27

КЬЯРА

Очень больно.

Я сижу на заднем сиденье внедорожника Киллиана — единственный раз, когда я была в нем без него, и я никогда не чувствовала себя такой одинокой. Его водитель мчится по длинным, продуваемым ветром улицам, которые ведут обратно в город, который я когда-то называла домом, и каждый дюйм расстояния, которое он создает между нами, разбивает меня еще больше.

Я думала, что нашла свою вечность. Я думала, мы собираемся строить совместную жизнь, и после разговора, который у нас состоялся на кухне прошлой ночью, я просто не понимаю, что пошло не так.

Проснувшись в его постели, я прекрасно представила, как должно было пройти наше утро. Мы собирались провести часы, прижавшись друг к другу, испытывая самое сладкое удовольствие, которое только мог предложить этот мир. Мы бы позавтракали в постели и вместе отправились в душ, но только для того, чтобы трахнуться у стены. Я бы встала перед ним на колени и боготворила каждый дюйм его твердого, как скала, тела, и как только я бы полностью закончила, я бы начала все сначала, потому что нам суждено было быть вместе. Мы нашли свое счастье, и это был наш шанс наконец-то увидеть, как могла бы выглядеть наша совместная жизнь.

Даже в самых смелых мечтах я не думала, что проснусь и услышу эти слова, слетающие с его губ. Тебе нужно уйти. С того момента, как я вышла из его комнаты, эти слова терроризировали меня всеми возможными способами.

Тебе нужно уйти.

Тебе нужно уйти.

Они никуда не денутся, что бы я ни делала. Они постоянно крутятся в моем сознании, разрушая меня изнутри.

Как он мог просто отшвырнуть меня в сторону, как будто я никогда не имела значения? Я знаю, что все это еще так ново, но в тот момент, когда он спас меня с аукциона и отвез к себе домой, я смирилась с тем фактом, что никогда не вернусь. Я попрощалась со своей старой жизнью и начала узнавать, что приготовил для меня этот новый мир, и хотя это пугало меня до чертиков, я знала, что все будет хорошо, потому что рядом со мной был Киллиан, который защищал меня.

Не поймите меня неправильно, мысль о браке и детях в двадцать три года тоже приводила меня в ужас, но в исполнении Киллиана это казалось таким легким, таким естественным. Он заставил меня поверить, что я могу получить все, что захочу, но я ничего не хотела... только его. И теперь... Увижу ли я его когда-нибудь снова? Или он всегда будет не более чем воспоминанием, плодом моего воображения или историей, в которую никто никогда не поверит?

Дорога обратно в город долгая, и в последний раз, когда я делала это, Киллиан вырубил меня чертовски сильным успокоительным. Я была так зла из-за этого, но сейчас я бы все отдала, чтобы иметь возможность потерять сознание и проснуться в другой жизни, где воспоминания о нем не будут причинять такой боли.

Я влюблялась. В этом нет никаких сомнений, и в одно мгновение он выбил почву у меня из-под ног.

Как, черт возьми, я должна вернуться к своему пресному образу жизни после этого?

Слезы продолжают литься, но мне удается взять под контроль свое судорожное дыхание, и через час водитель, наконец, смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я не питаю иллюзий, что Киллиан не потребовал бы, чтобы он присматривал за мной. Я также не сомневаюсь, что кто-то будет присматривать за мной в ближайшие недели. По крайней мере, до тех пор, пока я не исчезну из памяти Киллиана и не стану какой-нибудь девушкой, которую он когда-то знал.

К тому времени, как водитель останавливает машину перед моим многоквартирным домом, проходят долгие три часа. В тот момент, когда открывается дверь, свежий воздух ударяет мне в лицо, и я вспоминаю ту ночь, когда меня схватили на этом самом тротуаре.

Дрожь пробегает по моему телу, но я слишком измотана эмоциональными американскими горками, чтобы обращать на это внимание.

— Ты в порядке? — спрашивает водитель.

— Я ммм... На самом деле я не уверена, — говорю я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал громче обычного шепота. — Когда меня похитили в первый раз, я потеряла сумку, в которой были ключи и все остальное. Я не уверена, что смогу попасть в свою квартиру. На самом деле, я даже не уверена, что у меня все еще есть квартира.

— Мистер ДеЛоренцо, несомненно, позаботился об этом, мисс. Ваш дом такой же, каким был до вашего отъезда, и арендная плата за него актуальна.

— О...

— Ты найдешь запасной ключ над дверным косяком.

Водитель смотрит на меня в зеркало, и я заставляю себя улыбнуться, но улыбка гаснет, когда он идет открывать дверь.

— Позвольте, я помогу вам донести сумки.

Отмахиваясь от него, я выбираюсь из машины и смотрю на него через открытую дверцу.

— Не нужно. Я не буду хранить ничего из того, что подарил мне Киллиан. Пожалуйста, верните все ему. Их украдут здесь, и, по правде говоря, если они окажутся в моей квартире, я, вероятно, в конечном итоге сожгу их еще до того, как у них появится шанс быть украденными.

— Вы уверены, мисс?

— Абсолютно, — говорю я. — Еще раз спасибо. И, пожалуйста, передай Кристе, чтобы она не утруждала себя упаковкой остальных моих вещей. Это будет только пустой тратой ее времени.

Он дружелюбно улыбается мне, но я вижу жалость в его глазах, и, не в силах с этим справиться, я поворачиваюсь и направляюсь в свой жилой комплекс, прежде чем у него появится шанс уничтожить меня еще больше. Старая, шаткая лестница выглядит такой же нелюбимой, какой была всегда, когда я поднимаюсь наверх, хватаясь за перила, чтобы не разбиться насмерть на скрипучих ступеньках.

Моя квартира находится на третьем этаже, и к тому времени, как я подхожу к своей двери, все мое тело готово сдаться. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы нащупать верхнюю часть дверной коробки в поисках ключа, и, найдя его мгновение спустя, быстро вставляю в замок.

Дверь открывается, и когда я вхожу, мне кажется, что я делаю шаг назад во времени. Это место так долго было моим домом, но теперь оно кажется чужим, как будто больше не принадлежит мне. Все мои вещи здесь, но мое сердце принадлежит другому месту.

Это маленькая квартирка, и еще до того, как я закрываю за собой дверь, я вижу пачку наличных и телефон, оставленные на кухонном столе. Внутри меня все сжимается. Последнее, чего я хочу — это его подачки. В конце концов, они здесь только из-за его нелепой потребности очистить свою нечистую совесть.

Закрывая за собой дверь, я нарочно щелкаю замком, надеваю цепочку и запираю дверь на засов, прежде чем, наконец, подхожу к кухонному столу и, съежившись, осматриваю наличку. Здесь, должно быть, по меньшей мере десять тысяч — такие деньги, за которые я бы убила до того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову.

Беру телефон, включаю его и жду мучительные секунды, пока все загрузится, прежде чем открыть список контактов. В нем запрограммирован только один номер без названия, но я понимаю, кому он принадлежит.

Затем, просто потому, что я мелочная стерва, когда мне больно, я открываю новое сообщение и начинаю печатать.

Кьяра: Мне нужны твои грязные, кровавые деньги или твой дурацкий телефон. Я выживала сама до тебя, и мне будет хорошо без тебя. Я сжигаю деньги, а телефон вылетает в трубу. Спасибо ни за что, придурок. Ты мне не нужен.

Чувствуя себя чертовски гордой собой, я выключаю телефон и на всякий случай вынимаю маленькую sim-карту и оставляю ее на кухонном столе, там, где я ее впервые нашла. По правде говоря, я сомневаюсь, что действительно сожгу деньги. Такие деньги появляются не часто, и в наше время всегда разумно что-то припрятать на всякий случай, но это все, что с ними случится. Я твердо намерена вернуться к работе и продолжить с того места, на котором остановилась. Предполагаю, что работа и колледж вернут меня обратно.

Усталость быстро овладевает мной, и я отправляюсь в ванную и принимаю теплую ванну, прежде чем снять одежду, которую купил для меня Киллиан. С этого момента я возвращаюсь к своей обычной дерьмовой одежде, своим обычным дерьмовым простыням и своей обычной дерьмовой жизни.

Обычно я не любительница принимать ванну, но чувствую, что сегодняшний день будет полон исключений, и, не раздумывая, я залезаю в слишком маленькую ванну и изо всех сил стараюсь устроиться поудобнее.

Закрыв глаза, я пытаюсь расслабить свой разум, и когда эмоциональное смятение овладевает мной, я, наконец, выплескиваю все это наружу и превращаюсь в рыдающее месиво. Я остаюсь в ванне, пока вода не остывает и мои пальцы не начинают сморщиваться, и когда я наконец нахожу в себе силы вылезти из воды, я заворачиваюсь в полотенце и рушусь в постель, даже не потрудившись одеться.

Прижав голову к моей любимой подушке, мои воспаленные глаза становятся тяжелее с каждой секундой, и я позволяю себе сдаться и проваливаюсь в прерывистый сон.

Меня будит тихий скрип в другом конце комнаты, и я открываю глаза, обнаруживая, что моя комната погружена в темноту, и понимаю, что проспала большую часть дня.

— Я тебе не нужен, — глубокий румынский акцент наполняет мою комнату, и я бросаю взгляд на кресло в дальнем углу моей кровати.

О черт.

— Ты не должен быть здесь, — говорю я Киллиану с тяжелым вздохом, когда сажусь на край кровати и поднимаюсь на ноги, пытаясь изобразить безразличие, но я знаю, что он видит мои опухшие глаза. Он видит все.

Я собираюсь выйти из своей спальни, когда Киллиан встает и преграждает мне путь, его массивная фигура почти пугает, если бы я не знала ничего лучше.

— Я тебе не нужен? — повторяет он, выгибая бровь, пока эти темные глаза пожирают меня. Затем в одно мгновение он хватает меня за бедра и разворачивает так, что моя спина оказывается вплотную к его широкой груди.

Его рука обвивается вокруг моего тела, грубо обхватывая мою киску, когда он прижимает ладонь прямо к моему клитору, заставляя мои бедра дергаться с непроизвольным отчаянием. Он наклоняется ко мне, его дыхание касается моего обнаженного плеча.