Магнар с любопытством посмотрел на меня, свет огня отбрасывал тени, танцующие на его обнаженных руках, и некоторые из его шрамов сильно выделились.

— Ты можешь быть уверена, что я не имел в виду нас в этом смысле, — сказал он, и тень раздражения промелькнула на его лице. — Если я возьмусь за твое обучение, то между нами все равно ничего подобного быть не может. Так что твой категорический отказ от этой идеи необоснован. И если ты думаешь, что я стал бы лгать об обычаях моего народа просто для того, чтобы трахнуть тебя, то ты глубоко заблуждаешься. Если бы я захотел трахнуть тебя, я бы заставил тебя умолять подо мной в течение часа.

Жар пробежал по моему телу при этом предположении, несмотря на мою непреклонную ненависть к этому мудаку. Я открыла рот, чтобы возразить, но его гнев выбил меня из равновесия, в то время как мои мысли крутились от всего, что он только что сказал. Я не это имела в виду. Проблема была не просто в идее трахнуться с ним, а в предположении, что я, возможно, не смогу выбрать это сама. Кто захочет быть с кем-то, не принимая решения сделать это по собственной воле? Не то чтобы у меня было какое-то желание выбирать его в любом случае.

Прежде чем я успела предпринять какую-либо попытку исправить это недоразумение или даже просто огрызнуться на него за это дерьмовое заявление, Магнар встал.

— Я собираюсь еще раз проверить защиту. Нам обоим есть над чем подумать. — Магнар направился к выходу из маленькой комнаты, и я посмотрела ему вслед, не сказав больше ни слова.

Отличная работа, Келли.

Чувство вины терзало меня, но я не была уверена, что мне с этим делать. Несмотря на его несносный характер и то, что большую часть времени мне хотелось врезать ему, все, чего хотел Магнар, — это найти кого-нибудь из своих соплеменников. И теперь я стояла прямо перед ним, возможно, единственный представитель его рода, живущий в настоящее время, и говорила ему, что не хочу быть одной из них.

Или хотела?

Мысль о том, что я могу обладать хотя бы частью его даров, определенно привлекала меня, но компромисс против моей собственной воли казался слишком высокой ценой, которую я должна была заплатить. Мне нужно было полностью понять, что он имел в виду под этим и чьей воле я должна была бы подчиниться, если не своей собственной.

Свобода была в моих руках всего несколько дней, а теперь мне предлагают подумать о том, чтобы поработиться какому-то делу на всю оставшуюся жизнь?

Ни за что.

Я подошла к огню и опустилась перед ним, позволяя теплу пламени согреть меня насквозь, мои золотистые волосы медленно высыхали по мере того, как тепло проникало в меня, и я прокручивала все в голове.

Слабый шепот эхом отозвался на краю моих мыслей, и моя рука потянулась к лезвию на бедре.

Фурия удовлетворенно вздохнул, когда я сжала рукоять клинка. Возможно, я все-таки не сходила с ума. Возможно, то, что я почувствовала от клинка, было как-то связано с кровью истребительницы, которая текла по моим венам. Магнар сказал, что все врожденное в моей крови происходит от воспоминаний моих предков, так что, возможно, клинок поможет мне понять это.

Я сосредоточилась на ощущении лезвия в своей руке, положила его себе на колени и закрыла глаза. Покажи мне, попросила я, задаваясь вопросом, действительно ли я схожу с ума.

Лезвие стало горячим под моими пальцами, и я почувствовала его желание поделиться со мной своей жизнью. В моем сознании начали мелькать образы людей, обладающих Фурией до меня.

Я была бородатым мужчиной, крадущимся по темной пещере. Сражающейся женщиной с татуировками, прижавшейся спиной к стене, в то время как на меня набрасывалось больше вампиров, чем я могла сосчитать. Ясноглазым ребенком, учащимся охотиться в лесу. Пожилой женщиной, защищающей своих внуков от голодного волка.

Больше изображений, чем я могла сосчитать. Больше людей, чем я, возможно, думала. Год за годом клинок переходил из рук в руки. Я чувствовала его любовь к тем, кто владел им, его ненависть к вампирам, которых он победил. И каким-то образом все они были частью меня и в то же время совсем не мной.

Я не была уверена, как долго я сидела там, наблюдая, как мои предки сражались и умирали. Любили, жили и передавали клинок из поколения в поколение. Клинок наслаждался насилием, которое он применял к своим врагам, но он видел гораздо больше. Я наблюдала любовь и смех, секс, ненависть, насилие и счастье, всего этого было так много, что я почувствовала, как мое сердце переполняется слишком многими эмоциями, а на глаза наворачиваются слезы.

Мои ладони внезапно похолодели, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что Фурия больше не в моей власти. Я растерянно моргнула, открыв глаза, и обнаружила, что Магнар присел передо мной на корточки, его золотистый взгляд казался бушующей бурей в темноте, когда он смотрел на меня, видя гораздо больше, чем плоть и кровь, заглядывая прямо в мою душу и видя меня.

Магнар пристально смотрел мне в глаза, казалось, что в золотистых глубинах его радужек горит пламя.

— Что ты видела? — потребовал он, его голос грубо царапал мою кожу, а горло сжималось от жара.

— Все, всех, кто был до меня. — Я нахмурилась, не зная, как еще это описать.

— Ты уверена, что это было раньше? — спросил он. — Это не то, что должно было случиться в будущем?

— Нет. Это определенно было раньше. — Глубоко внутри я знала это.

Он потянулся и взял мою руку в свою, это движение застало меня врасплох, поэтому я не сопротивлялась.

— Ты замерзла, — раздраженно сказал он. — Ты зашла слишком глубоко.

Магнар отпустил меня и переместился, чтобы взять свой плащ со спинки изъеденного молью дивана, прежде чем накинуть его на меня. Хотя он все еще казался сердитым, он обнял меня за плечи, притягивая ближе, чтобы передать мне немного своего тепла, и я напряглась, не зная, оттолкнуть или принять его помощь. Чаще всего он был задницей, и он чертовски раздражал меня, но, когда тепло его тела прижалось к моему, я поняла, насколько замерзшей была на самом деле, и решила взять верх над чувством собственного достоинства.

— Слишком глубоко? — Я покачала головой, когда мой разум медленно вернулся к настоящему, отголоски всех прошлых владельцев моего клинка ускользали от меня, как песчинки по ветру.

— Наш вид может погрузиться в воспоминания о былом, извлечь уроки из прошлого и стать лучшими воинами, приняв все, чему когда-то научились наши предки. Но прошлое бесконечно, его глубины неизвестны и коварны. Если зайти слишком глубоко или забраться слишком далеко, можно заблудиться, и душа окажется так далеко от тела, что полностью его покинет. Чем дальше ты блуждаешь, тем медленнее бьется твое сердце, холод пробирается внутрь, и смерть заглядывает тебе через плечо, интересуясь, почему ты с таким интересом наблюдаешь за призраками прошлого, и не хочешь ли ты присоединиться к ним в Валгалле.

Я судорожно сглотнула, мой взгляд был прикован к моим коленям, когда я свернулась калачиком. Я не была уверена, как отнестись к мысли о том, что смерть внимательно смотрит на меня, но ровный стук сердца Магнара о мою кожу помог мне вернуться в тот момент, когда я закрыла глаза и наклонилась к огню, ища больше тепла.

Магнар замолчал, воздух наполнился лишь потрескиванием поленьев в огне. Я постепенно снова начала чувствовать себя человеком, по мере того как мое тело оттаивало, и я возвращалась в свою собственную кожу. Однако фрагменты того, чему я была свидетелем, сохранились: воспоминания, казалось, проникали в меня, заставляя чувствовать себя способной на большее, чем я могла раньше, хотя я не была уверена, что в этом был какой-то смысл.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Магнара, собираясь поблагодарить его за то, что он одарил меня теплом своего тела, но слова замерли у меня на языке, когда я обнаружила его лицо всего в нескольких дюймах от своего, и он замер под моим пристальным взглядом. Я моргнула, любуясь диким очертанием его челюсти, симметрией скул, глубиной этих золотистых глаз.

— Ты побрился, — выпалила я, не в силах отвести взгляд от его лица, чувствуя себя так, словно вижу его впервые.

На его подбородке все еще виднелась щетина, но борода исчезла, и под ней находился самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо видела. Не то чтобы я раньше не замечала, насколько он привлекателен, но, увидев его таким, его грубую дикость, открытую миру во всей своей полноте, у меня почти перехватило дыхание. Он был полной противоположностью тому типу красоты, которой владели вампиры, в нем не было ничего отточенного, только эта дикая, неукротимая свирепость, от которой у меня перехватывало дыхание, и я потеряла дар речи.

Магнар изучал меня с такой же интенсивностью, с какой и я его, его золотистые глаза заставляли мою кожу гореть, где бы они ни задерживались, мы двое, казалось, впервые по-настоящему посмотрели друг на друга, и я почувствовала странное шевеление внутри, которое было похоже на то, что судьба шепчет мое имя.

Этот человек был перекрестком, связующим звеном между той жизнью, которая у меня была, и той, на которую я могла бы претендовать. С того момента, как мы встретились, я свернула на путь, который даже не представляла, что открою, и в глубине его взгляда было что-то такое, что обещало только больший хаос, чем дольше наши судьбы будут переплетены.

Магнар выдохнул и отпустил меня, немного отодвинувшись и наклонившись к огню, упершись локтями в колени.

— Борода меня раздражала, — пробормотал он, его мысли унеслись куда-то в другое место, в то время как я обнаружила, что не могу отвести взгляд.

— Значит, у тебя в сумке была наготове бритва для путешествий? — Я спросила, и он нахмурился, явно не понимая. — Я спрашиваю, как ты побрился, — объяснила я, и в ответ он просто постучал пальцем по кинжалу у себя на поясе.