейчас...

После того, как Игорь забрал меня, после того, как ко мне прикасались охранники и доктор Маглин, я подумала, не вернусь ли я к тому, что было до того, как мы с Габриэлем начали решать мои проблемы с прикосновениями. Но за считанные мгновения я убедилась, что Габриэль - единственный мужчина на земле, который может безапелляционно прикасаться ко мне. За этот короткий промежуток времени во мне не осталось ни капли страха, только отчаянное желание потерять себя в нем, позволить всему плохому, всему, чего я боюсь, смыться в приливе ощущений. Его рот, твердый, горячий и голодный, его руки, уверенно обхватывают мою грудь, и все мое тело словно загорается изнутри, разливая удовольствие, о котором я даже не подозревала, что могу испытывать.

Мы обещали, что больше не будем этого делать. Мы должны остановиться. Я знаю, что мы должны остановиться. Особенно после того, что произошло, зная, что из-за меня он оказался в такой опасности, я должна напомнить ему о нашем уговоре. Что после той единственной ночи мы больше никогда так не поступим.

Но я слаба. Я слишком сильно хочу его. Я хочу, чтобы он стер все руки, которые касались меня с той ночи до сегодняшнего дня, заменил их новыми воспоминаниями. От него исходит жар, голод, который я чувствую, умоляя о большем, мое тело выгибается в его руках, когда он прижимает меня спиной к стене спальни, его язык проникает в мой рот, и я чувствую, как его твердый член упирается в мое бедро.

На мгновение мне кажется, что он продолжит. Его рука скользит по моей талии, словно заново запоминая мои изгибы, сжимает мое бедро, когда он наклоняется ко мне и стонет. Я чувствую, как он пульсирует у моего бедра, и вжимаюсь в него бедрами, когда его пальцы проскальзывают между нами, а мое дыхание становится коротким и резким. Я не хочу, чтобы он останавливался. Потому что, пока мы занимаемся этим, я не думаю ни о чем, кроме того, что чувствую. Я не думаю о том, что Игорь сейчас обрушит на всех нас адский дождь, или о том, что Габриэль никогда, никогда не должен был приходить за мной. Весь мир сужается до этого: до его языка, скользящего по моей нижней губе, до его рта, скользящего по моему, до тяжелого, мускулистого прижатия его тела ко мне, заливающего меня жаром и ощущениями вытесняющими все остальное.

Я хочу его прямо здесь, у стены. Как в то утро в спортзале, но на этот раз я хочу пройти весь путь. Я хочу...

Габриэль разрывает поцелуй, отступает назад, освобождая пространство между нами, пытаясь отдышаться. Его грудь вздымается, лицо раскраснелось, а глаза темнеют от нужды, когда он смотрит на меня. Его взгляд блуждает по мне от лба до пальцев ног и снова вверх, словно он хочет поглотить меня целиком.

— Мне жаль — говорит он, и я на мгновение застываю в непонимании.

— Что? — Мне кажется, что мой мозг заикается, что на мгновение все становится бессмысленным. Я плыву на волне ощущений, и мое тело и я физически словно сопротивляются возвращению в реальный мир, где нам придется столкнуться с последствиями происходящего.

Но меня все равно втягивают обратно.

— Ты... ты прошла через все это с Игорем, и в тот момент, когда мы остались одни, я просто... — Он опускает взгляд на свои руки, как будто ему непонятно, что он только что прикоснулся ко мне так, как прикоснулся. В моей груди словно вспыхивает острая боль, когда я вижу, как он сожалеет об этом. Меньше всего мне хотелось, чтобы Габриэль жалел о том, что мы сделали вместе. И до этого момента я не видела даже намека на это.

Но теперь, после того, что сделал Игорь...

Я не могу не думать, что у него есть причины сожалеть об этом. В этом был бы смысл, если бы он это сделал. Возможно, он обдумывает мои слова и думает, стоило ли вообще вызволять меня оттуда.

— Мы не должны были делать это снова, — продолжает он. — Мы договорились. Я должен был остановить себя. Я не должен был целовать тебя.

Я прикусываю губу, пытаясь дышать нормально, чтобы хотя бы начать отвечать.

— Все в порядке, — наконец удается мне, а сердце все еще хаотично колотится в груди. Я не могу придумать, что еще сказать, в моей голове все еще мутно и туманно. Я все еще хочу, чтобы он вернулся, чтобы снова прикоснулся ко мне, чтобы поцеловал меня, как минуту назад. Я хочу забыть обо всем, что произошло с того ужасного дня на его кухне, и его руки на мне позволяют мне сделать именно это.

— Я тоже этого хотела, — тихо шепчу я, надеясь, что он передумает. Что он бросит осторожность на ветер. Что мы можем отбросить все, о чем нужно беспокоиться прямо сейчас, и просто...

— Мы должны сосредоточиться на том, что происходит, — осторожно говорит Габриэль, как будто слышит мои мысли. Он делает еще несколько шагов назад, словно ему нужно пространство, и у меня замирает сердце. Я хочу протянуть к нему руку, но мне кажется, что он ясно дал понять, что думает по этому поводу, по крайней мере, сейчас.

— Хорошо, — тихо говорю я, прикусив губу. — Ты сказал, что мы едем в Италию? — В голове у меня все бурлит, страх снова нахлынул, как только момент с Габриэлем отошел на второй план. Италия кажется очень далекой, но достаточно ли она далека? Достаточно ли далека, чтобы скрыться от Игоря и его угроз?

Габриэль кивает.

— Да. — Он колеблется и опускается на край кресла слева от меня, его руки потирают колени. Я не могу не заметить, как его взгляд скользит по кровати, а затем снова опускается на пол, прежде чем он снова смотрит на меня. — Что случилось там у тебя с Игорем, Белла?

— Нам обязательно говорить об этом? — Я шепчу, мой голос тихий. Мои колени затекли, сначала от поцелуев Габриэля, прижавшего меня к стене, а теперь от страха, который пробирает меня до костей, когда я вспоминаю Игоря, его особняк и все то, чего, как я думала, мне не удастся избежать. Все, чем он угрожал, если бы я пыталась сопротивляться.

Габриэль качает головой.

— Нет, — тихо говорит он. — Я не буду заставлять тебя говорить о том, к чему ты не готова. Думаю, ты это уже знаешь. Но я думаю... — Он снова прерывается, и я делаю вдох, а грудь сжимается.

— Тебе было бы полезно знать, раз уж ты тоже в это втянут, — уныло бормочу я. Мои руки скручиваются в беспокойные кулаки, а ногти впиваются в ладони. Ничего этого не было бы, если бы я никогда не пошла к нему на работу. Ничего этого не было бы сейчас, что еще хуже, если бы он не приехал за мной. Я не хочу возвращаться, не хочу оказаться в ловушке с Игорем в его особняке, не хочу быть его женой. Я не знаю, как бы я пережила все это, и все же... Габриэль не должен быть тем, кто заплатит за это, когда Игорь придет за мной. Он и его семья - те люди, кроме Клары, которые мне дороже всего на свете.

Габриэль медленно кивает.

— Мне было бы полезно знать, с чем мы столкнулись. Что именно Игорь хотел от тебя, что он планировал. Но я даже представить себе не могу, как тяжело будет пережить все это, рассказывая об этом, особенно когда это произошло так недавно. И особенно после... — Он коротко поджимает губы, его рот превращается в тонкую линию. — После того, что случилось раньше.

Он прав. Мы отправляемся в другую страну, чтобы отдалить Игоря от семьи Габриэля, и Габриэль должен знать, что задумал Игорь. Но от одной мысли об этом мне кажется, что мои ноги больше не могут меня держать, и я опускаюсь на пол, обхватывая руками колени и прижимая их к груди. На мгновение мне кажется, что я сейчас разрыдаюсь, но я борюсь с этим.

— Он сказал, что сначала хотел отдать меня своим людям. — Я смотрю в пол, пока говорю, мне невыносимо видеть выражение лица Габриэля, когда я объясняю. — Но ему понравилось мое неповиновение. Он сказал, что я ответственна за то, что случилось с Петром, из-за того, что устроила и сделала моя семья, и что, поскольку все это лишило его наследника, он получит нового от меня. Поэтому он планировал жениться на мне. Он готовился к свадьбе, когда ты... — Я медленно вдыхаю, пытаясь напомнить себе, что я сейчас здесь, что я свободна, и Игорь не может добраться до меня здесь. По крайней мере, не в этот момент. С тем, что случится позже, мне придется смириться, но сейчас я, по крайней мере, в безопасности. — Когда ты спас меня.

Когда я поднимаю глаза, выражение лица Габриэля напряженное и злобное - отголосок того, что я видела в ту ночь, когда рассказала ему о том, что случилось на моей свадьбе с Петром, той ярости, которую я увидела, когда он вошел в дом и увидел Игоря, держащего меня и его семью на мушке. Его руки сжаты в кулаки на коленях, и я вижу, как румянец ползет по его горлу, а глаза темнеют от ярости.

— Он... — Он не закончил фразу и едва успел произнести два слова, как я покачала головой.

— Нет, — быстро говорю я ему. — Он сказал, что не будет прикасаться ко мне до нашей брачной ночи. Он относился к этому как... — Я тяжело сглотнула. — Как будто он делает мне одолжение. Но он сказал, что будет соблюдать приличия, даже если я уже не девственница.

Лицо Габриэля становится пепельным, губы плотно сжаты, челюсть стиснута.

— Черт, — вздохнул он. — Боже, прости меня, Белла. То, что я, что мы... все могло быть намного хуже для тебя, потому что ты больше не... — Ясно, что он не может до конца выговорить слова, его голос густой от гнева, и я быстро качаю головой. Мне невыносима мысль о том, что он хотел бы вернуть все назад. Только не ту ночь - волшебную ночь, о которой я никогда не думала, что мне удастся провести с кем-то.