— Ну, у меня уже есть твой номер, с того момента, как я позвонила тебе, чтобы забрать Мэдди, и мне нужно показать своим друзьям доказательство, но было странно выставлять его напоказ, не спросив сначала твоего разрешения. К тому же, это было по работе, так что я уверена, что использовать это для хвастовства незаконно или что–то в этом роде.

— Или что–то в этом роде, — повторяет он с беззубой улыбкой. Я замечаю, что он часто улыбается мне. Это успокаивает, контрастируя с его внушительным телом. — Вот что я тебе скажу, я даю тебе разрешение показывать мой номер своим друзьям до тех пор, пока ты знаешь, что можешь им пользоваться.

Черт возьми.

Он что, флиртует со мной?

— К–конечно. — Я тоже натянуто улыбаюсь ему, потому что больше не знаю, как себя вести. Мои ладони становятся потными и отвратительными, поэтому я незаметно вытираю их о штаны, надеясь, что он не заметит.

Но он замечает это и быстро добавляет.

— Знаешь на случай, если тебе понадобятся некоторые рекомендации по поводу твоей татуировки.

Я коротко киваю ему.

— Звучит заманчиво.

Нет ничего плохого в небольшом безобидном флирте. Каллахан сам выглядит безобидно, несмотря на все свои мускулы и татуировки, а мои друзья буквально сидят за мной. Я ненавижу себя за то, что вот так закрываюсь, черт возьми.

Это то, что ждет меня до конца моей жизни? Не в состоянии нормально поговорить с мужчиной, не впадая в панику?

В конце концов, он допивает остатки своего напитка одним большим глотком и вытирает руки о джинсы.

— Было здорово снова увидеть тебя, Грейс. Где твои друзья?

Я поворачиваю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как трое тупиц опускают свои взгляды. Они совершенно не шпионили за нами, конечно, нет. Я указываю на их столик большим пальцем.

— Вон там. Не так уж далеко.

Он кивает.

— Тогда увидимся, где–нибудь. Береги себя.

И поскольку я точно не могу удержать его приклеенным к своему месту, я отпускаю его как раз в тот момент, когда в моей голове звучит еще один громкий сигнал тревоги.

Почему я вообще хотела, чтобы он остался?

***

Каллахан

Я облажался, и я могу точно определить момент, когда я налажал.

Большую часть времени у меня нет никаких проблем с тем, чтобы держать рот на замке.

Черт, слишком много необязательных социальных взаимодействий в день (два) и так истощают мою энергию. Я являюсь хрестоматийным определением интроверта, когда нахожусь среди большинства людей, или, по крайней мере, я так думал, потому что я определенно недостаточно хорошо знаю Грейс, чтобы предложить, что она пользуется моим номером.

И, серьезно, флирт? Когда я в последний раз флиртовал с женщиной? Причем настолько младше меня.

Мне следовало прикусить свой гребаный язык. Очевидно, что Грейс испытывает какие–то трудности с разговорами с незнакомцами, и мне не следовало испытывать судьбу. И если она больше никогда со мной не заговорит, я не могу сказать, что не предвидел бы этого.

Сидя за столом с Треем, Оскаром и Джонсоном, которые являются постоянными посетителями и близкими друзьями Трея, я позволяю разговору течь вокруг меня, стараясь не поворачивать голову, чтобы посмотреть на Грейс, которая сейчас стоит у бара с группой девушек, которые, как я предполагаю, ее подруги.

— Ты дуешься, — говорит Трей и ударяет своим коленом о мое.

— Нет. — О да, я дуюсь, но я не собираюсь признавать это вслух. Я беру палочку моцареллы и отправляю ее в рот. Она остыло и на вкус как резина, но, по крайней мере, мне не придется говорить, пока я ее жую.

Трей смотрит через мое плечо не очень–то сдержанно.

— Ты заинтересован в ней или что–то в этом роде?

Мне не нужно следить за его взглядом, чтобы понять, о ком он говорит.

— Нет, — говорю я, возможно, немного более резко, чем намеревался. — Она двоюродная сестра Аарона. Заходила в тату–салон на днях, но в итоге отказалась в последнюю минуту.

— Да, я помню. — Он все еще смотрит на нее через свои очки, и по какой–то причине это беспокоит меня. — Но какое отношение ко всему этому имеет Аарон?

Я беру еще одну палочку моцареллы и заставляю себя откусить от нее. Он мой лучший друг, а Грейс практически незнакомка, черт возьми. Мне должно быть все равно, смотрит он на нее или нет.

— Он оторвет мне член, если я попробую что–нибудь с ней сделать. И вообще, почему ты думаешь, что она мне нравится?

Трей пожимает плечами.

— Просто от тебя исходит своеобразная энергия в ее направлении.

Прежде чем я успеваю спросить, что, черт возьми, он имеет в виду под энергией, он добавляет.

— Да, нет. Ты определенно не заинтересован в ней. Или, по крайней мере, я надеюсь, что это не так. Прямо сейчас она разговаривает с другим парнем.

Моя предательская голова поворачивается при этих словах, и, конечно же, незнакомый мне парень небрежно опирается локтем на стойку бара и увлечен разговором с Грейс. Она не выглядит такой уж смущенной, но что я знаю?

И самое главное, почему меня это вообще волнует?

К счастью, становится совершенно очевидно, что я не заинтересован в продолжении нашей беседы о моем недовольстве, и Трей поворачивается к нашим друзьям и начинает говорить о каком–то предстоящем выпуске видеоигры.

Прошло несколько недель с тех пор, как я задержался на всю ночь, просто чтобы поиграть с парнями, но теперь этот план выглядит бесконечно лучше, чем мой нынешний, который включает в себя потягивание тепловатого напитка, поедание холодных палочек с моцареллой и размышления о том, какого черта я так волнуюсь из–за разговора Грейс с парнем, который не является мной.

Если бы я не заметил ее внезапную скованность, я бы продолжил нашу беседу, пока бармен не выгнал нас. С ней легко разговаривать, и я бы солгал, если бы сказал, что у меня уже не было слабости к этой девушке. Она оставалась после работы с моей сестрой, чтобы я мог закончить татуировку, черт возьми. Это твердая десятка в моей списке.

Но, после сегодняшнего вечера, я, вероятно, на твердую четверку в ее рейтинге. Если вообще попал в него.

— Йоу! — Сильная, холодная рука внезапно ложится мне на плечо. Мне не нужно оборачиваться, чтобы распознать присутствие Аарона. — Чувак, если ты хотел вкусно поесть, тебе следовало прийти в Spoon. — Он берет палочку моцареллы между пальцами и качает головой, прежде чем бросить ее обратно в жирную упаковку. — Не могу поверить, что ты тратишь деньги на это замороженное дерьмо.

— Джонсон не может подцепить цыпочек у тебя в заведении. Там слишком дорого. — Я одариваю своего друга понимающей улыбкой, а он просто пожимает плечами, как бы говоря: «Да, именно поэтому я здесь».

Аарон освистывает и садится в кабинку рядом с Оскаром. Здесь слишком тесно для пятерых взрослых мужчин, но его глаза так лихорадочно сканируют барную стойку, что я не думаю, что он даже заметил, что половина его задницы свисает со скамейки.

— Ищешь кого–то, Большой А? — Трей дразнит.

— Да. Она написала мне ранее, сказав, что она... О, черт возьми.

Аарон закрывает лицо руками, в отчаянии качает головой и испускает самый громкий вздох, известный человечеству. Он склонен к драматическим вспышкам, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы почувствовать неподдельные раздраженные вибрации, которые он излучает прямо сейчас, как выразился бы Трей.

— Что такое? — спрашивает Оскар.

Я не думаю, что, когда–либо видел Аарона сердитым с тех пор, как встретил его три года назад, но ледяную ярость в его взгляде ни с чем не спутаешь.

— Моя проблема.

Его проблема, как выясняется, в том, что Грейс и тот парень болтают в баре. Я бросаю на Трея понимающий взгляд, намереваясь сказать ему, что я не шутил, когда сказал, что Аарон попытается покончить со мной, если я попытаюсь что–нибудь сделать с его кузиной. Во всяком случае, это не входит в мои планы.

Аарон обычно непринужденный парень, плывущий по течению — за исключением тех случаев, когда дело касается Грейс. Я знал, что у него была двоюродная сестра в университете Уорлингтона и что он защищал ее, но мы никогда не были знакомы. И теперь я начинаю понимать почему.

— Что в этом плохого? — спрашивает Джонсон, прежде чем сделать глоток своего пива.

Аарон проводит рукой по своим и без того растрепанным каштановым волосам.

— Дакс, блять, Уилсон, вот что в этом плохого.

В его голосе есть нотки, холодные и жестокие, которых я раньше от него не слышал. Внезапный приступ желания защитить сжимает мою грудь, и я наклоняюсь.

— Что с ним не так?

Он, наконец, отводит свой взгляд и встречает его с моим.

— Он просто какой–то жалкий студент колледжа, но я всегда думал, что он чертовски сомнительный.

— Объясни. — Оскар прищуривает глаза. В свое время он посещал кучу занятий с Аароном, и именно из–за него двоюродный брат Грейс пристрастился к татуировкам несколько лет назад.

— Во–первых, он хоккеист, что само по себе является большим красным флагом. — Он говорит тихо, и я знаю, что он имеет в виду. Игра в хоккей колледжа в Уорлингтоне — одно из тех достоинств, которое раздувает эго, как ничто другое. — И, во–вторых, я подслушал, как он на днях сказал, что был бы не против, и я цитирую: «трахать мозги этой девушке, Грейс Аллен, в любой день». Она буквально моя сестра, черт возьми. Я не должен был слышать это дерьмо. — Он притворно дрожит, и я чувствую, что готов убить этого парня.

— Ты не хочешь, чтобы он был рядом с ней, — уточняет Трей.

— Абсолютно, блять, нет. Он осел, — выплевывает Аарон. — Разве ты не слышал? Это всего лишь его второй год в Уорлингтоне, а он уже переспал с половиной команды поддержки, а потом и с некоторыми другими. Я не хочу, чтобы моя двоюродная сестра подхватила гребаное ЗППП, спасибо.

Трей фыркает рядом со мной, но я изо всех сил пытаюсь найти что–нибудь из этого забавным.

Я наклоняюсь и понижаю свой голос до невероятно глубокого рокота.

— Хочешь, я пойду туда и скажу ему, чтобы он отвалил?

Аарон смотрит на меня на секунду дольше, чем нужно.