Глава 21

Грейс

До долгожданного рождественского концерта осталось всего несколько недель, и наряды, заказанные Аделаидой для девочек на заказ, наконец–то прибыли в студию.

Их ярко–красные пачки сочетаются с боди в тон и черным поясом. На волосы они наденут одну из тех больших эффектных заколок с прикрепленным к ней огромным рождественским подарком (если, конечно, им удастся удержать их на месте).

Все выглядит просто очаровательно, и я не могу дождаться, когда девочки это примерят. Их родители умрут от умиления — я знаю, что умрут.

Схватив один из нарядов, я дважды проверяю, подходит ли он Мэдди по размеру, прежде чем убрать его в свой шкафчик. Кэл ранее написал мне, что она чувствует себя немного не в своей тарелке, поэтому я пообещала отнести это к нему домой сегодня до ужина.

Прошло пару недель с тех пор, как я рассказала ему о домогательстве, и, хотя на самом деле, между нами, ничего не изменилось, хотя изменилось. Вроде.

Не поймите меня неправильно — до сих пор он ни разу не баловал меня, хотя пару раз я ловила на себе его фирменный жалостливый взгляд. Но все в порядке. Могу ли я действительно винить его?

Узнать, что один из твоих самых близких друзей был подвергнут домогательству много лет назад и до сих пор сталкивается с последствиями, нелегко переварить. Когда я рассказала Эм о нашем разговоре в The Teal Rose, она заверила меня, что Кэл воспринимает это намного лучше, чем она сама в свое время.

Она также настаивала на том, что я по уши в него влюблена. М–да.

С другой стороны, мне наконец–то пришла в голову идея для моего последнего проекта — исторического романа между дворянкой и мальчиком–конюхом. Вам не нужно говорить мне, что это в лучшем случае посредственно. Я знаю это.

Изюминка в том, что главный герой–мужчина на самом деле не мальчик–конюх, а переодетый дворянин, который замышляет гибель отца главной героини, заставив его дочь влюбиться в него.

Я знаю, умопомрачительно.

Я все еще не решила, хочу ли я добавить непристойности или нет. Поскольку профессор Дэннер будет читать его и оценивать, скорее всего, нет. Вдобавок ко всему, я до сих пор не поняла, удобно ли мне вообще писать пикантные сцены. Конечно, у меня нет проблем с их чтением, и большинство из них мне нравятся, но для их написания требуется определенный талант, которого мне не хватает. Вероятно, опыт.

Где–то между тем, как я рассказывала Кэлу о своем прошлом и поглощала эротику, явная решимость «вернуть себя на рынок», как выразилась бы Эмбер, вышла из–под контроля. Что ж, может быть, это звучит чересчур драматично, но настроение остается прежним.

Как бы безумно это ни звучало, романтические книги учат меня тому, что здоровые, безопасные сексуальные отношения могут быть созданы с доверием и правильным человеком. Что это нормально — отказывать или требовать, чего–то от своего партнера.

Все изменилось для меня, когда почти неделю назад я по неосторожности взяла в местной библиотеке книгу о женщине, пережившей сексуальное насилие. Излишне говорить, что я вернула ее на следующий день после того, как не спала до четырех утра, чтобы закончить. Я не могла от этого оторваться.

В книге главная героиня — молодая женщина, главная проблема которой состоит в том, чтобы преодолеть ядовитое представление о том, что выжившие не должны вступать в какие–либо физические отношения после нападения, потому что они слишком травмированы.

И хотя лично я никогда не боролась с таким мышлением, это укрепило для меня некоторые истины — что травма не определяет личность, что все люди разные, и у каждого выжившего разное время на исцеление, и что мы узнаем, когда будем готовы двигаться дальше, если вообще будем готовы.

И я готова. Я чувствую это.

Вопрос, однако, в том, с кем я готова сделать этот следующий шаг?

Действительно ли я готова пофлиртовать с парнем и посмотреть, к чему это приведет?

Образ Люка мелькает у меня в голове на мгновение. В последние несколько недель мы чаще разговаривали после занятий, и каждую субботу утром он заходит в комиссионный магазин. Он не дал мне никаких оснований полагать, что его любезность — это просто притворство — типа, да ладно, он даже иногда отмечает меня в постах с мемами.

Может быть, я могла бы пригласить его на свидание или что–то в этом роде? Совместное чаепитие в кампусе кажется достаточно невинным, идеальным для того, чтобы прощупать почву. Конечно, возможно, я не испытываю к нему сильного влечения, и он, возможно, не заставляет мое сердце биться чаще, а душу наполнять неумирающей любовью, но мы могли бы достичь этого. Верно? Рим был построен не за один день.

Прежде чем струсить, я хватаю свой телефон, готовясь оставить танцевальную студию на весь день, и отправляю ему сообщение в Instagram, поскольку мы еще не обменялись номерами телефонов.

Я: Привет, Люк. Просто хотела спросить, не хочешь ли ты выпить кофе завтра после занятий? Ты точно можешь сказать «нет».

Я уже еду в своем Убер к Кэлу домой, когда мне приходит уведомление.

Люк: Как будто я могу отказаться. С нетерпением жду этого :)

Хорошо. Здорово. Да, это хорошо. Выставлять себя напоказ — это то, что я готов сделать. Идеально.

Прежде чем моя голова начинает кружиться во всех возможных направлениях — например: «Что, если он в конечном итоге окажется таким же, как Дакс?» — машина подъезжает к модному району Кэла, и мое внимание переключается на будущее взволнованное личико Мэдди, когда она увидит костюм. Надеюсь, она больше не чувствует себя слишком плохо.

Когда лифт останавливается на этаже Кэла, его входная дверь слегка приоткрыта, поэтому я вхожу сама.

— Привет, это я. — Я заглядываю внутрь и, конечно же, он что–то готовит на плите. По запаху я бы предположила, что это омлет.

— Привет. — Он улыбается мне через плечо. — Мэдди в постели. Однако она чувствует себя лучше, так что, если бы ты могла уговорить ее прийти сюда на ужин, было бы здорово.

— Конечно. — Но сначала я подхожу к нему и обнимаю сбоку. Это то, что мы часто делаем — обнимаемся. Оказывается, мы оба любим физические прикосновения, и он лучше всех умеет обниматься. Итак, беспроигрышный вариант. — Как прошел твой день?

— Полностью забронировано, так что я не могу жаловаться.

— Но...

— Но я устал. — Уголок его губ подергивается, одаривая меня той кривой улыбкой, которая мне так нравится. Это не должно заставлять мое сердце биться быстрее, но это так, и я не собираюсь сидеть здесь и разбираться, почему. Нет.

Я успокаивающим жестом глажу его по спине.

— День закончился, так что забудь об этом. — Вот что всегда говорили мне мои папы, когда я возвращалась из школы полная стресса. — Я собираюсь повидаться с Мэдди.

Однако, прежде чем у меня появляется шанс отстраниться, пара сильных рук обхватывает меня за талию и прижимает к твердой груди. Кэл крепко обнимает меня и кладет подбородок мне на макушку.

— Я должен как следует тебя обнять.

Я усмехаюсь и кладу руки на его массивные, покрытые татуировками предплечья.

— Твой омлет подгорит.

— Ну и пусть. — Он притягивает меня еще ближе, так что мне становится трудно дышать, но я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравятся его чудовищные объятия. Они заставляют меня чувствовать себя как в коконе. Однако раньше, чем мне бы хотелось, он отпускает меня. — Мэдди слишком взволнована костюмом. Ты принесла его?

Я ухмыляюсь и показываю ему сумку, которую держу в руках.

— Он здесь. Давай посмотрим, что она думает.

Когда я вхожу в ее комнату, она сидит в кровати и смотрит что–то на планшете Кэла. В ту секунду, когда она замечает меня в дверях и замечает, что я несу, она спрыгивает с матраса и бежит ко мне.

— Я хочу это увидеть! Я хочу это увидеть! — поет она с таким волнением, с которым трудно сравниться. Я думаю, она все–таки чувствует себя лучше.

Я смеюсь и достаю костюм из сумки, наблюдая, как ее глаза наполняются светом и радостью.

— Что думаешь? Не хочешь примерить и показать своему брату?

— Да! — Моментально, она хватает пачку, и я помогаю ей переодеться точно так же, как мы делаем это в студии. У нее здесь нет ни колготок, ни туфель, но, похоже, она не возражает. Как только она готова, я собираю ее волосы в тугой пучок и надежно закрепляю заколку в виде рождественского подарка.

У нее в комнате есть одно из тех огромных настенных зеркал, и она проводит добрую пару минут, с любовью разглядывая свое отражение. Улыбаясь про себя, я не могу не восхищаться взрывом принцессы, которым является эта спальня. Мягкие розовые и белые тона, большая кровать с балдахином и туалетный столик, пушистые одеяла и коврики, все игрушки... Кэл не шутил, когда сказал, что потратился на то, чтобы ей здесь было комфортно.

И по какой–то причине при мысли о том, что он убирает эту спальню принцессы, мне становится немного труднее дышать.

Нет.

Я не должна была... Это не должно так покалывать. Это ерунда. У меня просто ПМС, вот почему мой разум блуждает по таким опасным территориям.

— Давай покажем Сэмми, — решает Мэдди, закончив любоваться своим милым нарядом. Взяв меня за руку, мы вместе идем на кухню, где Кэл только что закончил готовить три сырных омлета.

— Сэмми! Смотри!

Она кружится, как балерина, чтобы он мог увидеть девочку во всей красе. Я украдкой бросаю быстрый взгляд на него и...

О, черт.

Его лицо смягчается, глаза загораются такой искренней любовью, что мне почти приходится отвести взгляд. Он смотрит на нее так, словно она держит весь его мир в своих руках, и доверяет ей хранить его вечно.

— Ты прекрасно выглядишь, принцесса. — Он берет ее руку в свою гораздо большую и кружит ее, заставляя смеяться. — Ты чувствуешь себя лучше? Я приготовил ужин.

— Да! — Когда она перестает танцевать, то поворачивается и смотрит на меня с серьезным выражением на лице.

— Я не могу испачкать пачку. Ты можешь помочь мне переодеться?