Глава 8

Я была в полном беспорядке, когда вернулась домой из-за драки, которая, черт возьми, началась ни с того, ни с сего. Смятение и одиночество боролись в моей груди. Я думала, что проснуться в больнице пять лет назад, понятия не имея, кто я такая, было худшим, что могло со мной случиться.

И последние пять лет попыток разобраться во всем, конечно, не были похожими на сказку.

Но это? Эти мужчины, казалось, знали меня, будто наносили удары хлыстом, проявляя интерес в одну секунду, а затем собираясь просто свести меня с ума.

Почему Джек и Картер так беспокоились о том, что я тусуюсь с Грейсоном? Что они знали обо мне такого, чего не говорили? И какова была правда о Грейсоне? Вопросы кружились в моей голове подобно нескончаемому шторму, разрывая никогда не заживающую рану внутри меня, которая образовалась в больнице в тот день, когда я очнулась. Это было так, как если бы я была поймана в ловушку паутины секретов, и каждая попытка распутать их, казалось, только запутывала меня еще больше.

Тем не менее, я обнаружила одну вещь о себе. Те немногие капли доброты и привязанности, которые Грейсон проявил ко мне… это что-то сделало со мной. Или, по крайней мере, показал мне, насколько отчаянной и жалкой я была.

Потому что я поняла, что была готова многое упустить, если это означало получить еще больше.

Тот факт, что я потеряла память, что у меня украли фрагменты моего прошлого — это одно. Но с тех пор, как я наткнулась на эту хоккейную арену, именно фрагменты настоящего преследовали меня больше всего. Ощущение, что за мной наблюдают, загадочные предупреждения, чувство дежавю... в сочетании с необъяснимой связью, которую я ощущала с Джеком, Картером, Себастьяном и Грейсоном... и я чувствовала себя пешкой в игре, которую не могла понять.

С каждым шагом ночное одиночество, казалось, сгущалось вокруг меня, и все казалось... безнадежным. Как будто я никогда не найду ответы, которые так отчаянно искала. Темнота ночи соответствовала тьме в моем сердце.

Я чертовски ненавидела это.

Мне нужно было сбежать.

Забыться.

Мой телефон зазвонил, и я увидела, как на экране высветилось имя Кэрри. Лишь мгновение я колебалась, раздумывая, отвечать или нет. Но, может быть, она смогла бы отвлечь меня от дерьмового шоу, в которое внезапно превратилась моя жизнь. Если потеря памяти с самого начала уже не считалась дерьмовым шоу.

Я провела пальцем, чтобы принять вызов.

— Привет, — поприветствовала я ее, в моем голосе слышалась усталость.

— Кеннеди, девочка, что происходит? — в голосе Кэрри сразу послышалась озабоченность, потому что спустя пять лет она могла читать мой тон, как открытую книгу. — Кого мне нужно убить?

Я хихикнула, потому что ее попытка убийства на самом деле была бы скорее веселой, чем пугающей... Но потом я вспомнила, почему я была расстроена.

Я вздохнула, проводя рукой по волосам.

— Ну и денек выдался, — пробормотала я, поднимаясь по ступенькам в свою квартиру, ступеньки стонали у меня под ногами, как будто они были в нескольких секундах от обрушения.

— Хэй, что случи… черт возьми! Не ешь это! — огрызнулась она, и я снова почувствовала улыбку на своем лице.

Ее дети были такими чертовски милыми, но вместе с этим маленькими засранцами.

— Секундочку, — выругалась. — Мы не едим какашки!

Я подождала, пока открою дверь и войду в свою квартиру, на моем лице была широкая улыбка, когда я представила, что происходит, и тут она вернулась.

— Хорошо, кризис предотвращен. Что ты говорила? — она фыркнула.

Я колебалась, не уверенная, как много стоит рассказывать.

— Давай просто скажем, что я кое-что выяснила. Хоккеисты — придурки, а я чувствую себя... странно.

На другом конце провода повисла пауза, прежде чем Кэрри ответила, ее тон смягчился.

— Я имею в виду, это было определенно более расплывчато, чем я хотела бы услышать. Но если ты не хочешь говорить об этом, все нормально. Но ты знаешь, что всегда помогает в таких ситуациях?

Я приподняла бровь, хотя она не могла этого видеть.

— Что?

— Алкоголь, — заявила Кэрри. — Давай пойдем куда-нибудь, напьемся и забудем обо всем, что происходит.

— Ты уверена, что не убегаешь от какашек? — поддразнила я.

Она хихикнула.

— Конечно, я убегаю от какашек. Выйдя на улицу, я убью двух зайцев одним выстрелом, а ты знаешь, я люблю многозадачность.

— Ладно, давай напьёмся.

В голосе Кэрри звучало торжество.

— Вот это настрой! Встретимся в «Типси Юникорн» через час. Мы будем пить, пока не забудем, что нас беспокоит.

Я повесила трубку, предвкушение и облегчение захлестнули меня. Иногда все, что было нужно — это подружка и выпивка, чтобы взглянуть на вещи в перспективе или, по крайней мере, на время заставить забыть.

Не то чтобы я нуждалась в большем забвении…

* * *

«Типси Юникорн» оправдывал свое название, с его тускло освещенным интерьером и звуками смеха и звона бокалов, наполняющими воздух. Мы с Кэрри уже выпили несколько рюмок, и мир начал приобретать туманный, беззаботный оттенок. Это было именно то, что мне было нужно: временное избавление от запутанного бардака, в который превратилась моя жизнь.

Помогло то, что у Кэрри всегда была для меня хорошая история.

— Итак, мы слышим стук в нашу дверь, и ручка дергается... как будто кто-то пытался войти.

Они с мужем только что вернулись из поездки в Вегас, и, очевидно, история была немного сумасшедшей.

— Что ты сделала? — спросила я, слегка запинаясь, когда выпила шот.

— Ну, как только мы услышали стоны, мы направились к глазку!

— Стоны?

— Да, мы подумали, что кто-то взломал нашу дверь, чтобы заняться сексом.

— Вы были близко к лифтам?

— Нет, — фыркнула она, качая головой и опрокидывая очередную порцию текилы.

— Окееей, так.... там люди занимались сексом?

Она покачала головой, начиная смеяться так сильно, что на глаза навернулись слезы.

— Там была девушка, — еще один истерический смех, — которая была полуголой… ублажала себя, прислонившись к нашей двери. Как только мы посмотрели в глазок, ого-го, там была ее вагина. Все, что на ней было — это свитер и пара носков.

Я недоверчиво уставилась на нее, но, очевидно, Кэрри еще не закончила.

— И потом она встает, становится на четвереньки посреди коридора и начинает двигаться так, как будто кто-то трахает ее, постанывая какому-то невидимому парню по имени Джеффри о том, как это приятно.

— Этого не может быть.

— Я клянусь жизнью моей собаки, — сказала она, широко раскрыв глаза.

— Ты бы поклялась жизнью Пудинга?

Собаке Кэрри было миллион лет, и она впала в маразм. Но мы любили этого старика.

Кэрри продолжала потчевать меня подробностями оставшейся части вечера, мы обе выпивали по рюмочке в перерывах между рассказами, становясь все пьянее и пьянее с течением ночи.

В конце концов, начали подходить группы парней. От них веяло смесью уверенности и развязности, явно ободренных алкоголем. Один из них, с дерзкой ухмылкой, наклонился ко мне слишком близко.

— Привет, красавица, — невнятно пробормотал он, его дыхание было тяжелым от запаха алкоголя. — Ты выглядишь так, будто хочешь меня.

Не лучшая фраза для пикапа…

Я закатила глаза, прилив жидкой храбрости подпитывал мой ответ.

— Извини, сегодня вечером эта вагина — зона, свободная от мужчин. Я здесь просто для того, чтобы выпить.

Кэрри расхохоталась рядом со мной, чокнувшись своим бокалом с моим.

— Она не шутит, мальчик. У ее вагины строгое правило: на вечер не допускать мужчин.

Парни отступили со смесью разочарования и веселья на лицах, и мы продолжили спокойно наслаждаться нашими напитками.

Взгляд Кэрри внезапно расширился, когда она уставилась на что-то позади меня.

— Вау, — одними губами произнесла она.

Я нахмурилась и обернулась, моя собственная челюсть отвисла упала, когда увидела стоящего там Джека, выглядевшего как плод моего разгоряченного воображения. Я недоверчиво моргнула, убежденная, что мне, должно быть, мерещится.

— Кэрри, — невнятно пробормотала я, подталкивая ее локтем. — Кажется, я слишком много выпила. Джек стоит там. У меня, должно быть, галлюцинации.

Кэрри все еще смотрела широко раскрытыми глазами, как сумасшедшая сова.

— У тебя не галлюцинаций, — шепотом крикнула она. — Он реально стоит прямо там.

Губы Джека скривились в усмешке, когда он уставился на нас двоих.

— Привет, дамы. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

— Не смотри ему в глаза, — пробормотала я Кэрри. — У него суперспособность. Заставляет девушек вести себя глупо.

— О, правда? — промурлыкал Джек, его руки опустились мне на плечи.

Я не могла не почувствовать, как вспыхнули мои щеки. Я была зла на него. Мне нужно было помнить об этом.

— Я злюсь на тебя, — сказала я, но по какой-то причине мои слова были окрашены кокетливым тоном.

Кэрри бросила на меня понимающий взгляд, приподняв бровь.

— Моргни один раз, если хочешь, чтобы я ударила его по яйцам.

— Привет, — пробормотал Джек, его пальцы умело массировали мои плечи.

Мой мозг все еще пытался осознать тот факт, что некоторое время назад он боролся из-за меня, а до этого он игнорировал мое существование.

И теперь он был здесь... прикасался ко мне.

— Хорошо? — спросил он, его золотые глаза сияли, глядя на меня сверху вниз, как будто они действительно обладали магической силой.

Я кивнула, говоря себе, что изголодалась по прикосновениям, и именно поэтому его прикосновения были такими приятными. Я была бы рада получить массаж от любого парня. Мне хорошо не потому, что это делает Джек.

Джек наклонился.

— Хорошая девочка, — прошептал он, и я превратилась в лужицу, слова эхом отдавались во мне.

Интересно, нравилось ли старой мне звучание этих двух словечек так же сильно, как они нравятся мне сейчас.

Его улыбка стала шире, как будто он мог читать мои мысли, а затем он заказал еще выпивки для нас с Кэрри.

— Итак, Джек, — сказала Кэрри, скривив губы. — Почему ты здесь?