– Колено, Сэм!

– Что случилось?

– Вывихнула, когда мы упали. Не могу стоять!

Задержав дыхание, он прислушался. Верхушки деревьев шелестели ветвями. Из ствола пистолета воняло порохом. Ствол забился грязью. Он поставил пистолет на предохранитель. А может, снял? Что-то не то, может, он ударил пистолетом о землю, когда падал? Он нащупал под ногой ветку. Отвернув дуло в сторону, он засунул ее в ствол. На листья выпал комок грязи. Но грязь еще оставалась внутри. Ветка сломалась, часть ее оставалась в стволе, застряв в грязи.

Он попытался вытащить сломанную ветку ногтями, постучал пистолетом по ноге. С тропинки донесся какой-то шорох. Прищурившись, он выглянул из-за гранитного выступа и начал лихорадочно искать другую ветку. Послышался тихий неравномерный звук шагов. По стволам осин промелькнуло что-то темное, ближе был виден белый ствол, на мгновение его что-то загородило, потом вновь исчезло. Он откусил ивовый прутик и затолкал его в ствол.

Звук шагов становился громче. Было видно, как Морт обходил пруд, было слышно, как грязь чавкала у него под ногами. Ивовый прутик громко хрустнул в стволе. Толкнув Клэр вниз, Коэн поднял пистолет. Морт насторожился и повернулся всем телом. Коэн нажал на курок – выстрела не последовало. Подавшись вперед, он левой рукой сдернул предохранитель. В этот момент Морт нырнул в кусты.

Глава 25

Коэн выстрелил, пистолет с оглушительным грохотом разлетелся на белые осколки, взрывная волна отбросила его назад. Клэр вскрикнула, раздался ответный выстрел Морта, пуля царапнула по бедру Коэна. Он вновь нажал на курок, но от пистолета остались одни обломки, рукоятка жгла руку. Еще одна пуля с визгом отскочила от гранитного выступа; он схватил Клэр, и они бросились в осины; пули свистели среди ветвей.

То и дело спотыкаясь, они с трудом перебирались через поваленные деревья и по мокрой листве выбежали на луг. Огромная тень, взмахнув копытами и фыркая от испуга, встала на дыбы. Зажимая рану на бедре левой рукой и обхватив Клэр за талию правой, Коэн обошел лошадь и, проковыляв по кромке луга, поднялся по склону в лес.

Тяжело дыша, они оба упали на землю. Коэн разорвал джинсы. Из раны текла кровь, но кость была не задета.

– Где он, Сэм?

– Наверное, по ту сторону луга.

– Ты не убил его?

– Пистолет разорвало. Он был забит грязью. Поэтому – не думаю.

Охотничьим ножом он отрезал от своей рубашки низ и один из рукавов. Разрезав кусок пополам, он сложил каждую половину в несколько слоев и привязал получившиеся прокладки рукавом к ране.

– Ты ранен! – Она потянулась к его ноге.

– Не трогай! – Он отрезал от рубашки другой рукав и, разрезав его вдоль, попытался обернуть им правую руку в том месте, где была глубокая, почти до кости, рана на ладони от разорвавшегося пистолета.

– Подожди, – прошептала она и сама перевязала ему руку, прижимаясь к нему в темноте. – На нас не осталось живого места, Сэм.

– Ты можешь идти?

– Похоже, что у меня сломано колено. Я стукнулась им о камень, когда мы падали. Но я пойду. – Она обняла его. – Я не собираюсь умирать, когда мы так близки.

– Близки к чему?

– К тому, чтобы быть вместе к спасению.

– Морт все еще рядом. Он сейчас связывается по рации со своими, вызывает подкрепление.

– Им понадобится немало времени, чтобы добраться сюда из Денвера. Да и как они найдут это место? – Она встала, вскрикнув от боли и, протянув ему руку, помогла подняться.

– Я не собираюсь убегать. У меня свидание с Мортом.

– Забудь о нем. Он только верхушка айсберга. Пожалуйста, давай убежим, пока мы можем.

Он поднял раненую руку. Сквозь повязку просочилось темное пятно, по листьям застучали капли крови. Чертыхаясь, Коэн внимательно посмотрел через луг. Возвышавшаяся над ним скала становилась похожей на огромного медведя, который настороженно застыл, навострив уши – покачивавшиеся от ветра верхушки осин. «Рассвет приближается». Он встал, от боли подступила тошнота. Он прикрыл рот. От рук пахло кровью, порохом и бобриным дерьмом. С противоположной стороны Клир Форк вновь донесся рев пумы – леденящий душу вой. Он поежился при воспоминании о леопарде на Тенсан Ридж. «Это всего лишь глупая пума, а не людоед», – сказал он себе, выдавив из себя подобие улыбки и прижав Клэр покрепче, и осторожно заковылял рядом с ней в темноту, в сторону Большой Медведицы, по склону, поднимавшемуся от «пруда Пола» и уходившему к Хантсмэн Ридж.

Разбросанные по поверхности «пруда Пола» листья были скованы льдом, он разбил его каблуком. Сняв повязку с правой руки, он сунул ее в лунку, руку пронзило болью. Он промыл рану на бедре и вновь перевязал ее. Напившись, они направились вверх по ручью. Ночь была полна запахов. Что-то влажное легло ему на щеку. Затем коснулось его руки. Потянув носом, он задрал голову. Снежинки падали ему на губы, мягко ложились на ресницы. На фоне темных ветвей скользили белые крапинки.

– О Господи, – вздохнул Коэн, – если бы нам удалось увести лошадей.

Клэр остановилась, с трудом переводя дух.

– О чем это ты, милый?

– Снег идет. Скоро мы протопчем хорошую дорожку, по которой Морт нас и догонит. Придется где-нибудь отсидеться, пока мы не понаделали следов.

– А как же Пол?

– Он убит.

– О Боже милостивый. О Господи! Сэм, нам нужно спасаться!

Она прижималась к нему, пока они ковыляли вдоль ручья мимо последних бобровых запруд. Дальше склон выравнивался, а затем опускался на запад, переходя в крутой откос. Обойдя его, они спустились к нише в отвесной стене, обращенной на север, откуда хорошо просматривалось пересечение лосиных троп.

– Если Морт выберет эту дорогу, – сказал Коэн, – он будет проезжать под нами. Лучшей возможности мне не представится.

Стряхнув снег с ее плеч, он расположился в нише рядом с ней. Она прижалась к нему, поплотнее запахнула на нем разорванную рубашку и, дрожа всем телом, погрузилась в дремоту.

Вероятность смерти, прекращение действия наркотика, присутствие Клэр окончательно отрезвили его. Он ощущал жизнь во всем, что его окружало, – в снегу на его губах, в затхлом запахе осиновых листьев, земли и камня, в запахе собственных пота и крови, в запахе женщины рядом с ним. Он смотрел на нее. От холода отечность на ее лице спадала, но она все еще была далека от привлекательности, и он понял, как мало для него значила теперь внешность.

«Это моя женщина. Я ее защитник. Я обязан ей своей жизнью. И я люблю ее больше жизни. Почему же я не говорю ей об этом? Как я могу любить часть жизни больше, чем саму жизнь?»

Скоро будет светло. Далекое расплывчатое пятно за частоколом осиновых стволов превратилось в низенький кедр, похожий на вазу. Видна была каждая отдельная снежинка, скользившая в неподвижном воздухе вниз, как плоские камешки на дно озера. Он выглянул из ниши. «Наши следы запорошило. Мы в безопасности, пока мы остаемся здесь или пока Морт не вернется с подкреплением».

Был день. Слева на склоне хрустнула ветка. Донесся глухой стук копыт по снегу. Он потер лицо и посмотрел сквозь стволы ив, росших у подножия ниши. Упавший ком снега скользнул по его плечу. Среди холодных стволов, словно автоматная очередь, эхом разнеслась дробь дятла. Внизу, в лабиринте белых колонн, мелькнуло что-то темное. Треснула ветка. Шорох копыт по заснеженным листьям стал громче. Разбудив Клэр, он схватился за нож.

Звук приближался. Было слышно, как копыта задели бревно. Он затаил дыхание. Ударившись о камень, копыта простучали мимо ниши. Наклонив голову набок, он осторожно высунулся. Из-за стволов осин ничего не было видно. В просвете между белыми стволами стоял крупный лось. Немного пройдя вперед, он вновь остановился. Его шкура, золотистая на спине, переходившая в темно-коричневую на груди, слегка поднималась и опускалась в такт его серебрящемуся дыханию. Лось облизал нос. Из его ноздрей свисала похожая на призму капелька. Он приподнял заднюю ногу, как будто собираясь почесать брюхо, затем опустил ее. Он потерся головой и ухом о молодое деревце, понюхал его и двинулся дальше.