Анатолий приближается ко мне. Прямо за ним, у подножия склона, стоит группа его охранников.

— Тебе лучше не продолжать побег, если ты знаешь, что для тебя хорошо, — рычит Анатолий.

Задыхаясь, я поворачиваюсь и заставляю себя подниматься дальше по крутому склону. Здесь некуда бежать и негде спрятаться; единственный возможный путь - вверх. Я должна продолжать карабкаться и надеяться, что мне удастся обогнать их или, по крайней мере, спрятаться.

Моя энергия быстро иссякает. Даже при бурном выбросе адреналина резервы моего организма истощаются, и я чувствую, как замедляюсь.

Быстрый взгляд назад подтверждает мои худшие опасения - Анатолий настигает меня, а его охранники идут рядом.

— Ты думаешь, что сможешь обогнать меня. Что сможешь спрятаться? Ни хрена ты не сможешь! Остановись сейчас же, или все закончится для тебя очень плохо.

Игнорируй его, игнорируй, игнорируй.

Он хочет, чтобы я сдалась, но к чему это приведет? Если он возьмет меня на руки, я знаю, что мне конец.

Стоя на четвереньках, я заставляю себя карабкаться по зазубренным камням, отчаянно пытаясь двигаться дальше, несмотря на изнеможение, которое грозит захлестнуть меня. Безысходность когтями впивается в мою грудь, но я яростно сопротивляюсь ей. Я не могу бросить Софию, чтобы она в одиночку встретилась с этим ужасом, а Роман ожидал бы, что я буду бороться до последнего вздоха. Он бы не сдался, как и я. Но мне нужен отдых.

Я прижимаюсь лицом к прохладному камню и перевожу дыхание. Как только я начинаю восстанавливать силы, в воздухе раздается оглушительный взрыв.

Из дома вырываются пламя и дым, а последующая ударная волна едва не опрокидывает меня.

Вот дерьмо! Что, черт возьми, происходит?

Стрельба из автоматического оружия раскалывает воздух.

Это из-за меня?

У меня нет времени выяснять, что происходит, потому что, несмотря на взрыв, Анатолий все еще идет за мной. Он приостанавливается, чтобы выкрикнуть приказ своим людям - что-то об охране имущества и выяснении причин случившегося, - но все равно идет вперед.

— Я же говорил тебе не убегать от меня, маленькая сучка. — Его голос полон яда. — Я поймаю тебя и заставлю страдать больше, чем ты думаешь. А потом я перейду к твоей сестре.

Мой живот сводит от страха, но его слова выводят меня из ступора. Дыхание вырывается из легких, когда я с усилием поднимаюсь на холм, а мышцы кричат в знак протеста.

Внизу продолжаются выстрелы и крики, но Анатолий набирает высоту, он уже достаточно близко, чтобы я могла слышать его рваное дыхание и проклятия, пока я стараюсь держаться прямого пути.

Я совершаю ошибку, оглядываясь назад. В одно мгновение мой палец зацепляется за камень, и я падаю вниз. Боль вспыхивает в ноге, сильная и пронзительная, как будто ее раздробили.

Стиснув зубы, я пытаюсь встать, преодолевая резкий толчок. Я ковыляю вперед, волоча ногу по грязи, но это бесполезно. Огонь пронзает мою ногу, как только я ее использую. Я снова и снова пытаюсь выпрямиться. Идти вперед, даже если придется тащить ногу за собой.

Но это невозможно пересилить. Для меня все кончено.

Единственное, что я могу сделать, это свернуться в клубок и закрыть голову руками, чтобы защитить себя.

Жестоко схватив меня, он переворачивает меня на спину.

Зазубренные камни вгрызаются в мою кожу, жестоко царапая по спине.

Он стоит надо мной, на его лице - маска ярости.

— Как, черт возьми, ты это сделала? — Его рука находит мое горло и сжимает его, пока я задыхаюсь.

Я открываю глаза и смотрю в его мертвые глаза, пытаясь понять, что он имеет в виду. Что я сделала?

— Ты работаешь с Беловым? — продолжает он. — Как? Как ты с ним связалась? Блядь, скажи мне сейчас же.

Его слова сбивают меня с толку, но мне уже надоело бороться. Я боролась до конца, но даже мне нужно смириться с тем, что все кончено. Он победил.

Кто знает, может быть, Роман будет ждать меня на другой стороне. По крайней мере, это приятная мысль.

— Скажи мне, — бушует Анатолий и сжимает сильнее, делая невозможным мой разговор. Черт, я едва могу дышать.

Края моего зрения начинают расплываться в темноте, как вдруг голос, который я никогда не думала, что услышу снова, прорезает воздух.

— Это был не Максим, это был я. Сюрприз, ублюдок. Я вернулся из мертвых.