11

КЬЯРА

Сидя на кухонном островке, я наблюдаю, как Криста деловито готовит поздний обед для деловой встречи Киллиана сегодня днем. Я здесь чуть больше недели, и пока все не так плохо, как я думала. Я думаю.

В те первые несколько дней после того, как Серджиу — так я теперь узнала его имя — навестил меня в моей спальне, я превратилась в затворницу. Я не знала, как к этому относиться и как в этом ориентироваться. Мои бедра были в синяках, и один взгляд Киллиана сказал бы ему именно то, что ему нужно было знать — что кто-то прикасался ко мне, и я не была готова к этому разговору. Я верю каждому слову Серджиу, что он вернется с местью, если я произнесу хотя бы одно слово о том, что произошло в моей спальне тем утром.

Я прожила последнюю неделю в страхе перед его возвращением, но пока я кралась по особняку, заглядывая за каждый угол, я его так и не увидела. Криста мимоходом упомянула, что он бывает здесь довольно часто, отчего у меня кровь застыла в жилах.

В те дни, когда мои синяки заживали, я сказала Киллиану, что мне нездоровится, и из-за его плотного графика он не потрудился расспросить меня об этом. Вместо этого он просто приказал Кристе приготовить мне суп и проверять, как я себя чувствую каждые несколько часов. Я думаю, она знает, что что-то случилось, и я благодарна, что она не пыталась поднять этот вопрос. Черт возьми, я не могу не задаться вопросом, не было ли то, что она принесла мне завтрак тем утром, спланированным ходом с ее стороны. Мне хотелось бы думать, что так оно и было, что она сыграла свою роль в спасении меня от уродливого жестокого обращения Серджиу, и из-за этого я позволила себе стать ближе к ней за последнюю неделю.

Она действительно замечательная, и, судя по тому, как она говорит о Киллиане и своей преданности ему, я не могу не задаться вопросом, действительно ли он хороший человек под всей этой темнотой. Я не осмеливалась никому сказать, что знаю его имя или чем он зарабатывает на жизнь. Если быть честной с самим собой, думаю, я слишком напугана, чтобы даже поддерживать этот разговор. К тому же, это еще не та информация, которой он поделился со мной добровольно, и до тех пор я буду держать рот на замке.

Он навещал меня несколько раз за последнюю неделю, и я ненавижу то, как сильно я наслаждалась этими визитами. Некоторые были физическими, но в других случаях он просто приходил, садился со мной за стол и разделял трапезу. Он много наблюдает за мной. Каждый раз, когда он молча входит в комнату, я чувствую его раньше, чем вижу. Моя кожа всегда покрывается мурашками, а тяжесть его восхитительного взгляда заставляет что-то трепетать глубоко внутри меня.

Я думаю, он мне нравится, но это гораздо больше, чем просто физическая потребность в нем. Я хочу доставить ему удовольствие, хочу быть единственной женщиной, которая привлекает его внимание, и, возможно, это неправильно с моей стороны, но, кажется, я не могу от этого избавиться. Между нами пульсирует необузданное электричество, и я быстро становлюсь зависимым от него. Хотя не буду врать, одно замечание Серджиу обеспокоило меня.

Наследник ДеЛоренцо.

Так вот почему я здесь? Киллиан ожидает, что я подарю ему ребенка? Я действительно надеюсь, что нет. Я слишком молода для этого дерьма. Я не готова быть чьей-то мамой. Когда я была там, в реальном мире, я едва могла поддерживать жизнь сама, не говоря уже о ком-то другом.

— Куда ты ходила? — спрашивает Криста, роясь в шкафчиках и вытаскивая терку для сыра. — Ты только что ушла куда-то. У тебя что-то на уме?

Я усмехаюсь.

— Мягко сказано, — говорю я ей. — Я была заявлена на аукционе и перенесена сюда, в этот безумный мир, с человеком, который в равной степени интригует и пугает меня, так что да, я думаю, можно с уверенностью сказать, что у меня было о чем подумать.

Криста слегка улыбается мне.

— Я знаю, сейчас это трудно понять, но он действительно щедрый человек, и он, безусловно, достоин этой интриги, — предлагает она, понимающе улыбаясь мне, прежде чем тяжело вздохнуть и пристально посмотреть на меня.

Ее глаза наполняются тяжестью, которая заставляет меня нервничать, и я наблюдаю за ней мгновение, прежде чем она, наконец, говорит то, что должна сказать.

— Я боролась сама с собой, должна ли я открыться об этом или нет. Я ничего не знаю о месте, где тебя держали до того, как ты попала сюда, об условиях или ужасах, которым ты подвергалась, но я точно знаю, что с тобой все будет в порядке.

Криста слегка улыбается мне, и когда я хмурю брови, сбитая с толку, почему она заговорила об этом, она продолжает:

— Когда мне было шестнадцать, меня украли прямо из дома моей семьи. Трое мужчин ворвались в мой дом, и после того, как меня заставили смотреть, как они убивают моего отца и насилуют мою мать, меня похитили.

Я судорожно втягиваю воздух, мои мысли возвращаются к той ночи, когда меня украли с тротуара.

— Меня держали в подвале три месяца, прежде чем продать в секс-индустрии, — продолжает Криста. — Я была молода и самоуверена, поэтому мужчины постарше потянулись ко мне, и, увидев, что я представляю какую-то ценность, меня снова продали. Был проведен аукцион, который, я могу только предположить, был чем-то похож на твой, и к концу ночи на меня претендовал какой-то богатый человек в Сибири. Однако на моем пути к тому, что могло бы стать моим новым домом и, вполне возможно, моей смертью, нас перехватили Киллиан и его люди. Он заявил о своих правах на меня, точно так же, как на тебя.

От ее рассказа у меня на глазах наворачиваются слезы, и я поспешно вытираю их, когда она протягивает мне салфетку.

— Не жалей меня, — говорит она. — Я не считаю себя жертвой, да и ты не должна этого делать. Хотя у меня было ужасное путешествие, все дороги привели меня сюда, и именно здесь я нашла свое счастье и смогла перестроить свою жизнь.

Я киваю и проглатываю комок в горле.

— Хочешь ты, чтобы я тебя пожалела, или нет, я все равно сожалею, что тебе пришлось пройти через все это, — говорю я ей. — Моя история, хотя и ужасная, не такая душераздирающая, как твоя. У меня в детстве не было семьи. Я была в приемной семье и перескакивала из дома в дом, но я всегда мечтала о семье. Я и представить себе не могла, как ужасно было бы наблюдать, как твоим родителям причиняют такую боль.

Криста кивает и натягивает улыбку, хотя невозможно отрицать боль в ее глазах.

— Это было давно.

Мое сердце болит за нее, и, не желая задерживаться на таком болезненном моменте в ее жизни, я двигаюсь дальше.

— Итак, ты и Киллиан, — спрашиваю я, мои мысли задерживаются на том, как она сказала, что он заявил на нее права так же, как и на меня. — Вы были... вместе?

— О боже, нет, — смеется Криста. — Не пойми меня неправильно, когда Киллиан спас меня в таком юном возрасте, я думала, что влюблена в него. В течение многих лет все, чего я хотела, — это доставить ему удовольствие и быть для него чем-то значимым, но он ни разу не прикоснулся ко мне. Он всегда смотрел на меня только как на младшую сестру, и, оглядываясь назад, я благодарна, что он никогда не поднимал на меня руку. Я была слишком молода и все еще оправлялась от всего, что пережила. Вместо этого он подарил мне кухню, и я влюбилась в кулинарию. Я обязана ему своей жизнью, и я искренне надеюсь, что в один прекрасный день ты сможешь разглядеть под жестокой внешностью замечательного человека, которого вижу я.

Я киваю, надеясь, что она права, потому что альтернатива — жизнь в страхе — просто не подходит.

Как только Криста заканчивает готовить обед для встречи Киллиана и начинают прибывать его коллеги, я забираюсь поглубже в его дом, где я могу спрятаться, пока они не уйдут. Я не сомневаюсь, что Серджиу здесь, бродит по коридорам, и, учитывая, как смело он вошел в мою спальню, у меня нет никакого желания находиться там, если он решит сделать это снова.

Я нахожу библиотеку и пытаюсь погрузиться в чтение в самом дальнем от входа углу, откуда также открывается прекрасный вид на обширную подъездную дорожку через эркерные окна. Я не отрываю взгляда от страниц книги, но после двух часов, проведенных здесь, я не разобрала ни единого слова.

Вместо этого мое внимание было приковано к окну в эркере, я наблюдала и ждала, когда все уйдут.

Территория отеля такая большая, что снаружи стоят десятки машин. Невозможно сказать, какая из этих машин принадлежит персоналу или гостям, поэтому, пока я не буду уверена, что встреча окончена, я останусь здесь.

Проходит еще час, когда я понимаю, что эркерные окна выходят на небольшой балкон с видом на фасад дома, и я откладываю непрочитанную книгу, прежде чем потратить несколько минут на то, чтобы понять, как же на самом деле ее открыть.

Осознав, что я просто идиотка, которая не разбирается в элементарном механизме запирания, я, наконец, открываю ее и выхожу на солнце, приятно удивленная, обнаружив ухоженный сад, занимающий большую часть небольшого балкона. Виноградные лозы ползут вдоль перил и вверх по стене дома, а цветы распускаются и умоляют о внимании. Я как будто вышла из реальности в волшебный сад красоты, и, несмотря на то, как сильно я люблю остальную часть дома Киллиана, это, безусловно, моя любимая часть поместья. Однако этот невероятный бассейн находится на втором месте.

У меня едва хватило секунды, чтобы оценить всю красоту сада на балконе, когда я услышала, как кто-то проходит через библиотеку, и в тот момент, когда я почувствовала его пристальный взгляд на своей спине, я даже не потрудилась посмотреть, кто это.

Странный трепет возникает у меня в животе, когда он выходит на балкон и заходит мне за спину. Когда его дыхание касается моей кожи, все мое тело дрожит.

— Ты пряталась здесь, — бормочет Киллиан с сильным румынским акцентом, от которого обжигающий ток пульсирует по моим венам, как лесной пожар. Он обнимает меня, упираясь обеими руками в перила балкона и удерживая меня в клетке.