― То, что ты думаешь, что знаешь обо мне, не является правдой только потому, что так говорит Марио. Я сплю с кем хочу, когда хочу, потому что хочу. Если это заставит меня контролировать Джорджи и его член, то я это сделаю. Если я делала это с последним парнем, ну и что? Я лучшая в этом деле. Я приношу доказательства и информацию, чтобы вы могли привлечь их к ответственности. Ты думаешь, я была маленькой невинной куколкой, когда вошла в ту комнату с Джимми много лет назад? Ты думаешь, он действительно был моим миром?

Я не ответил ей. Наблюдал за ее напряженным телом, за короткими вдохами, за тем, как она проводит рукой по кудрям. Она скрывала большую часть своей уязвимости от всех, но я искал те маленькие движения, которые выдавали ее. Она боролась с чем-то, произнося эти слова, я просто не знал с чем.

Ее серые глаза были твердыми, как камень, когда она снова посмотрела на меня, вся уязвимость исчезла.

― Джимми должен был умереть от твоей или моей руки. Марио позволил тебе взять его первым, но помни, он крепко спал рядом со мной. Каждую. Ночь.

Я сжал руку в кулак на барной стойке.

Она взглянула на него, зная, что задела за живое.

― Я знала точное время, когда он проснется, чтобы позвонить своим четырем, не трем, другим женщинам. Знала, где они все живут. Я знала все. Когда он приставил пистолет к моему лбу в ночь перед смертью, я дрожала под дулом, но внутри смеялась, Ром. ― Ее улыбка была яркой, как у волка в темную ночь. ― Я вынула из него все пули ранее в тот день.

Я вспомнил, как она смеялась, нажимая на курок на глазах у всех нас в ту ночь, когда много лет назад дала клятву на крови. Она была Клеопатрой в овечьей шкуре.

Она осушила свою рюмку и с достоинством встала из-за стойки. Я почти увял под ее пристальным взглядом. Она была на полторы головы ниже меня, крошечная во всех местах. Она заставляла мужчин хотеть защитить ее, но потом превращалась в злобную сирену, готовую поглотить тех, кто это сделал.

Она не нуждалась в защите, и от этого мне хотелось защищать ее еще больше.

Или задушить ее, в зависимости от дня.

― Однажды ты столкнешься с тем, с кем не сможешь справиться, Приманка-Кэт.

― И что? Ты прилетишь и устранишь его? ― спросила она снисходительно.

― Не будь так уверена, что я или кто-то другой сможет спасти тебя, куколка.

Она насмешливо улыбнулась и откинула назад волосы.

― Побеспокойся о своем спасении, Ром. Мне никогда не нужен был рыцарь, чтобы спасти меня. Я приезжаю на своей собственной чертовой лошади, и, если вдруг она меня сбрасывает и исчезает, могу сама выйти с оружием наперевес.

Она повернулась, чтобы уйти. Я должен был позволить ей уйти. Должен был задержать свое чертово дыхание, когда она проходила мимо, чтобы не почувствовать запах, к которому я пристрастился.

Моя рука вырвалась и схватила ее за локоть, притянув ее достаточно близко, чтобы я мог прошептать ей на ухо.

― Сегодня ты больше ни с кем не будешь.

Она облизала свои полные губы и посмотрела вниз на мои.

― И что?

― Так что останься ненадолго. ― Я не знал, почему пригласил ее, не знал, почему хотел, чтобы она осталась.

― Наверное, это не очень хорошая идея, чтобы кто-нибудь увидел, как мы гуляем вместе, как будто нам нравится общество друг друга или что-то в этом роде, ― предложила она в качестве причины.

― Кто? ― Я выстрелил в ответ. ― Наши друзья? Ты познакомила меня со всеми из них.

― Боже мой, ― проворчала она и оттолкнулась от барной стойки. ― У меня нет времени препираться с тобой.

Она огляделась вокруг, словно ломая голову в поисках самого нелепого варианта, который только могла придумать.

― Я собираюсь пойти вниз по улице в «Crowned Ink⁸».

― Нет, блядь, не собираешься, ― пробурчал я. ― Сколько ты уже выпила?

Это было не мое дело, что она делает поздно вечером одна, но то, что она идет десять кварталов в чертовой темноте в тату-салон, казалось, напрашивалось на большие неприятности, чем даже я мог проигнорировать.

― У меня достаточно опыта, чтобы знать, что татуировка, которую я собираюсь сделать, будет не так уж и болезненна. ― Она подмигнула мне и направилась к входной двери. Не оглядываясь через плечо, она спросила: ― Ты идешь, Ром?

Я выпустил целую череду проклятий, идя за ней. От этой женщины было больше проблем, чем когда-либо хотел, чтобы со мной связывались, а я убивал людей для мафии.

Какого хрена преследовал ее посреди ночи?

― Ты сама напрашиваешься на проблемы сегодня, Каталина, ― прорычал ее полное имя. Оно скатывалось с моего языка, как пьянящий наркотик, который, как я боялся, никогда не захочу бросить.

Ее длинные ногти, накрашенные в темный цвет, помахали мне, когда я догнал ее.

― Тогда не ходи за мной. Я не против прогуляться в одиночку.

― Я тоже не против, чтобы ты гуляла одна. При дневном свете, ― прошипел я в ответ.

― У меня есть несколько трюков в рукаве. ― Она пожала плечами, когда мы завернули за угол. Один уличный фонарь мерцал в ночи.

У меня тоже была цепь и трюк в рукаве, но я был уверен, что все это не спасет меня от единственного, что мне угрожает.

Она.