Глава 30

Каллахан

В тот момент, когда я снова поцеловал Грейс, все тревоги и неуверенность, терзавшие мой разум, исчезли. В моей голове не было ничего другого, кроме ее тела идеально прижимающегося к моему, мягкости ее губ и тихих звуков, которые она издавала, когда я пожирал ее.

Боже, эти гребаные звуки доведут меня до смерти.

Когда я вернулся к нашему столику, София понимающе посмотрела на меня, как и Трей, который видел, как я бежал за Грейс. Слава богу, Аарон был слишком занят, чтобы заметить отсутствие своей сестры и мое, между разговором с Оскаром и проверкой, все ли прошло гладко в ресторане. Просто потому, что он немного смягчился и теперь привык к мысли, что мы с Грейс друзья, не значит, что он будет не против, если я пересплю с ней в его ресторане.

Вероятно, он сдерет с меня шкуру заживо.

Грейс и ее друзья уходят раньше нас, и я как можно незаметнее отправляю ей сообщение, в котором сообщаю, что заберу ее из общежития, как только мы закончим. Именно там я и стою сейчас, несмотря на холодный ноябрьский ветер, прислонившись к капоту своей машины и ожидая, когда она выйдет.

И когда я, наконец, замечаю, как ее светлая макушка направляется ко мне, мой желудок делает гребаное сальто. Я напоминаю себе, что не хочу отношений, что Мэдди есть и всегда должна быть моим приоритетом и что сейчас не приветствуется отвлекаться.

Но потом она улыбается мне.

Эта милая улыбка, достаточно яркая, чтобы ослепить гребаное солнце, и я забываю о своей собственной решимости.

Потому что моя голова может думать, что девушка будет отвлекать, но мое бедное сердце не может за этим угнаться.

— Привет. — Ветер доносит ее тихий голос. Она останавливается всего в нескольких дюймах от меня, поражая меня своей нежной красотой. Эти искренние глаза, эти сочные губы, этот сладкий рот...

— Привет, — говорю я хриплым голосом. — Не хочешь поговорить у меня дома?

Черты ее лица смягчаются.

— Конечно.

Поездка до моей квартиры проходит тихо, но без дискомфорта, и все это время я борюсь с желанием протянуть руку и взять за руку. Но я этого не делаю, потому что нам нужно поговорить, и я должен взять себя в руки в течение следующих десяти минут, которые понадобятся нам, чтобы добраться до моего дома.

Мы паркуемся, поднимаемся на лифте и добираемся до моей квартиры, а я все еще не принял решения. Я должен думать о своей сестре и стабильности, которой она заслуживает, но... Что, если моя мать никогда не сойдет с ума? Что, если момент, которого я боюсь больше всего, когда мне придется забрать свою сестру, никогда не наступит?

Неужели я действительно собираюсь отказаться от того, что желает мое сердце, ради неопределенного будущего?

— О чем ты хотел поговорить? — спрашивает Грейс. Она выглядит так очаровательно в леггинсах и пышном красном пальто, мне хочется крепко прижать ее к груди и держать там вечно.

— Давай присядем. Ты хочешь, что–нибудь выпить или съесть? — Предлагаю я.

Она качает головой, снимает куртку и садится на диван, на то самое место, где мы когда–то заснули вместе.

— Нет, спасибо. Я в порядке.

— Хорошо. — Я сажусь рядом с ней, вытирая нервный пот с ладоней о ткань джинсов.

Она смотрит на меня с таким честным, открытым выражением лица, что это только разжигает мое желание поскорее покончить с этим. Я все еще не знаю, к чему я клоню, потому что в моей голове чертов бардак. Вкладывая все свое слепое доверие в свое сердце, я говорю ей:

— Я не знаю, что с тобой делать, солнышко.

Грейс одаривает меня сочувственной улыбкой.

— Ни единого варианта?

— Ни одного.

— Хорошо. Ты однажды сказал, что мы взрослые люди и нам нужно говорить как таковые, так что давай сделаем это. — Выражение ее лица становится серьезным, и мое сердцебиение замирает от того, насколько безумно привлекательной уверенность делает ее внешность. — Я говорю тебе одну правду о своих чувствах к тебе, а ты говоришь мне другую в ответ. Договорились?

Понемногу, шаг за шагом. Я могу это сделать.

— Договорились.

Она делает глубокий вдох и вздыхает.

— Мне действительно нравится, когда ты меня целуешь.

Что ж, вот и конец моему здравомыслию.

— Правда нравится?

— Да. А еще я не могу перестать думать о твоих прикосновениях. — Прощай, здравомыслие, здравствуй, стояк. — Твоя очередь.

Подражая ей, я собираю все свое оставшееся мужество и говорю.

— Мне нравится быть твоим другом, и я не хочу, чтобы это менялось, но я также думаю о том, чтобы поцеловать тебя гораздо чаще, чем следовало бы. Я думаю о твоей улыбке, твоих шутках, твоих непристойных книгах, и это наполняет мое сердце радостью. Я с нетерпением жду встречи с тобой каждый день, и иногда одного сообщения тебе недостаточно. Я не знаю, когда мои чувства к тебе переросли во что–то большее, но одна мысль о тебе в моих объятиях не дает мне спать по ночам, и я ненавижу себя за то, что так хочу тебя, когда на самом деле не могу получить.

Ее рот слегка приоткрывается, глаза широко раскрываются от шока, и на секунду я подумываю о том, чтобы наклониться и захватить ее губы в свои.

— Почему ты думаешь, что не можешь получить меня? — полушепотом спрашивает она.

Все сводится к этому, не так ли? Мои желания против моих обязанностей. Много лет назад я бы вообще нашел предлог, чтобы избежать этого неприятного разговора. Но поскольку я больше не незрелый осел и забочусь о Грейс гораздо больше, чем когда–либо мог себе представить, я решаю выложить все начистоту.

— Ты знаешь о проблемах моей матери с алкоголем, и я боюсь, что с этого момента все будет только хуже. Она забывает о том, чтобы забрать мою сестру, иногда о том, чтобы покормить ее или отвезти куда–либо. Она и так почти не бывает дома, так как много работает, и я знаю, что Мэдди чувствует себя покинутой. Я не хочу нарушать ее семейную жизнь, но, если ситуация обострится, а я ничего с этим не сделаю, социальные службы заберут ее.

Лицо Грейс заметно вытягивается.

— Я всего этого не знала, Кэл. Мне так жаль.

— Не стоит. Имеем, что имеем. Я хотел сказать, что Мэдди происходит из очень нестабильной семьи, и я не хочу, чтобы она росла в неблагополучной атмосфере. Я... я не могу позволить себе быть в отношениях прямо сейчас, потому что это было бы несправедливо ни по отношению к Мэдди, ни по отношению к тебе. Она всегда была бы моим приоритетом, и ты ей уже так нравишься — если бы ты ушла, это снова разрушило бы ее баланс. Я не хочу этого для нее. Я не могу этого допустить.

У нее перехватывает дыхание, и она кивает.

— Я понимаю, Кэл, но я бы никогда не сделала ничего, что могло бы навредить никому из вас. Никогда. Мэдди — твой приоритет, я знаю это, и я бы никогда не хотела, чтобы это изменилось. Ты такой хороший брат, и я очень восхищаюсь этим. Я не... Если это то, что, по твоему мнению, лучше для вас обоих, я пойму.

Может быть, я ожидал, что она будет сопротивляться мне, попытается убедить меня, что мы должны быть вместе, несмотря на мои доводы, и именно поэтому ее уступчивость заставляет меня чувствовать, что я умираю внутри. Я сглатываю.

— Ты... Ты понимаешь?

— Правда, именно так. — Ее нижняя губа дрожит, и я борюсь с желанием обхватить ее лицо ладонями. — Ты мой лучший друг, Кэл, но мне также приятно целовать тебя и... когда ты обнимаешь меня, это тоже кажется правильным. Я не знаю, почему я так себя чувствую, но я переживу это. Мэдди — самый милый ангел, и она заслуживает того, чтобы расти с тобой в стабильном доме. Я бы никогда не ушла от вас и не причинила бы вреда никому из вас, но я понимаю, если ты не можешь доверять моим словам. Я обещаю, что пойму это, Кэл.

— Грейс...

— Последнее, чего я хочу, это заставить тебя чувствовать себя плохо из–за этого. — Она качает головой, и когда встает с дивана, какая–то часть моего сердца дает трещину. — Ты очень ясно дал понять, что не хочешь никаких отношений. Несколько раз. Я просто веду себя эгоистично.

— Не говори так. — Я тоже встаю и беру ее руки в свои. — Все гораздо сложнее, чем это. Дело не в том, что я не хочу быть с тобой в отношениях, просто...

— Это не то, что тебе следует делать. Все в порядке. — Она слегка улыбается мне и сжимает мои руки. — Я рада, что у нас состоялся этот разговор. Единственное, чего я хочу — это продолжать быть твоим другом.

— Это никогда не изменится, — обещаю я, но не говорю ей, что больше не могу представить свою жизнь без нее. — Грейс, я...

Она качает головой.

— Все в порядке, тебе не обязательно ничего говорить. Я переживу.

Я, блять, не хочу, чтобы она переживала это, потому что, во–первых, я не хочу, чтобы наши пути вот так вот разошлись. Моя голова кричит об одном, а сердце — о другом, и я не знаю, что делать.

— Ты лучший старший брат, о котором Мэдди могла только мечтать, — говорит она мне тем милым, мягким голосом, который я хотел бы запечатлеть в вакууме и слушать вечно. — Я все еще собираюсь оставаться твоим другом, знаешь? Тебе так легко от меня не избавиться.

Но я не хочу быть просто ее другом. Я хочу иметь возможность целовать ее, обнимать, заниматься с ней любовью каждую ночь и каждое утро, пока она не кончит рядом со мной в чистом экстазе. И все же какая–то невидимая хватка тянет меня прочь, не давая мне протянуть руку и просто... пойти на это.

Я борюсь с этим каждый раз, когда вижу ее, каждый раз, когда она смеется, или отпускает шутку, или выглядит такой гордой и счастливой. Но этого недостаточно, и теперь она уходит от меня, в то время как я ничего не могу с этим поделать.

Могли бы мы быть друзьями с привилегиями? Не в этой гребаной жизни. Это только усложнит мои запутанные чувства к ней, и я не смогу их остановить. Я не могу заниматься просто удовлетворять свои физические потребности с ней. Я не могу. Она значит для меня гораздо больше.

— Я бы никогда не захотел избавиться от тебя. — Я открываю ей свою правду, мое горло сжимается от эмоций. — Мне жаль. Ты заслуживаешь чего–то лучшего, чем это.

Ее печальная улыбка сокрушает мою душу и сметает остатки.