Глава 12

Венеция.

Слово, которое преследует меня и мешает мечтать.

Как будто что-то поставило меня на паузу, и теперь я ко всему отношусь настороженно.

Я знаю, что и Ремо, и я согласились на этот брак по своим собственным причинам, но насколько глубоки эти причины?

Неужели вся эта забота Ремо и его маленькие жесты были ложью?

Мне больно осознавать, что так оно и было.

Я не могу забыть его слова о том, что он хотел встретиться с Венецией и не предупредил меня об этом.

Никогда не думала, что любовь к кому-то может поставить меня в такое уязвимое положение.

Я не могла посмотреть ему в глаза и сказать, что слышала его. Что я знаю, что он пытается кого-то от меня скрыть.

Для него это может быть кто угодно, но мое сердце не знает этого, оно думает о худших сценариях. Я сама себя не знаю.

Ремо и раньше говорил обидные вещи, пытался убедить меня, что это всего лишь деловая договоренность. Что мешает ему сказать мне, что все это ерунда? Что мешает ему сказать мне, что последние несколько месяцев были ложью?

Неужели я надеялась на слишком многое слишком рано?

Неужели я снова пытаюсь искать любовь не в том месте?

Я готова, но Ремо стоит на месте, его рубашка расстегнута, галстук в руке, он подходит ко мне, где я стою перед зеркалом, и молча протягивает его.

Я поднимаю на него глаза и вижу его ожидающее лицо. Его черные глаза смотрят ясно, как будто двери открылись, и он впервые впускает меня внутрь. Я вглядываюсь в эти окна в его душе, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы дать мне понять, отпустит ли он меня. Если он скажет мне "все кончено", я останусь с кровоточащим сердцем в руке.

— Я только что сменила тебе повязку, и твоя рука, кажется, в порядке. У тебя все получится, — подбадриваю я его, не в силах сдержать улыбку от его детского поступка.

Он пожимает плечами и смотрит в сторону.

Я доверяю тебе, Ремо.

Пожалуйста, не нарушай мое доверие.

Трясущимися руками и с переполняющими меня эмоциями я застегиваю его рубашку, чувствуя на себе его взгляд все это время. Закончив, я беру его галстук и аккуратно завязываю его на шее.

Я киваю, радуясь хорошо выполненной работе, а сердце замирает в горле, когда в голове снова звучит имя.

Венеция.

День проходит как в тумане. Я никак не могу избавиться от тяжести в сердце. Проходя по тихому коридору нашего дома и поднимаясь по лестнице в нашу комнату, я зацикливаюсь на этом имени. В этот момент он близок к тому, чтобы взорваться от переизбытка мыслей.

Я поднимаюсь по лестнице, и с моих губ срывается крик. В коридоре стоит фигура. Дрожь пробегает по моему телу, и я замираю. Паника зарождается глубоко внутри меня.

Рука на моей талии притягивает меня к сильной груди. Я резко вдыхаю, и аромат знакомого одеколона успокаивает мое сердце. Ремо. Он держит меня.

— Кто, блять, дал тебе разрешение приходить в дом, когда меня здесь нет? — рычит Ремо.

Я осторожно открываю глаза и смотрю на мужчину, стоящего передо мной.

Он подходит ближе. Я отшатываюсь назад, но Ремо крепко держит меня.

Сделай глубокий вдох, Аврора. Глубоко вдыхай и выдыхай.

— Все в порядке, — шепчет Ремо мне на ухо, его рука проводит по моему бедру.

Сделав еще один шаг под светом коридора, я вижу высокого худощавого незнакомца.

Мой взгляд сразу же привлекает шрам на его лице, который начинается у брови и проходит через глаз, пока не останавливается на верхней части щеки. Его нос длинный и тонкий, волосы чернильно-черные до такой степени, что можно подумать, будто смотришь в полуночное небо, а глаза глубокие, самые яркие изумрудно-зеленые, какие я когда-либо видела.

Он улыбается. С первого взгляда она кажется теплой, но когда я сосредотачиваюсь, то понимаю, что она дразнящая, холодная.

Кажется, он немного старше меня, возможно, ровесник Ремо. Это видно по резким чертам его лица, по крепкому, высокому телу и по тому, как он стоит, наклонив голову, словно маньяк, под светом в коридоре.

Его руки лежат в карманах брюк, а обтягивающая черная футболка подчеркивает мускулы, которые не слишком велики и не перегружены. На руках, где видна кожа, разбросаны татуировки. Он выглядит жестоким и угрожающим, и я боюсь, что если я когда-нибудь ошибусь с этим человеком, он выжмет из меня жизнь с помощью зубастой улыбки.

— Ремо, ты не сказал мне, что тебя не будет. Я думал, что удивлю тебя, но, похоже, я удивил твою жену.

Его изумрудные глаза переходят на меня. Клинический жест.

Он испугал меня только из-за моего прошлого опыта общения с преследователем.

— Миссис Аврора Кэйн, рад познакомиться с вами. — Он делает шаг вперед, берет мою руку и целует ее.

Его глаза все это время остаются прикованы ко мне, не дрогнув ни на секунду.

— Хелиа Нэшвуд. Лучший друг Ремо. — Мужчина, который хочет мое детище. — Вроде того. Он не любит друзей, но я ему близок. — Он пожимает плечами, отпуская мою руку.

Его глаза перемещаются за мной, и Ремо вздыхает, как будто уже устал от него.

— Аврора, это Хелиа, мой близкий друг. Он будет жить в гостевой спальне. Я так поздно спохватился, что не предупредил тебя о его приезде.

Ремо отходит от меня и направляется к Хелии, который ухмыляется ему.

— Идешь, чтобы подарить мне приветственный поцелуй?

Ремо толкает его в плечо.

Они оказываются почти одного роста, но пока они молча смотрят друг на друга, между ними что-то происходит. Хелиа тихонько смеется, качает головой, затем поворачивается и входит в первую дверь справа.

К счастью, наша спальня находится в конце коридора.

Самая дальняя комната.

— Увидимся утром, Аврора. У меня есть для тебя интересные новости. — Хелиа подмигивает мне, а затем в последний раз смотрит на Ремо.

Я уверена, что Ремо смотрит на него, потому что глаза Хелиа немного темнеют, а затем он уходит.

Если Ремо доверяет ему настолько, что пускает в наш дом, значит, мне не стоит беспокоиться, но что-то в нем есть, что-то... тревожное в Хелии, что меня настораживает.

Когда за ним закрывается дверь, Ремо поворачивается и извиняюще смотрит на меня.

— Я не могу позволить ему остаться в гостинице. Он может оказаться в слишком большой опасности, если сделает это.

Ремо снова смотрит на дверь своей спальни и качает головой.

Кивнув, я следую за ним в нашу спальню. Закрыв за собой дверь, я иду в ванную. Душ - это то, что мне сейчас нужно, чтобы смыть с себя сегодняшнюю усталость и тошнотворное чувство, которое продолжает скручивать мой желудок. Ремо останавливает меня.

— Он уедет через неделю. Всего через несколько дней. Пожалуйста, потерпи ради меня. Прости, что не сказал тебе.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и вижу его брови, сведенные в расстройстве.

— Ремо, все в порядке. Я справлюсь с этим.

Ремо смотрит на меня, его глаза обеспокоены.

— Он напугал тебя. Ты закричала. Ты вспомнила своего... преследователя.

Каждое слово он произносит медленно, как будто ему тяжело произносить его вслух. Словно ножи впиваются в его горло с каждым произнесенным слогом.

— Ты сказал, что все будет хорошо, и я верю тебе, Ремо. Хелиа может остаться, если только он больше не будет делать ничего подобного. А теперь позволь мне принять душ.

С этими словами я разворачиваюсь, избегая его протянутых рук.

Позже вечером я замираю, когда он обнимает меня. Я позволяю это, хотя знаю, что он лжет мне, держа меня в неведении о ней. О Венеции.

На следующее утро Ремо застает меня выходящей из туалета, когда он идет к нему. Я должна спросить его о Венеции, но что, если это правда, с которой я не смогу смириться? Что, если я узнаю, что для него все это было лишь ложью? Я останусь жаждать любви, которую никто не сможет мне дать.

— Что-то случилось? — спрашивает Ремо.

Я слабо улыбаюсь, качаю головой и иду на кухню.

Прошло уже несколько дней. Каждый раз, когда у меня появляется возможность спросить его, я не могу этого сделать. Каждый раз, когда Ремо прикасается ко мне, я оправдываюсь и ухожу. Мне нужно разрядить обстановку, перестать задыхаться каждый раз, когда я хочу спросить его.

Дойдя до кухни, я останавливаюсь у входа. Изабелла хмурится и суетится над Хелиа, которая пытается сделать в миксере какой-то сок.

— Прекрати, Изабелла. Я не тупой. Посмотри, это работает.

Изабелла сужает на него глаза. — Конечно. Если он сломается, я скажу мистеру Кэйну.

Хелиа смеется.

Черный. Сегодня он снова в черном, но это костюм, как будто он собирается в офис. Может, так оно и есть. Не знаю.

— Аврора.

Изабелла замечает меня первой, затем Хелиа смотрит на меня через плечо.

— О, Аврора. Я делаю зеленый сок. Хочешь попробовать? — Он выглядит отвратительно зеленым.

— У меня в холодильнике есть свежеприготовленный апельсиновый сок.

Я показываю на холодильник.

Миксер останавливается, но Хелиа уже наливает апельсиновый сок в чашку. Он делает длинный глоток.

— Спасибо, ты избавила меня от необходимости делать что-то еще.

Его зеленые глаза поворачиваются ко мне, сияя благодарностью, и я улыбаюсь.

— Вкусно, — хмыкает он, допивая остатки.

— Я всегда готовлю его для Ремо накануне. Я даже добавляю несколько секретных ингредиентов, о которых не хочу никому рассказывать.

Я скрещиваю руки и пожимаю плечами.

Хелиа сужает свои зеленые глаза, его черные непокорные волосы падают ему на глаза, делая его похожим на злодея, который преследует вас в кошмарах.

Хелиа окружает темная аура, но в нем все равно есть что-то незрелое, что-то, что не идет ни в какое сравнение с тем, как сложен Ремо. Ремо - человек, который просчитывает каждый свой шаг, а Хелиа похож на того, кто одичает, когда его эмоции возьмут верх, и при этом одурачит окружающих своими улыбками.

— Я заставлю всех знакомых мне поваров попробовать это блюдо и сказать, что в нем есть.

Я смеюсь, качая головой, затем беру тарелки с французскими тостами, которые Изабелла приготовила для меня и Ремо.

— А где мое? — спрашивает Хелиа у Изабеллы.