Я киваю.

— Поняла.

— У нас новичок? — спрашивает наш противник, парень с отросшим пучком, с другого конца стола. Хотя его вопрос был адресован мне, его глаза прикованы к Марджи, а на лице написано желание. — Значит ли это, что ты пытаешься напиться сегодня, детка?

— Заткнись, — говорит Марджи, собирая свои блестящие волосы в хвост и посылает им поцелуй. — Приготовьтесь к проигрышу, засранцы.

Не теряя времени, она хватает белый шарик для пинг-понга и бросает его в их сторону, и группа кричит, когда шарик с бульканьем падает в чашку перед ним.

Парень смеется и подбадривает ее, а затем выпивает свой напиток.

Он делает свой ход, и мяч падает в одну из наших чашек.

Марджи выпивает свою чашку и передает мне мяч.

— Ты справишься.

— Я справлюсь. — Я вздыхаю про себя, рисуя уверенные ухмылки на лицах наших соперников, полностью ожидающих, что я промахнусь.

Я поднимаю руку, изящно посылая мяч в их сторону, и он опускается в их среднюю чашку.

Марджи визжит, хватает меня за руку и прыгает вверх-вниз, а затем ухмыляется им.

— Пейте, мальчики.

— Новичкам везет, — кричит чувак с пучком.

— Я никогда не говорила, что я новичок, — отвечаю я. — Это лишь твое предположение.

— Ни хрена себе, — говорит партнер мужика-пучка – тощий парень с бритой головой. — Кажется, я люблю ее.

Он допивает свой напиток.

Делает следующий бросок.

Я пью.

Как и в случае с текилой, Рекс – большой поклонник пиво-понга – научил меня играть с ним в эту игру. Один из наших одноклассников всегда устраивал посиделки у костра на своем поле и турниры по пиво-понгу в сарае своих родителей. Рекс каждый раз требовал, чтобы я выступала в качестве его партнера, и я научилась игре. Мы были действующими чемпионами до окончания школы.

Люди могут думать, что я ханжа, которая не умеет веселиться, но они меня не знают.

С другими людьми я не я, не в своей зоне комфорта, как с Рексом.

Он понимает меня, а когда кто-то понимает тебя, ты не боишься рисковать.

***

У меня уже четвертая игра в пиво-понг.

Мы с Марджи каждый раз выигрывали, и хотя мы надирали задницы, наши противники не отстой. Они выбили достаточно кружек, чтобы я слегка захмелела, за что я им благодарна.

Это затуманивает мои мысли о том, что Рекс меня бросил.

Я подношу чашку к губам... и чуть не захлебываюсь, когда ее отдергивают в середине глотка.

— Какого хрена ты здесь делаешь?

Мое сердцебиение учащается втрое, когда я вижу перед собой разъяренного Рекса. Я не успеваю спросить, что он думает, что делает, прежде чем он берет мой локоть в руку и тянет меня сквозь толпу. Он не отпускает меня, пока мы не оказываемся на улице и не удаляемся от этого безумия.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — повторяет он, подходя ближе.

О, черт возьми, нет.

Он не может вести себя так, будто только он один может веселиться.

— Я здесь по той же причине, что и ты – веселиться и пить, — отвечаю я с задором. — И пошел ты. Как ты смеешь тащить меня оттуда, словно ты мой отец!

Темно, и единственный свет вокруг нас – слабый, исходящий от фонаря на крыльце.

Я не могу видеть гнев на его лице.

Но я его слышу.

Раздражение сквозит в каждом слове, а напряжение наполняет его резкие вдохи.

— Я говорил тебе: если ты идешь на вечеринку, я иду с тобой.

Хотя он этого не видит, я хмуро смотрю на него.

— Странно. Ты не спрашиваешь моего разрешения на посещение вечеринок.

— Это другое, — ворчит он. — И ты это знаешь.

— Почему?

— Я – парень, а ты... ну, ты.

Я со злостью открываю свою сумку, достаю телефон и игнорирую сообщения, которые он прислал мне час назад.

— Я – это я? Позволь мне прервать этот разговор, чтобы погуглить для тебя определение «права женщин», где говорится, что я могу делать все, что, черт возьми, захочу.

Я застонала, когда он выхватил телефон, включил фонарик и посветил на меня. Я вздрагиваю от яркого света, ненавидя, что он выставляет меня на всеобщее обозрение.

— Я знаю об этом достаточно, учитывая бесконечные документальные фильмы, которые ты заставляла меня смотреть об этом, — отвечает он.

— Очевидно, мне нужно заставить тебя смотреть больше.

— Я делаю это, чтобы ты была в безопасности, Каролина, — говорит он. Часть его разочарования уходит, и появляется намек на мягкость. — Не для того, чтобы быть властным засранцем.

Мои глаза поднимаются и встречаются с его.

— В безопасности от чего? Хорошо проведенного время?

— Нет, в безопасности от наркотиков для изнасилования на свидании, от парней, которые пользуются подвыпившими девчонками, от того, что ты сама себя загоняешь в опасные ситуации. Я твой лучший друг, и это моя работа – присматривать за тобой.

— Ух. Может быть, как твой лучший друг, я хочу, чтобы ты был в безопасности. Может быть, я не хочу, чтобы тебя насиловали на свиданиях. — Я вздохнула. — Если ты хочешь быть моей помехой, Лейн, тогда я буду твоей. Сегодня вечером я буду блокировать вагины налево и направо. — Я показываю, как резко бью локтями по воздуху с каждой стороны.

Он потирает затылок свободной рукой.

— Не смешно.

— Знаешь, что не смешно? Дружба с двойными стандартами. — Мне не нравится, что мои глаза блестят. Обычно я не такая чувствительная, но я скучаю по нему, и я злюсь на него, а ссоримся мы редко. — Это нечестно, Рекс.

— Черт, — вырывается у него. — Не плачь.

— Я и не плачу. У меня глаза раздражаются от твоего дерьма. Похоже, у меня аллергия.

Он усмехается и протягивает руку.

— Пойдем. Я отвезу тебя обратно в общежитие.

Я отшлепываю его руку.

— Не-а, мистер. Я останусь здесь и буду веселиться, а потом поеду обратно с подругой Марджи.

Он качает головой.

— Хорошая попытка. Я отвезу тебя обратно. Если ты будешь хорошо себя вести, я остановлюсь и куплю тебе мороженое.

— Это не смешно, — прорычала я.

Рекс всегда старается отнестись к любой ситуации с юмором, потому что серьезные разговоры – не его конек. Я могу только представить, как мы выглядим: стоим в стороне во дворе на вечеринке, спорим, как пьяная пара, где девушка уличила своего парня из студенческого братства в измене.

Я выхватываю телефон из его рук, заставая его врасплох, и направляю на него свет.

— Я не ребенок и не твоя младшая сестра. Я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе.

Я ошибалась насчет того, что он был расстроен.

Теперь, когда я вижу его лицо, каждая эмоция видна.

Он прямо-таки взбешен.

Его глаза сузились, когда он подошел ближе.

— Ты пьешь и так одета. — Он прикусывает нижнюю губу, переводя взгляд на мое тело. — Где ты вообще взяла это платье? Я никогда его не видел, и поверь мне, я бы его запомнил.

— Ты не видишь меня все время.

— Достаточно часто, чтобы понять, что ты не надевала его раньше.

— Рекс!

Я смещаюсь, чтобы посмотреть мимо него и обнаруживаю блондинку на крыльце. Она снова выкрикивает его имя, прижимая руку ко лбу, пока ищет его во дворе. Рекс не оборачивается, чтобы посмотреть на нее; его напряженный взгляд устремлен на меня, как будто мы единственные люди в этом дворе.

— Лина, — тихо говорит он.

— Рекс! — снова выкрикивает цыпочка его имя.

Я рычу от досады. Почему она ищет его? Разве он пришел с ней?

Рекс, возможно, слишком опекает меня, но это не значит, что я не хочу присматривать за ним. Иногда я ненавижу себя за это, как сейчас, когда девушка выкрикивает его имя, требуя, чтобы он вернулся и потусовался с ней.

Потусовался с ней. Не со мной.

Я отталкиваю его.

— Тебе нужно идти на вечеринку, и мне тоже.

Он делает шаг в сторону, останавливая меня.

— К черту вечеринку. Ты важнее.

— И что ты тогда будешь делать? — Я выбрасываю руку в сторону крыльца. — Отвезешь меня обратно в общежитие, вернешься, а потом подцепишь ту цыпочку на крыльце, которая тебя ищет?

— Я не знаю, — отвечает он, его голос дрожит. — У меня не было плана, учитывая, что я не знал, что ты будешь здесь. Мой главный приоритет на данный момент – вернуть тебя в общежитие, в безопасности...

Я оборвала его:

— Ты придурок.

Теперь его очередь прервать меня.

— Если бы ты позволила мне закончить мое чертово предложение, я бы сказал, «если ты не хочешь, чтобы я остался и потусовался с тобой».

— Я не хочу, чтобы ты жалел меня. — Мой голос напряжен.

Он смотрит на небо.

— Черт! — Его внимание снова переключается на меня. — Я не знаю, сколько ты выпила, но какого черта? Почему ты так себя ведешь?

— Как именно? — Я смотрю на него смертельным взглядом.

— Как совершенно другая Каролина.

— Может, это я и есть. Новая Каролина. — Я делаю шаг в другую сторону от него, чтобы он больше не загораживал меня, и прохожу мимо него, засовывая телефон обратно в сумочку, не потрудившись выключить фонарик. — Эта Каролина собирается выпить еще немного и, возможно, найти парня, который будет искать ее с крыльца.

Я говорю как полная дрянь, но как он смеет!

Его рука обхватывает мою талию, и он притягивает меня к себе.

— Этот Рекс не допустит такого дерьма.

Я отпихиваю его.

— Господи. Не слишком ли ты властный?

Он застонал.

— Ладно, иди веселись со своими друзьями. — Он тычет пальцем в воздух в направлении дома. — Но я остаюсь здесь.

Я насмехаюсь.

— Мне не нужна нянька.

— Я не буду сидеть у тебя в заднице, но ты не останешься здесь одна. — Его тон наполовину спокойный, наполовину властный. — Когда ты закончишь веселиться, я отвезу тебя обратно в общежитие.

— Каролина!

На этот раз меня зовут с крыльца. Также на этот раз мы с Рексом оба смотрим на крыльцо. Марджи стоит рядом с девушкой, которая искала Рекса.

Марджи поворачивает голову к Рексу.

— Рекс! Отвали! Мне нужен мой партнер. У нас была хорошая победная серия.

Я использую это как план быстрого отхода.

— Поговорим позже, — говорю я, бросаюсь прочь от него и взбегаю по ступенькам крыльца, слегка спотыкаясь на каблуках.

Марджи усмехается, когда я добегаю до нее.

Рекс окликает меня по имени, и я не оглядываюсь, следуя за Марджи в дом.

***

За мной наблюдают.

Я ненавижу, когда за мной наблюдают.

Глаза Рекса цвета виски прожигают меня с тех пор, как он вернулся в дом с хмурым лицом и прислонился спиной к стене, дающей ему идеальный вид на кухню. Он потягивает пиво, сосредоточившись на мне, как будто я – его любимое шоу. Дырявые черные джинсы низко висят на его талии, на нем серые кеды Chucks и черная кожаная куртка поверх синей футболки. Легкая щетина покрывает его щеки и сильную челюсть, а волосы цвета ириски беспорядочно убраны назад.