Я повернулась к Рому.

― Ты готов показать семье, что ты лучше для меня? Что мы можем быть вместе, что ты доставишь меня к моей высоте лучше, чем Бастиан? Покажи мне. Покажи ему. Покажи всем нам.

Он схватил меня за шею и притянул к своему рту так быстро, что я вскрикнула. Звук был заглушен тем, что он пожирал меня, пировал мной, как, будто была его последней едой. Сосал мой язык, терзал мои губы, а потом облизывал их, чтобы успокоить боль.

Я застонала, когда его свободная рука схватила меня за задницу, чтобы вжать меня прямо в его твердый член. Он был твердым, длинным и толстым, как ни у кого из тех, с кем я когда-либо была. Прижалась к нему, пытаясь быть как можно ближе, но он оторвал свои губы так, же быстро, как и притянул, и толкнул меня так, что я оказалась лицом к лицу с Бастианом. Его мускулистое татуированное предплечье обхватило мою талию и притянуло меня к своей груди. Я чувствовала его член у своей задницы, чувствовала, как он дергается около меня, просто чтобы заставить меня задыхаться, заставить мой рот наполнился слюной, заставить меня выгнуться дугой в ответ.

― Итак, что сначала, Приманка-Кэт? ― промурлыкал Ром. ― Поднять юбку или опустить лиф? Может, нам показать Бастиану, как ты умоляешь об этом?

Глаза Бастиана вопросительно смотрели в мои. Какой он был идеальный экземпляр, вся гладкая загорелая кожа над сильной челюстью с копной волос. Его взгляд прошелся по мне, и моя кожа затрепетала под ним. Мне захотелось покраснеть, так как под моей кожей было жарко. Мое сердце сжималось от потребности. Что-то происходило с этими двумя мужчинами, которые поставили меня посреди них, один доминировал надо мной, а другой наблюдал, ожидая указаний.

― Только не говори мне, что после всего этого времени ты потеряла голос, Каталина, ― прошептал Ром, чтобы слышала только я.

Не повернулась к нему, чтобы подтвердить его слова, но мои руки опустились на бедра, где я схватилась за юбку платья. Дюйм за дюймом я сжимала ткань в руках, поднимая ее все выше и выше, пока она не оказалась чуть ниже моей киски.

― Если кто-то войдет сюда, ― я посмотрела за спину Бастиана, ― вы двое убьете их.

Я предлагала Бастиану выход, спасательный круг, если он захочет уйти, потому что знала, что скоро он увидит меня в совершенно другом свете. Вместо того чтобы смотреть на наши с Ромом игры, он мог пойти проверить двери, убедиться, что никто не выйдет на балкон.

Он скрестил руки на груди, прищурив на меня глаза, словно прочитал мой сигнал громко и четко.

― У нас двое парней охраняют вход. ― Он шагнул вперед и вдохнул так глубоко, что лацканы его пиджака расширились. ― Если мне суждено потерять тебя, Кэти, я хочу увидеть, за что. Если ты выберешь эту ночь на этом балконе, я намерен стать свидетелем этого. ― Он облизал губы, словно уже знал, что я выбрала, или, может быть, знал, что так легко лишится меня.

Я стиснула зубы и откинулась назад к Рому, наконец-то достаточно спровоцированная, чтобы дразнить их обоих. Задрала ткань повыше, и Бастиан зашипел, когда понял, что на мне нет нижнего белья.

Прохладный ночной воздух прошелся по моей щели. Он охлаждал и нагревал каждую часть меня. Одна из моих рук направилась прямо к ней, готовая подтолкнуть меня к краю.

― Не смей трогать себя, ― прорычал Ром мне на ухо. ― Если ты собираешься быть посреди нас обоих, возьми то, что мы тебе дадим.

Были ли его глаза закрыты, когда его палец скользил внутри меня, а большой ― пробегал по моему клитору, или они были на Бастиане? Я не могла быть уверена.

Мои мужчины, моя ночь и мой день, моя темнота и мой свет, мой комфорт и моя мука, столкнулись. Я винила только себя, или, возможно, могла винить Рома за то, как он раздвинул мои границы, заставил меня подчиниться этому сценарию в первую очередь.

― Ты чувствуешь меня, но видишь его, ― сказал он. ― Что возбуждает тебя больше? Мои прикосновения или он перед тобой?

Я не ответила ему. Закрыла глаза, чтобы защититься от постоянно меняющегося выражения лица Бастиана.

― Это то, чего ты хочешь? Он с тобой на публике, дающий тебе силу, или я в темноте, забирающий ее?

Я захныкала, не зная, как ответить, не уверенная, что действительно хочу этого. Бастиан стал моей дорогой к мечте. Не была уверена, что готова отпустить его, но Ром владел мной. Знал те темные стороны меня, которые скрывала от всех остальных, то, через что прошла, почему такая, какая есть. И все равно его тянуло ко мне, как меня тянуло к нему. Он владел моими мыслями, телом и оргазмами.

Ему принадлежало мое сердце, хотя я так старалась скрыть это от него. Я снова и снова подчинялась его воле.

― Пожалуйста, просто дай мне кончить, ― прошептала я, надеясь, что Бастиан не услышит моей мольбы.

― Уже умоляешь. ― Я почувствовала, как исчезла щетина на моей шее. Ром смотрел прямо на Бастиана, а взгляд Бастиана переместился на меня. ― Ты хочешь, чтобы я был в тебе? Или он?

Я повернула голову через плечо, чтобы взглянуть на него.

― Ты отдашь меня так быстро? Это все, чем я для тебя являюсь?

― Приманка-Кэт, ты снова и снова переступала через меня ради другого мужчины, ― пробормотал он, и в его впалых темных глазах светилась черная ревность, к которой я не привыкла.

Хотела, чтобы он сказал это вслух, хотела, чтобы он назвал меня своей.

― Если ты так легко отступишь, ― я повернулась к Бастиану, даже чувствуя, как пальцы Рома двигаются во мне медленно, томительно, почти карающее, ― Бастиан был счастлив вмешаться и быть рядом со мной все это время, когда я едва получала от тебя взгляд. Ты трахал меня в ванной и оставлял в тишине на следующий день.

― Ты думаешь, это было легко? ― выдавил он. ― Я пытался быть без тебя, забыть тебя, оставить тебя позади. Но ты укоренилась в каждой моей мысли.

Бастиан провел рукой по волосам, покачал головой, словно не мог поверить, что зашел с нами так далеко в кроличью нору.

― Я уверен, что это плохая идея, Кэти. Уверен, что после этого представления мы должны быть вместе.

Я кивнула, но даже когда это сделала, одна рука Рома все еще лежала на моей ключице, а его член упирался в сбившуюся ткань над моей задницей. Застонала, подавшись бедрами назад, как будто хотела этого. Мое тело обладало собственным разумом, магнетической сексуальной силой, которая притягивалась только к тяге Рома...

Глаза Бастиана остановились на моих бедрах, на моем платье, которое все еще было скомкано, и я начала отпускать ткань, как вдруг его рука метнулась вперед. Она сжалась в большой кулак, и тюль моего платья запуталась в его пальцах, прикрывая мафиозное кольцо, на которое я время от времени поглядывала. У каждого из мужчин, стоящих на вершине мафии, были такие кольца, похожие на перстень, но с оттиснутыми на них черепами и капелькой крови на боку, символизирующей кровь семьи.

Бастиан дернул меня вперед, но мое тело не сдвинулось ни на дюйм. Ром все еще держал меня и не отпускал. Взгляд Бастиана метнулся через мое плечо, а затем его голова покачалась в разочаровании, прежде чем он так сильно дернул ткань моего платья, что я задохнулась от того, что ткань впилась в мою кожу, и от того, что вены на его предплечье вздулись.

― Пусть смотрит, Кэти. Сейчас моя очередь.

Его темный взгляд встретился с моим, когда он глубоко вдохнул.

― Ты будешь моей неприкасаемой или его. Сегодня вечером ты босс. Тебе выбирать. ― Он прижался своим ртом к моему.

Выбирать, чьей неприкасаемой я хочу быть, было пощечиной. Неужели они не понимали, что я работала, чтобы занять свое место рядом с каждым из них? Не хотела, чтобы меня защищали; хотела быть равной. И любви настолько большой, чтобы человек рядом со мной боролся за это равенство вместе со мной.

Я попыталась сосредоточиться на том, как его рука обхватила мои бедра, на том, как приблизилась, чтобы скользнуть в меня. Его прикосновения были мягкими, размеренными и сладкими. Не знала, почему оно не двигало мной так, как это делал Ром. Он нежно посасывал мой язык, и я просто чувствовала.

Мы все знали на балконе в ту ночь. Я умоляла только одного мужчину, и это был не тот, чьи губы были на моих.

Ром, чертов монстр, которого все боялись, стоял позади меня. Я выгнулась дугой, и моя спина уперлась в его член, когда он подался вперед, напоминая мне, что никто, кроме него, не владел моим вниманием. Его сердце учащенно билось, как будто какие-то эмоции брали верх над ним, и его щетина на моей шее резко царапнула, когда он повернул свое лицо назад и вперед к моей чувствительной коже.

Затем его губы оказались у моего уха, и он прошептал:

― Ну же, Каталина. Кого ты хочешь? ― Его усмешка была злой, а затем он сильно укусил меня за мочку уха. Его руки были везде и сразу. Я почувствовала, как он грубо спустил лиф, чтобы освободить мои груди. Ветер охлаждал их, пока Ром нагревал их, щипая мои соски, а затем грубо растирая их своими мозолистыми руками.

Наши отношения были такими же, боль и наслаждение всегда. Он бил меня по больному месту, задавал вопросы, на которые я не хотела отвечать, и все же это было самое живое, что чувствовала за последние дни. Ром вонзил кинжал куда-то глубоко в мое сердце, и я не могла вытащить его, как ни старалась.

Бастиан отстранился, его рот блестел, но глаза были тусклыми от поражения.

― Чего ты хочешь, Каталина? ― С этим вопросом рука Рома легла на молнию его брюк, и я поняла, что он выпускает именно то, чего я хочу. Когда он задрал задний край моего платья так, что его член оказался между моих ягодиц, практически закричала от досады, что он еще не вошел в меня. Провел по моей коже один раз и издал ряд ругательств.

― Мы должны остановиться, ― прошептала я. ― Это слишком.

Мои глаза следили за выражением лица Бастиана, пока большой палец Рома перекатывался по клитору, пока мое тело приветствовало мужчину, который должен был быть там. Его средний палец скользнул прямо в меня, где ему и место, и не смогла сдержать стон, не смогла сдержать реакцию моих сосков и тела.