Глава 33

Блейк

Вцепившись в края сиденья, закрываю глаза и кончаю так сильно, что подгибаются колени. Я почти уверена, что покидаю свое тело. Порыв прохладного воздуха обдувает мою задницу, когда губы Хатча прижимаются к моей обнаженной коже, двигаясь выше, чтобы поцеловать поясницу, прежде чем он выпрямляется и засовывает свой толстый член так глубоко, что я приподнимаюсь на цыпочки.

Спазмы охватывают мое лоно, и он тихо стонет.

— Это моя девочка.

Хатч обхватывает меня за плечи, и прижимает мою спину к своей груди, двигаясь сильно и быстро, покрывая поцелуями мою шею, прокладывая дорожку за ухом и в волосах.

— Я хотел трахать тебя всю ночь, — говорит невероятно страстным голосом Хатч, и от его сексуальных слов я снова кончаю. — Ты чертовски великолепна.

Он близко, и я закрываю глаза, когда Хатч скользит рукой по моему животу, между бедер. Я такая чувствительная, что подпрыгиваю, когда он касается моего клитора, издавая громкое хныканье, и тот резко останавливается, постанывая мне в ухо.

— Так хорошо, — стонет он, крепко держа меня и продолжая пульсировать снова и снова.

Хатч тяжело выдыхает, опуская лицо мне на плечо, когда кончает, и я поворачиваю голову, чтобы поцеловать его в висок, в щеку, в любое место, где могу коснуться его кожи.

Прикосновение моих губ заставляет его поднять голову и крепко поцеловать меня, скользя своим языком по моему и впиваясь в мои губы своим.

Он выскальзывает и разворачивает меня, усаживая на сиденье и крепко обнимая, пока его губы скользят по моей шее и к уху.

— Я никогда не был таким. Ты сводишь меня с ума.

От его слов у меня щекочет в животе, и я обхватываю его руками, крепко прижимая к себе. Хатч прав. Вместе мы особенные. Так было с самого начала, и дело не только в опасности. Дело не в моем гневе и даже не в его сдерживаемых потребностях.

Только теперь приходится делать реальный выбор. Мы по другую сторону бури, в Гамильтауне, и нам нужно думать не только о себе.

Как он отнесется к тому, что будет со мной, зная, что у меня всегда будет сестра, которую нужно защищать? Я знаю, он считает, что от нее одни неприятности. Знаю, что Хатч думает, что она испорчена и делает неправильный выбор. Он терпит ее рядом с Пеппер только потому, что я попросила его об этом, а Пеппер так важна для него.

Его дыхание замедляется, и он скользит большими ладонями вверх и вниз по моим бокам. Он такой теплый, сильный, удивительный и красивый. Хатч — произведение искусства, и я не хочу думать о препятствиях, когда мы вместе. Хочу только раствориться в его сексуальном взгляде. Хочу купаться в его восхищении, позволяя ему захлестывать и придавать мне силы.

— Возможно, мне придется купить тебе целый гардероб таких юбок, — хихикает Хатч, целуя кончик моего носа. — И, возможно, я больше никогда не буду трахать тебя в постели.

— Ты же знаешь, я люблю это место, — провожу пальцами по мягким темным прядям у него за ушами. — Это наше счастливое место.

Он поднимает подбородок, оглядывая темный участок леса.

— Я проведу небольшое исследование. Может, смогу купить землю и сделать ее частной собственностью.

Я морщу нос и наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать его в полные губы.

— Мы не можем допустить, чтобы нам мешали озабоченные подростки.

— Мы единственные, кому разрешено здесь заниматься сексом.

— Это может быть написано на табличке. Напишем: «Не допускаются озабоченные люди, кроме нас».

Хатч смеется по-настоящему, и я прикусываю нижнюю губу. Мне нравится звук его смеха. Это такая редкость, по крайней мере, за то время, что мы вместе. Может быть, я смогу это изменить.

Может, я слишком много предполагаю.

Только мне кажется, что это не так.

— Я бы хотел, чтобы ты провела эту ночь со мной, — наклоняется он, чтобы поцеловать меня в щеку. — Но у Пеппер завтра школа, а когда ты в моей постели, я забываю встать и проводить ее. Она меня за это ругает.

— О, нет, — прикрываю свой смех рукой. — Она знает, что мы спим вместе?

— Не думаю. Она знает только, что было много работы. В прошлый раз, когда я проснулся, тебя даже не было в моей постели.

Хатч опускает бровь, словно злится, и я поднимаю руку, чтобы провести пальцами по линии его лба.

— Я уверена, что пыталась помочь тебе разгадать тайну.

— Осталась только одна загадка: куда мы пойдем сегодня ужинать? Есть любимые места?

— На самом деле, есть! Я хочу вернуться в «Slim Harold's» и научиться танцевать этот танец.

Он протягивает руку и забирает нашу одежду с пассажирского сиденья.

— В таком случае мне лучше отправить тебя в постель. Тебе нужен отдых, если ты собираешься танцевать всю ночь.

Всю обратную дорогу мы держимся за руки, и я сижу боком на своем сиденье, наблюдая, как фары освещают линию его идеального носа, квадратный подбородок и бороду. Когда мы подъезжаем к дому дяди Хью, отстегиваю ремень безопасности и наклоняюсь, чтобы поцеловать его еще раз, прежде чем пожелать спокойной ночи.

Положив руку ему на щеку, смотрю в его глаза. Такие напряженные, сосредоточенные, красивые глаза, от которых у меня перехватывает дыхание.

И все же мне удается сказать то, что я хотела сказать столько дней:

— Спасибо.

Мой голос срывается, и я пытаюсь быстро отстраниться. Не хочу плакать, но он слишком быстр. Хатч хватает меня за руки, притягивает к себе и заставляет встретиться с ним взглядом еще раз.

И снова он слишком напряженный, слишком сосредоточенный и красивый. Хатч опускает брови, и держа меня за подбородок, говорит:

— Ты никогда не должна благодарить меня за то, что я защищаю тебя. Мне хочется быть таким для тебя. Твой дядя нанял меня, но я никогда бы не принял денег. Даже если бы ты послала меня, я бы позаботился о твоей безопасности. Я.... я надеюсь, ты в это веришь.

Бабочки трепещут у меня в животе, и я киваю, боясь заговорить. Он нежно целует меня в губы, прежде чем отпустить. И я опускаю подбородок, быстро выбираясь из его грузовика. Мне нужно поспать. Нужно собраться с мыслями и проветрить голову. И мне нужно поговорить с Ханой. И с моим дядей.

* * *

— О чем именно ты беспокоишься, Блейк? — Дядя Хью сидит напротив меня в своем кабинете, пока мы пьем утренний кофе.

Он смотрит на меня так, как никто и никогда не смотрел — как заботливый родитель, который на самом деле интересуется моими проблемами и помогает мне их решить. Господи, нам следовало переехать сюда много лет назад.

У меня дрожат ноги, и я почти не спала прошлой ночью из-за того, что прокручивала все в голове.

— Я тут подумала: во-первых, ты так добр, что позволил нам с Ханой остаться здесь с тобой. Могу подыскать для нас постоянное место в городе, если мы будем мешаться у тебя под ногами...

— Ты этого не сделаешь, — прерывает дядя Хью, и впервые в жизни он кажется расстроенным. — Это дом вашей семьи. Он принадлежал моему отцу, вашему прадеду, и вы имеете такое же право находиться здесь, как и я.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — ерзаю на своем месте. — Просто беспокоилась, что ты так долго жил один, может, ты привык к определенному порядку вещей, а мы можем его нарушить.

— Мне нравится, когда в доме моя семья. Это одна из причин, по которой я послал Хатча в Нью-Йорк за тобой. Надеялся, что ты подумаешь о том, чтобы остаться здесь и сделать его своим постоянным домом.

— Это как бы подводит меня к другой теме, о которой я хотела с тобой поговорить. — Глядя в свою чашку, я хочу сказать это так, чтобы не прозвучало неправильно. — Я бы с удовольствием осталась здесь. Только вот что бы я делала в Гамильтауне? Это прекрасное место, но я не могу просто сидеть и не приносить пользу. Я сойду с ума.

Дядя Хью перестает хмурится, встает, огибает стол и садится напротив меня в кресло с мягкой спинкой.

— Расскажи мне, что тебя интересует. У нас так много вариантов, ты удивишься. Я подумываю о том, чтобы написать мемуары о своей жизни и истории нашей семьи. Мне бы не помешал ассистент-исследователь, если ты интересуешься подобными вещами.

Поджав губы, я пытаюсь придумать самый приятный способ в мире сказать, что меня не очень интересуют исследования.

Дядя Хью сразу же понимает выражение моего лица.

— Или, если ты предпочитаешь розничную торговлю, я уверен, что Кармен будет рада твоей помощи в магазине. Она несколько раз в год ездит за покупками в Атланту, и я уверен, что у тебя отличный вкус.

И снова он замечает отсутствие энтузиазма в моем нежелании встретиться с ним взглядом. Никто никогда не поверит, что я ненавижу ходить по магазинам.

— Ах, подожди минутку! — поднимает палец дядя Хью. — Какая у тебя была специальность в колледже? Психология?

Закусив губу, киваю.

— Но у меня нет никакого клинического опыта. Я получила только степень бакалавра, так что не знаю, что могу с ней делать.

— Дирк очень интересуется криминальной психологией. Этой осенью он будет преподавать курс в колледже. Конечно, это всего лишь муниципальный колледж, но многие ребята начинают обучение в нем на пути к профессиональному образованию или более крупным университетам.

Я киваю, не понимая, к чему он клонит.

— Не думаю, что я подхожу для преподавания.

— Скорее всего, нет, но Дирк мог бы сделать тебя своим помощником или даже связать тебя с кем-то, кто мог бы найти для тебя место, — наклонившись вперед, дядя берет меня за руку. — Мы не остановимся, пока не найдем то, что тебе понравится. Если ты хочешь остаться здесь, ты останешься.

— Я хочу остаться... — Мои мысли возвращаются к Хатчу, и на языке вертятся слова, что я хочу остаться с ним. — Но меньше всего я хочу быть обузой или сидеть без дела, словно ожидая, что кто-то будет меня развлекать или...

Женится на мне. Слова проносятся у меня в голове, и также быстро я их прогоняю. Слишком рано и слишком самонадеянно. Я должна идти своим путем, и если что-то еще произойдет, то так тому и быть.

Мой дядя поднимается на ноги, протягивает руку и провожает меня на кухню.