28

РЕН

Разве можно проснуться рано, если ты так и не ложился спать?

Не думаю, что когда-либо за всю свою жизнь я ожидал чего-то настолько сильно.

Мне следовало знать, что я никогда не смогу заставить себя успокоиться настолько, чтобы хорошо выспаться. Я слишком взвинчен, нахожусь на адреналине и волнении.

Этого достаточно, чтобы обнять моего ангела, пока она спит, хотя уже несколько часов было ясно, что она встревожена. Время от времени она шевелится, иногда тихо постанывая, как будто ей снится кошмар. Все, что потребовалось, это мое прошептанное заверение в ее безопасности, чтобы она снова успокоилась.

Я обещаю. Тебе не будут сниться кошмары, когда все это закончится.

Неважно, куда заведет нас жизнь, я сделаю все, чтобы ей было хорошо. Она никогда не пожалеет, что последовала за своим сердцем туда, куда оно привело. В мои объятия, где ей всегда было место. Борьба, которую я вел с самим собой, борьба за то, чтобы удержать ее на безопасном расстоянии, была бессмысленной тратой времени.

Мы были созданы друг для друга.

Цифровые часы на прикроватной тумбочке отсчитывают минуты, пока, наконец, не приближается четыре часа, и откладывать неизбежное больше нельзя. Мы всего в нескольких милях от лагеря, но я все равно предпочел бы выехать как можно раньше, чтобы укрыться в темноте.

Застигнув их врасплох, мы получим наибольшее преимущество.

Касаясь губами уха Скарлет, я шепчу:

— Просыпайся, Ангел. Пора.

Она издает сонный звук, тихо постанывая, потягиваясь, как котенок.

— Я не заметила, как уснула.

— Да. Ты даже похрапывала. — Я ухмыляюсь. — Сейчас почти четыре.

Еще один поцелуй в висок, прежде чем я убираю руки с ее теплого, мягкого тела. Чего бы я только не отдал, чтобы остаться в постели, медленно будить ее своими прикосновениями и поцелуями, пока мы оба не потеряем сознание от изнеможения.

Нет, пока нет. Но это случится уже скоро.

Ривер рассчитывает, что я это сделаю.

Я не могу подвести его. Каким бы заманчивым ни был вид тела Скарлет под тонкой простыней, соблазнительно прикрывающей ее голую задницу.

Мысль о том, как бы он отреагировал, если бы узнал, что я колеблюсь хотя бы секунду, заставляет меня встать с кровати. Я иду в ванную, чтобы быстро умыться, прежде чем освободить комнату для нее. Она уже одета и привела все в порядок, чемодан ждет у двери.

Странно, как мое сердце наполняется радостью от чего-то такого обычного. В ее желании быть полезной нет ничего особенного, но я не могу избавиться от воспоминаний о том, как она отреагировала, когда я сказал ей, что она нужна мне сегодня.

Она боится. Я знаю это.

Но ей не стоит бояться - у нее есть я, чтобы защитить ее, и я скорее пожертвую своей жизнью, чем рискну ею. Я полагаю, это человеческая реакция, независимо от того, что задело меня в глубине души. Что я должен сделать, чтобы завоевать ее полное доверие?

Я не могу позволить этому дерьму встать у нас на пути. Не сейчас. Внимание - вот что главное в данный момент.

Образ сломленного, истекающего кровью, плачущего Кристиана на полу, в то время как я оседлал его грудь, заполняет мой разум.

— Пожалуйста. Не надо больше. Я дал тебе все, о чем ты просил.

Он так и сделал — по крайней мере, в тот вечер, когда мы впервые за много лет посетили его. Он дал мне всю необходимую информацию, чтобы эта поездка увенчалась успехом.

Хотя в свое время он мог бы дать мне больше. Это всегда было проблемой. Тогда мне нужно было милосердие. Понимание. Терпение. Я был ребенком в руках садистов, которые убеждали себя, что выполняют Божью работу. В этом не было ничего святого.

Желание разгорается во мне, но это не вездесущее желание к женщине, которая сейчас выходит из ванной. На этот раз оно темнее. Кипящее. Голодное.

— Все готово? — спрашивает она, прежде чем сунуть ноги в кроссовки.

Я утвердительно хмыкаю, слишком глубоко очарованный песней сирен о сладкой мести. Мне это нужно. Я заслуживаю уничтожить всех злобных ублюдков, которые забрали мое детство, моих родителей и годы, которые должны были быть полны счастья и чудес, но вместо этого были полны страха, боли и недоверия.

Сколько времени прошло, прежде чем я смог заснуть без света?

— Твои слезы ничего не стоят. — Крикнул Кристиан через запертую дверь в чулан, куда он завел меня, когда я не подчинился его требованию. Холодный, тесный чулан, где я провел так много часов. — Бог не слышит тебя, потому что он не обращает внимания на лжецов, которые бросают вызов старшим.

Интересно, слышал ли Бог, как он визжал, когда Ривер отрезал ему яйца. Я могу только улыбнуться при этом воспоминании.

Глубокий вдох возвращает меня в настоящее, где я везу сумку по коридору к лифту. Я сомневаюсь, что рано утром дежурит кто-либо, кроме основной части охранников, за исключением в казино на первом этаже.

Мы ни с кем не пересекаемся, пока идем к двери, ведущей в гараж, где стоит джип, там, где я оставил его прошлой ночью.

Конечно, это не значит, что я не верчу головой, постоянно опасаясь неприятностей. Я осматриваю наше окружение, затем проверяю, нет ли кого-нибудь в засаде внутри машины, прежде чем открыть дверь. Скарлет быстро забирается внутрь, черты ее лица напряжены, а глаза сузились. Возможно, она более сосредоточена, чем я.

Как только мы выезжаем из гаража и едем по оживленной Вирджиния-Стрит, я делаю глубокий вдох, который помогает мне лучше сосредоточиться. Теперь я так близко, что некуда отступать.

— Держись все время рядом со мной. — Мой взгляд скользит к ней. Ее руки зажаты между бедер, которые слегка покачиваются, давая мне понять, что она нервничает. — Понятно?

— Да. Конечно. — У нее вырывается дрожащий, пронзительный смешок. — Куда я могу еще деться?

— Просто хочу убедиться, что ты поняла меня. Я не хочу, чтобы ты ускользала из моего поля зрения.

— Но это правда? Я все еще не знаю, что ты собираешься делать, когда мы доберемся туда, или чего ты ожидаешь от меня. Я не планирую убегать или позволять кому-либо прикасаться ко мне, но я не знаю плана. Все будет хорошо, пока я знаю, что происходит.

Верно. Думаю, ей нужно знать, что мы с Ривером приготовили.

— Кристиан дал нам код от главных ворот, так что нет необходимости ждать, пока охранник откроет их. Мы припаркуемся примерно в четверти мили от ворот, чтобы снизить вероятность быть замеченными.

— Хорошо.

Я уже прокручивал это в голове, визуализируя изображения Google и представляя себя прогуливающимся по территории.

— Первое здание справа - это караульное помещение. Там должен быть на посту один охранник. Я могу вырубить его и забрать оружие, прежде чем мы продвинемся дальше по территории.

Бросив взгляд в ее сторону, я задаю вопрос, на который уже знаю ответ.

— Ты умеешь обращаться с оружием?

Глупый вопрос, но, по крайней мере, он снимает напряжение.

— Ты знаешь, кто мой отец? Конечно, умею.

Вот и моя свирепая королева.

— Я хотел убедиться. Если тебе от этого станет легче, можешь взять пистолет охранника, а я воспользуюсь тем, что мы найдем в арсенале. Это квадратный сарай за караульным помещением.

— Может, тебе стоит оставить его себе. — Она пожимает плечами, когда я смотрю в ее сторону. — Носить пистолет с собой - это одно, но стрелять в кого-то на самом деле? Я не уверена, что смогла бы это сделать. Я не убийца.

То, как я напрягаюсь от ее слов, - полный идиотизм.

— В любом случае, тебе нужно вооружиться. Я не позволю тебе разгуливать безоружной. И мне может понадобиться твое прикрытие.

Она дышит слишком быстро. Слишком тяжело.

Черт. Это была ошибка. Я не могу допустить, чтобы у нее был приступ паники.

Вместо того чтобы проехать последнюю милю по участку пустоши между нами и поселком, я съезжаю на обочину и разворачиваюсь на своем сиденье.

— Я знаю, что делаю. Следуй моему примеру и действуй решительно. Без колебаний. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Я бы не стал подвергать тебя опасности, не зная о рисках.

Она кивает, сглатывая.

— Просто я...

— Нет. — Это почти лай, и в нем есть сила, которая заставляет ее подпрыгнуть. — Ты можешь это сделать. Я уверен в тебе. Думаешь, я бы взял тебя с собой, если бы ты не могла позаботиться о себе? Мне нужна вторая пара глаз за моей головой. Мы - команда, и я тебе доверяю.

Ее широко раскрытые доверчивые голубые глаза изучают мое лицо, словно она надеется, что я передумаю в последний момент.

Этого не произойдет, и мой пристальный взгляд говорит об этом.

Она тихо вздыхает, прежде чем выпрямить спину, ее подбородок почти вызывающе вздергивается.

— Поняла.

Сейчас не время для того, чтобы мой член напрягался, но я ничего не могу с собой поделать. Она никогда не заводила меня так, как сейчас, готовая идти на войну бок о бок со мной, невзирая на страх.

Ривер был неправ. Взять ее с собой было лучшим выбором, который я мог сделать. Она придает мне силы, в которых я нуждаюсь, и сосредоточенностью

Если она может это сделать, то и я смогу.

До рассвета еще далеко, но я выключаю фары, как только на горизонте появляется слабый проблеск света.

Комплекс.

Нью-Хейвен.

Она там. Они все там.

Я не могу рисковать, чтобы кто-нибудь заметил наше приближение, а это значит, что последние полмили нужно ехать медленно, прежде чем съехать с дороги там, что когда-то было заправочной станцией, но теперь стало домом для сорняков и множества мелких существ, которые разбегаются при нашем приближении. Я прижимаю палец к губам, и она кивает, прежде чем мы открываем наши двери и закрываем их как можно тише.

Я могу процитировать коды, которые дал нам Кристиан перед смертью, даже стоя на голове. Учеба никогда меня особо не интересовала, но когда мне действительно что-то нравится? Это уже совсем другая история.

Это очень важно.

Скарлет следует прямо за мной, ее рука в моей.

Я бы предпочел ничего не говорить, и она, кажется, меня понимает. Тишина - и прикосновение ее руки - позволяют мне сосредоточиться на территории комплекса и на том, есть ли какое-либо движение со стороны внешних зданий. Широкая полоса земли была огорожена сеткой и увенчана колючей проволокой; была освоена только треть или около того. Я никогда этого не понимал. Если это такое мирное место. Если вы можете приходить и уходить, когда вам нужно, какой смысл в колючей проволоке? Это никогда не было местом, где вы были бы в безопасности. Это было для того, чтобы держать вас под контролем. В ловушке.