— Я говорил тебе, что не хочу, чтобы ты не имел ничего общего с Арией Коста?

Я киваю. — Говорил.

— Тогда почему ты рискуешь жизнью из-за того, что она вляпалась в какую-то историю, а ты, насколько я могу судить, тут ни при чем?

В его словах звучит яд, а в глазах - жестокий блеск, к которому я уже привыкла.

— Потому что я люблю ее.

Вот так. Слова вырвались наружу. Ненавижу, что первым их слышит он, а не Ария, но я не могу сказать их ей, не убедившись, что у нас есть четкий путь к тому, чтобы быть вместе. Сегодняшний день - первый шаг на этом пути.

— Любовь. — Он практически выплевывает это слово. — А как же долг? Как насчет того, что семья и твоя клятва нам превыше всего? Как ты думаешь, что подумают все члены семьи, когда увидят, как она водит тебя за член, не говоря уже о других семьях? Они подумают, что ты слабак, вот что. Они подумают, что я слабак, и другие попытаются забрать то, что принадлежит нам. Особенно ее брат.

— Марселло не заинтересован в том, чтобы пытаться захватить наш сектор страны.

— О, вы теперь приятели? Именно об этом я и говорю. У него и так слишком много власти! Мы не можем дать ему еще больше!

Его лицо стало свекольно-красным, голос повысился, и я вижу, как он сжимает руку на боку, уверенный, что он сдерживает себя, чтобы не ударить меня.

— У Коста столько силы, сколько мы им даем, и это происходит в обе стороны. То, что я с Арией, дает нам более прочные связи с северо-востоком. Подумай, что мы можем сделать с таким доступом. Ты недальновиден.

— Я не отступлю, Габриэле.

По его тону я понял, что он говорит серьезно. Я знаю этого человека всю свою жизнь, и он самый упрямый ублюдок на свете. Он никогда не любил отца Марселло - говорил, что тот всегда считал себя лучше других, потому что ему принадлежал Нью-Йорк. Однажды до меня дошли слухи, что мать Марселло рассматривалась в качестве кандидатки на роль моего отца, но вместо этого она выбрала Сэма Коста. У меня хватило ума не спрашивать об этом.

Быстро меняю тактику. — Если ты слышал, что я влюбился в нее по уши, значит, я хорошо выполнил свою работу. Позволь мне и дальше творить волшебство. Она практически ест с моей ладони. Дай мне больше времени, чтобы укрепить наши отношения, и тогда мы сможем сделать их официальными.

Он качает головой, изучая меня. — Хочешь сказать, что все это была уловка с твоей стороны?

— Конечно, это так.

— Если это так, почему ты мне об этом не сказал?— Отец скрещивает руки.

Я пожимаю плечами, изображая беззаботность.

— Я не был уверен, что смогу сблизиться с ней, что Марселло будет достаточно доверять мне, и я не хотел тебя разочаровывать. Но я там. Как только вся эта чепуха с русскими закончится, я попрошу ее выйти за меня замуж. Тогда я буду в курсе всех событий, и мы сможем планомерно разрушать то, что построили Коста, подпитывать недоверие изнутри и иметь доступ к тому, что происходит на северо-востоке.

Тошнота бурлит в моем нутре от того, что я выплеснул на него эти слова.

Я не намерен делать ничего из этого, кроме предложения Арии выйти за меня замуж, но если я смогу заставить его дать добро на то, чтобы мы были вместе, я смогу сказать ему в будущем, что я действительно влюбился в нее, что я не буду пытаться разрушить внутреннюю работу ее брата.

Выиграть время - это все, что я делаю, но это все, что мне нужно. Время, чтобы он свыкся с мыслью о нас с Арией, чтобы понял, какую пользу это ему принесет.

Медленная, довольная ухмылка расползается по его лицу. — Вот какого сына я вырастил. Он с улыбкой делает шаг вперед и сжимает мне плечо.

Облегчение накатывает на меня, как цунами.

Это не идеальный вариант, но иногда в общении с отцом приходится делать маленькие шаги. По крайней мере, мы движемся вперед.