— Пожалуйста, — умоляет он. — Я все верну. Просто отпусти меня. Ты, конечно, умеешь прощать. Это был момент слабости, неправильный выбор, но я клянусь, я никогда больше не выступлю против тебя. У меня жена и три маленькие девочки. Я им нужен.

Я качаю головой.

— О, ты веришь, что это переговоры? Что я пришел сюда сегодня вечером, чтобы дать тебе шанс вымолить прощение? — я усмехаюсь. — Да ладно тебе, Дейго. Ты, конечно, должен знать, что это не так.

Его лицо бледнеет, когда мои люди выходят из здания, оставляя со мной в комнате только самых доверенных.

— Итак, — начинаю я. — Ты точно скажешь мне, где находятся мои товары и оружие, и как только я получу подтверждение их местонахождения, я жестоко убью тебя, как животное, которым ты и являешься.

Ужас вспыхивает в его темных глазах, когда он оглядывает комнату в поисках выхода, но он слишком поздно понимает, что загнан в гребаный угол.

— Тогда убей меня, — выплевывает он, понимая, что живым отсюда не выберется. — Но я ни хрена тебе не скажу.

Я пожимаю плечами, более чем счастлив сыграть в его маленькую игру.

— Будь по-твоему, Донателли, — бормочу я, подходя ближе с пистолетом в руке. — Но просто знай, что если я не верну свой товар, ты умрешь с долгом, и этот долг унаследует та прекрасная семья, о которой ты говоришь. Твоя жена, вероятно, высохла и злоупотребляет, но эти маленькие девочки. Держу пари, я мог бы получить за них справедливую цену.

От этого предположения мне становится дурно. Я бы никогда не опустился до подобного шага, даже в свой худший день. Семья под запретом, независимо от того, моя она или моего злейшего врага. Есть некоторые границы, которые я просто не переступлю, но Дейго, конечно, этого не знает. Черт возьми, как только я закончу с Дейго, я позабочусь о том, чтобы о его семье позаботились. У него будет дом, в котором можно жить, еда на столе и хорошее образование для его детей. Преступления отца никогда не должны быть бременем для его детей.

Глаза Дейго расширяются, и он начинает плакать, падая на колени в знак капитуляции, когда кровь хлещет из зияющего пулевого отверстия в его запястье. Это был не смертельный укол, и артерия не пострадала, но я занимаюсь этим достаточно долго, чтобы знать, что в любой момент все может пойти не так.

— Пожалуйста, — всхлипывает он. — Я скажу тебе, просто... не впутывай в это мою семью. Они ничего не сделали. Они этого не заслуживают.

— Тогда скажи мне, где находится мой товар, и я даю слово, что твою семью оставят в покое.

Донателли всхлипывает, низко опустив голову.

— У моего дяди дом в Долине. В его гараже есть потайная комната за верстаком для инструментов. Вы найдете там весь свой продукт.

— А мое оружие? — спросил я.

— Посмотри вокруг, — говорит он, указывая на оружие, разбросанное по комнате. — Оно все здесь.

Именно так я и думал.

Я киваю в сторону Серджиу, и, не теряя ни секунды, он подносит телефон к уху и делает звонок. Через несколько секунд половина моих людей мчится по улице к дому его дяди в Долине. Пройдет некоторое время, прежде чем я получу известие о том, что мой товар в безопасности, и пока мы ждем, несколько моих людей собирают все оружие, имеющееся в доме. Все они должны быть вымыты и проверены, прежде чем я даже подумаю о том, чтобы упаковать их для отправки братьям ДеАнджелис, но, по крайней мере, мы вернулись в нужное русло. Последнее, что я когда-либо хотел бы сделать, — это подвести этих братьев. Моя армия намного больше, чем у них, но эти братья в полной заднице, и они не из тех людей, из которых хочется делать врага.

— Чт... что ты собираешься со мной сделать? — спрашивает Дейго, пока мы ждем новостей о моем продукте.

— Это просто, — говорю я ему, обозревая резню вокруг. — Сегодня вечером я буду твоим судьей, присяжными и палачом. Ты убил двадцать три моих человека, и я пообещал каждой из их семей, что отомщу, так что сегодня вечером ты испытаешь агонию двадцати трех смертей, и только тогда я избавлю тебя от твоих страданий.

Он кивает, тяжесть его поступка тяжело ложится на его плечи.

— Ты позволишь мне попрощаться со своей семьей?

— Ты дал моим людям шанс попрощаться со своими, прежде чем убить их?

Дейго заметно сглатывает, и я сжимаю губы в тонкую линию, жалея жалкое подобие мужчины передо мной.

— Что ж, похоже, ты получил свой ответ, — говорю я ему.

Мгновением позже раздается звонок, подтверждающий, что весь мой товар находится именно там, где сказал Дьяго, вместе со всем остальным, украденным семьей Донателли, и, убедившись, что все это вернулось в мое владение и находится на пути к одному из моих наиболее охраняемых складов, я снова обращаю свое внимание на Дейго.

— Это будет медленно и мучительно, — предупреждаю я его. — Однако, если ты закричишь, я сделаю только хуже. Мне наплевать на мужчину, который не может сдержать свою боль. Это понятно?

Я протягиваю руку Серджиу, и он, не задавая вопросов, вонзает кинжал прямо в центр моей ладони, а Дейго со страхом наблюдает за происходящим.

— Понятно, — бормочет он.

И с этими словами трое моих людей делают шаг вперед и хватают Дейго, привязывая его к кофейному столику, пока он глупо пытается отбиваться от них, тратя впустую те немногие силы, которые у него есть.

— Ну что, начнем? — спрашивает Серджиу.

Я киваю, и он достает ту же папку из плотной бумаги, которую дал мне утром, и начинает зачитывать детали, которые я уже запомнил.

— Паоло ДеКоста, — говорит Серджиу. — Первым погиб во вчерашнем рейде. Отец-одиночка двух мальчиков. Умер от пулевого ранения в грудь. Возможен коллапс легкого.

Я киваю и с этими словами глубоко вонзаю лезвие в грудь Дьяго, убедившись, что оно проходит под таким углом, чтобы проколоть легкое ровно настолько, чтобы он мог дышать, но не настолько, чтобы он не испытал абсолютной агонии, которая приходит вместе с этим.

Дейго вскрикивает, и один из моих людей хватает тряпку и засовывает ее ему в рот, никто из нас не желает мириться с его криками так поздно ночью.

— Один готов. Осталось двадцать два, — говорю я ему, прежде чем поднять взгляд на Серджиу. — Кто следующий?

— Филипп Ланкастер. Отец четверых взрослых детей и...

— Дедушка шести лет, — продолжаю я. — Умер от разрыва артерии. Пулевое ранение прямо в шею.

Серджиу кивает, и я бросаю взгляд вниз на Дейго.

— Приготовься, будет больно.

Час спустя я широкими шагами выхожу из особняка Донателли, оставляя после себя резню, о которой, я знаю, первым делом сообщат в новостях утром. Однако ни одна улика не укажет в мою сторону. Мои люди слишком осторожны.

Серджиу протягивает мне тряпку, и я вытираю размазанную кровь с лица, пока мы возвращаемся к моему внедорожнику.

— Служба безопасности подтвердила, что наш продукт возвращен на наш склад, — сообщает мне Серджиу. — Моя команда проверяет его, чтобы убедиться, что он не был загрязнен.

— Хорошо. Мне нужны новости первым делом с утра, — говорю я ему, когда мы забираемся на заднее сиденье внедорожника, мой водитель уже ждет и готов ехать.

В ту секунду, когда за Серджиу закрывается дверь, он поворачивается ко мне лицом.

— Знаешь, Моника очень взволнована из-за ежегодного собрания DeLorenzo на следующей неделе. Она всегда чувствует, что это ее момент проявить себя.

Я закатываю глаза. Моника — жена Серджиу и заноза в моей заднице, но если бы не она, наши семейные мероприятия были бы не более чем обедом в моем доме. Моника любит совершенство, и планирование мероприятий придает ей целеустремленности, поэтому она всегда делает все возможное, и как самая старшая жена в семье, она склонна брать власть в свои руки.

В один прекрасный день для меня было бы честью поставить ее на место, но, делая это, я бы дал Серджиу повод разыграться, а у нас и так достаточно драмы, исходящей извне семьи, чтобы иметь дело с ней, исходящей изнутри.

— Я уверен, что она будет выглядеть ослепительно.

— Да, как и ожидалось, — бормочет Серджиу. — Скажи мне, ты планируешь привести девушку?

Я пожимаю плечами. Я никогда не беру с собой спутниц на эти семейные мероприятия, но мысль о том, чтобы увидеть Кьяру разодетой в платье, не выходила у меня из головы сегодня.

— Возможно, — говорю я ему. — Я еще не решил, приведу ли я кого-нибудь.

— Кьяру? — Серджиу брызгает слюной, произнося единственное имя, которое я изо всех сил старался не использовать. — Шлюха, которую ты подобрал на аукционе? Будь серьезен, кузен. Привести ее было бы пощечиной. Я уверен, что Моника с радостью найдет тебе более подходящую пару. Ты глава нашей семьи, тебя не должны видеть под руку с какой-то шлюхой. Мы можем найти тебе варианты получше, если ты действительно хочешь привести кого-нибудь. Таких шлюх следует держать в секрете, а не выставлять напоказ перед другими женщинами. Имей хоть немного уважения.

Мой взгляд скользит к моему кузену, и мне не нужно говорить ни слова, чтобы он почувствовал всю силу моего недовольства. Она, конечно, не шлюха, и хотя мне, возможно, нравится называть ее так, когда я наконец погружаюсь в ее сладкое влагалище, ни один другой мужчина не будет удостоен такой чести.

Серджиу заметно сглатывает и отступает на шаг назад, сжимая губы в жесткую линию.

— Кьяра не какая-нибудь дешевая проститутка, предлагающая себя на улице, — сообщаю я ему. — И если ты еще раз назовешь ее так, я позабочусь о том, чтобы тебе объяснили природу этого термина. Возможно, Монику следует предложить каждому мужчине в семье, и ты сможешь по-настоящему понять, что это значит.

Серджиу качает головой, в его глазах вспыхивает гнев.

— Это не то, что я...

— Она была невинной женщиной, которая проводила свой день, когда ее украли и посадили в клетку, — продолжаю я. — Последние несколько дней она провела в ужасе от того, что с ней должно было случиться, а теперь ее бросили в мир, где она должна быстро адаптироваться. Это не делает ее шлюхой. Это делает ее способной выжить, и если тебе когда-нибудь будет предоставлено удовольствие познакомиться с ней, ты будешь относиться к ней соответственно. Я ясно выражаюсь?