Он мягко приподнял мой подбородок.

― Я помогу тебе найти место, где можно остановиться. Не связывайся с нами. Ты не создана для этого мира.

Начинать снова и снова, не имея ни одной знакомой души и не представляя, кем я буду, было почти невыносимо. Я была не просто приемным ребенком, не просто сиротой. Марио предложил мне дом, цель, и я собиралась принять это.

― Джимми торговал девочками, как и Марвин. Вы все знали, потому что я помогла это выяснить. Я собираюсь продолжать это делать и буду делать все, что нужно. Я создана для всего, что мне нужно.

Его густая бровь приподнялась, насмехаясь надо мной.

― Создана, чтобы покорять нас, как Клео?

― Только если придется. Женщины борются, чтобы выжить. Если мы этого не делаем, мы умираем, ― сказала я, и эти слова внезапно укоренились глубоко в моем существе.

― Жизнь не ограничивается только выживанием и смертью.

― Ты так думаешь, да? Когда я писала тебе после смерти отца, я надеялась, что так и будет. Но только на мгновение. Я все еще помню кровь, Ром. ― Его губы сжались, когда он слушал меня, он все еще мягко прикасался моего декольте. ― Я попыталась собрать всю папину кровь в своих руках и влить ее обратно в его запястья, прежде чем надавить. Затем я побежала к телефону и закричала, чтобы скорая помощь приехала как можно быстрее. ― Я смотрела в потолок и пыталась сдержать боль. ― Я подумала, что нам нужно чудо, верно? Мы никогда не получали его. Если Бог может дать его другим семьям, то, конечно, мы тоже заслуживаем его. Может быть, они смогут оживить его, и мы сможем рассказать эту историю всем друзьям, которых у нас не было.

Воспоминания после их появления не стали лучше. Социальные службы забрали меня из машины скорой помощи.

А за ними последовала приемная семья с Марвином и его женой. Марвин был милым, пока не наступила ночь.

Я сделала то, что должна была сделать.

Выжила, выбирая мальчиков, с которыми хотела спать, после слишком многих ночей, проведенных с Марвином и мужчинами, которые платили за то, чтобы спать со мной. Мальчики в школе были неуклюжими, но милыми. Джаред и его отец брали меня к себе почти каждую ночь.

Я сделала то, что должна была сделать.

Посмотрела Рому прямо в глаза.

― Я не получила чуда, но боролась, чтобы выжить. Думаю, что сделаю это снова, иначе умру.

Он прошептал:

― Ты не умираешь, Каталина. Ты только начинаешь. ― Его глаза искали мои, поглощая меня, раздевая меня. Почему-то мне казалось, что он видит мой страх, видит, что, возможно, я не так уж сильна, но он покачал головой и повторил. ― Ты только начинаешь.

Затем, прежде чем кто-то из нас успел остановить друг друга, наши губы соприкоснулись. Я почувствовала его вкус и впитала каждую унцию его уверенности во мне. В глубине души я знала, что он был единственным, кто считал меня достаточно сильной.

Он оторвал свои губы от моих и поморщился, как будто от боли.

― Держись от меня подальше, Каталина. Ты знаешь слишком много и все же недостаточно, чтобы держаться подальше. Ты погубишь меня, или я погублю тебя.

Он пронесся мимо меня, горячий в одну секунду и холодный, как лед, в следующую.

Тем не менее, его вера в то, что я смогу выжить, укрепила связь между нами. Я не могла избавиться от того, какой неуверенной я себя чувствовала после нашего поцелуя, как вдруг почувствовала себя привязанной к нему. Стала частью его, и он стал частью меня в ту ночь, хотел он того или нет.

Это должен был быть последний раз, когда я видела его или общалась с ним. Мне не нужен был человек, который давал бы мне надежду, а через секунду отнимал ее, когда мир уже делал это снова и снова.

В тот вечер семья Арманелли рассказала мне о правилах. Как и сказал Ром, мы не должны были мешать друг другу ― мы должны были отдалиться от семьи. Мне следовало держаться от него как можно дальше именно по этой причине.

Но мы смешались друг с другом, как токсичный напиток, который был обречен убить нас, если мы продолжим пробовать.

Глава

5

7 ЛЕТ СПУСТЯ

КЭТИ

Я не должна была оказаться в баре Рома. Мой день был долгим. Одна из моих старых подруг зашла в кофейню, в которой я все еще работала после окончания колледжа. Она упомянула о Роме и о том, как беспокоится о нем.

И чуть не спросила ее, какого черта? Ром был настоящим зверем и мог сам о себе позаботиться. Но единственная причина, по которой она беспокоилась о нем, заключалась в том, что за эти годы я перепутала наши группы друзей. Моя саморазрушительная сторона, которой не было дела ни до чего на свете, поднимала свою уродливую голову каждый раз, когда я думала о том, что он игнорирует меня, ведет себя так, будто не знает меня.

Поэтому продолжала появляться в его офисе, подталкивая его к тому, чтобы он рассказал, что мы знакомы через семью.

Он никогда этого не делал. Ром защищал семью любой ценой, даже если поцеловал меня в ванной годы назад.

Мы проходили мимо друг друга с ненавистью и тоской в глазах, но на глазах у всех вели себя как незнакомцы. Со временем наши друзья записали нас в сносные знакомые, но никто не знал правды.

Я оказалась в баре Heathen's Bar⁷, потому что могла выпить, скоротать время и, возможно, мельком увидеть его.

К сожалению, Джорджи нашел меня там.

Я споткнулась чуть более театрально, чем нужно, когда он толкнул меня. Маленькому старине Джорджи всегда нравились девушки, которыми он мог пошвыряться, и я ему потакала.

Большинство мужчин, с которыми встречалась, не хотели, чтобы я говорила им, что они слабы, что я могу выдержать удар или толчок, в данном случае, гораздо сильнее, чем они способны дать.

Видите ли, маленький старый Джорджи поймал меня на флирте с одним из барменов. Он не хотел, чтобы его подружка занималась чем-то подобным.

Я улыбнулась про себя, когда он снова толкнул меня, и взмахнула руками, как будто он действительно вывел меня из равновесия.

― Какого черта я держу тебя рядом, если ты собираешься трахать глазами каждого парня, которого встретишь? ― он взревел, звук исходил из глубины его круглого живота.

― Джорджи, ― хныкала я и пыталась выдавить из себя несколько слезинок. ― Мне жаль. Просто тебя не было в городе с женой, и я подумала, может быть, ты не захочешь, чтобы я вернулась в этот раз.

Он улыбался так, словно хотел купить мне весь мир. Возможно, он мог бы. По крайней мере, достаточно, чтобы заполнить мою маленькую часть. Он стоил миллионы, согласно информации, предоставленной Марио. Он продавал наркотики и торговал женщинами на территории Арманелли. Даже когда семья Арманелли пыталась очистить свой бизнес, я знала, что продажа наркотиков все еще была его частью. Они не хотели, чтобы другие банды торговали на их территории, и когда они узнавали об этом, кто-то дорого платил.

Я была приманкой, посланной поймать ветер.

Наконец, получив доступ к одному из банковских счетов Джорджи, сделала снимки, необходимые для доказательства. Он был в долгу. При мысли о том, как он заплатит за тот ад, который он устроил, меня пронзила дрожь.

До Рома.

Он возвышался над всеми в своем баре и осматривал помещение, как ястреб, охраняющий свое гнездо. Когда его взгляд упал на нас, он не отвел глаз. Скрестил руки на груди, когда его потертые ботинки почти соприкоснулись с моими блестящими черными шпильками. В поношенных темных джинсах, футболке и с пятичасовой щетиной, он должен был выглядеть угрюмо. Вместо этого все это добавляло ему мрачности, подчеркивало его татуированные руки и угрожающий взгляд. Над ним должна была висеть табличка с надписью «Опасность», но у женщин все равно бы разинулись рты.

― У нас тут проблема, Приманка-Кэт? ― Он наклонил подбородок в сторону Джорджи.

Я слегка вздрогнула, когда рука Джорджи впилась мне в шею. Это было не понарошку. Он нашел мою слабость, схватив меня прямо там, где раньше держал Джимми.

Джимми стал намного злее во время моего выпускного года в школе. Он знал, что мой отец покончил с собой, знал, что у меня нет приемной семьи, куда можно было бы вернуться, и хотел лучше следить за мной. Мы постоянно ссорились, и он обычно побеждал ― если не словесно, то уж точно физически. Этот человек мог раздавить трахею быстрее, чем я успела бы закричать.

Ночные телефонные звонки спасли меня от него. Люди на другой линии хотели встретиться со мной, и Джимми отвечал им. Так Арманелли нашли во мне цель. Они знали, что я не против поваляться на сене, что я хорошо слушаю и, самое главное, что мне нравится находить слабые места. Я была хороша в этом, просто великолепна.

Джорджи был просто еще одним мужчиной в длинной череде мужчин, о которых я докладывала семье.

― Нет проблем, Ром. ― Я широко раскрыла глаза и попыталась отвести его взглядом, но он изучал руку Джорджи на моей шее.

― Послушай, мы не допускаем рукоприкладства в нашем баре.

Я покачала головой, пытаясь заставить его остановиться. Джорджи не нравилось, когда ему указывали, что он может и чего не может делать со мной. Это заставляло его чувствовать себя неполноценным. Бесполезным. И это приводило к безрассудному поведению.

Он сжал меня чуть сильнее.

― Моя девочка получает то, что заслуживает.

Я улыбнулась Рому с мольбой в глазах, но сжала плечи. Хотела, чтобы Джорджи думал, что он контролирует ситуацию, что он доминирует надо мной, но для этого мне нужно было сыграть роль девушки в беде. Я не была уверена, что Ром сможет разглядеть эту игру.

Ром выпрямился и поднес руку к подбородку.

― Твоя девочка?

Джорджи снова притянул меня к себе за шею.

― Да, моя девочка. И передай это своим барменам.

Губы Рома приподнялись в уголках. Это была не улыбка, хотя некоторые приняли бы ее за улыбку.

Я знала, что Ром редко улыбается. Не совсем так. За годы общения с ним я узнала, что он может оскалиться, зарычать, посмотреть на кого-то в упор и выполнить любую свою угрозу.

Когда он шагнул к Джорджи, я поняла, что мой вечер закончится плохо. Джорджи, должно быть, тоже это знал.