Глава 32

Хатч

— Бей, Пеппер, у тебя получится! — кричу я с трибун, когда наш любимый шорт-стоп выходит на домашнюю базу отбивающего.

Блейк сжимает мою руку, прежде чем отпустить ее, чтобы похлопать. Она одета в красную майку «Snow Cones» взрослого размера с белой плиссированной мини-юбкой, а ее волосы собраны в два боковых хвостика с красной и белой лентами.

— Выкури их, «Snow Cones!» — кричит она, и я наклоняюсь ближе.

— Где ты взяла этот наряд?

— Кармен помогла мне. Я чирлидерша. — Блейк опускает подбородок и сексуально надувает губки. — Тебе нравится моя юбка?

Черт. Мой член дергается в джинсах.

— Мне все нравится. Ты достаточно горячая, чтобы растопить снежный конус.

Это заставляет ее засмеяться, и мне приходится сосредоточиться на игре, а не на том, что я планирую сделать с этой непослушной чирлидершей в Макоут-Пойнт позже.

Кармен скандирует с другой стороны.

— Нам нужен кэтчер, а не тот, кто скребет!

— Нам нужен питчер, а не тот, у кого зудит! — Блейк присоединяется, и я качаю головой.

— Я не могу решить, хорошо или плохо влияет на тебя Кармен.

— Мы болеем за нашу команду! — очаровательно возражает она.

Пеппер, как обычно, носится по всему полю, периодически останавливаясь, чтобы помахать рукой или немного потанцевать, когда она делает тройную игру (прим. игра, в которой было три положения вне игры или трижды из игры были выведены игроки). Хана делает фотографии за воротами, и после тех, что она показала мне на прошлой неделе, та может стать официальным фотографом команды. Она действительно чертовски хороша.

Это быстрая игра, и «Snow Cones» вырывают победу у «Sea Turtles» со счетом 6:5. Игроки выстраиваются в ряд, чтобы пожать друг другу руки, и мы отправляемся в нашу любимую пекарню за праздничными пончиками и шоколадным молоком.

Хана, как обычно, скачет в группе, фотографируя игроков с косичками, которые держат перед глазами огромные пончики с посыпкой и принимают глупые позы.

Шрам улетел после победы, сказав, что его не будет несколько дней. Дирк помогает ему найти Ивана Икс, предполагая, что он может быть тем самым Ивановым из книги Хью.

Насколько я знаю, они не установили точной связи, но это логичное начало. Они оба настаивают, чтобы я не вмешивался и взял паузу, что я с радостью и делаю — на некоторое время.

Я хочу провести время с Блейк и посмотреть, может ли между нами быть что-то большее, чем «наемный защитник» или даже «ненависть подростка, чью жизнь разрушили». Последнее заставляет меня содрогаться, но я бы сделал это снова в одно мгновение. Она не была в безопасности в том доме, и это был единственный способ обрести хоть какое-то душевное спокойствие.

Но когда я смотрю, как она сидит с Пеппер и делится пончиками с посыпкой, до меня доходит, что наша ситуация может оказаться сложнее, чем я предполагал.

До сих пор я всегда думал о своей ситуации с ребенком сестры как о совместной работе между Лорелин, Дирком и мной. Мы все разделяем обязанности и подстраховываем друг друга по мере необходимости. Правда в том, что Пеппер по закону принадлежит мне.

Блейк всего двадцать четыре года. Она светская девушка и, вероятно, планирует сделать карьеру. Какие у меня есть причины думать, что она захочет стать частью семьи, особенно такой, в которой одиннадцатилетнему ребенку стукнет тридцать?

Она смотрит на меня и улыбается. Сидя в майке «Snow Cones» с накрашенными губами и темными волосами, перевязанными красно-белыми лентами, я гадаю, что бы она сказала по поводу такой резкой перемены в своем образе жизни.

— Что тебя так беспокоит, здоровяк? — придвигается ко мне Кармен, и я быстро выпрямляюсь.

— Никакого беспокойства. Похоже, в этом году девочки могут отправиться на чемпионат штата.

— Пеппер — заводила. Она будет вести эту команду до конца, — делает глоток из своей кружки Кармен. — Но я вижу, что у тебя на уме не это.

— Я только что закончил довольно сложное дело, Кармен. — Мой голос пренебрежительный, призванный пресечь эту линию вопросов.

— Не-а, — Кармен смотрит на стол, где Пеппер и Блейк обмениваются половинками пончиков. — Тебя беспокоит вот это.

Я готов сказать городской сплетнице, чтобы она не совала нос в мои дела, но вместо этого выбираю дипломатию.

— Это школьный вечер. Я беспокоюсь только о том, чтобы вовремя доставить Пеппер домой и хорошенько выспаться до первого звонка.

Я начинаю отходить, когда она хватает меня за руку.

— Послушай меня, — смотрит на меня своими карими глазами Кармен. — Ни одна женщина не проводит столько времени с ребенком, если ей это не нравится. Тебе не о чем беспокоиться с Блейк. Она твоя. А теперь надень на нее кольцо, пока не поздно.

С этими словами она проходит мимо меня к Хане, которая фотографирует аутфилдеров, притворяющихся, что они ловят пончики с помощью своих товарищей по команде.

— Ни с места! — командует Хана. — Чуть выше. Я все еще вижу твои пальцы. Передвинь их еще немного назад.

Мои мысли путаются из-за всего, что произошло за последние двадцать четыре часа, но слова Кармен кажутся правильными. Когда я смотрю снова, Пеппер наклоняется вперед, чтобы обнять Блейк за шею, а Блейк обнимает маленькую девочку, растягивая губы в счастливой улыбке.

Черт возьми, пусть городские сплетники видят, что у меня на лице.

Девушки болтают всю дорогу до дома. Хана держит фотоаппарат, и сидя на заднем сиденье с Пеппер, показывает ей сделанные снимки. Пеппер визжит и подпрыгивает на сиденье, и я уверен, что она съела слишком много сахара — даже если она сожгла миллион калорий на поле. Она скоро отрубится. Блейк поворачивается на переднем сиденье, как будто не хочет ничего пропустить.

— И когда ты присела на корточки, чтобы остановить передачу на линию. — Хана направляет камеру на мою племянницу. — Вот черт. Как ты называешь эту позу?

Пеппер широко раскрывает глаза.

— Не знаю. Я просто знала, что должна остановить этот мяч, иначе игра закончится.

— Это была потрясающая игра, — говорит Блейк, и мой взгляд падает на ее шелковистые бедра, обнаженные в бледном свете машины.

Блейк в этой юбке чирлидерши просто охренительна. Я весь вечер был на взводе.

— Что ты думаешь, дядя Хатч? — Пеппер встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида, и я вспоминаю время, когда только Пеп и я ехали домой после игр. Тогда она только начинала, еще не была такой суперзвездой, как сейчас.

— Я думаю, ты крутая, Пеп. Я горжусь тобой.

Пеппер откидывается назад с тихой улыбкой на губах. Хана кивает, глядя в окно, а Блейк разворачивается на пассажирском сиденье, одаривая меня таким взглядом, будто я только что нашел лекарство от рака.

Мы подъезжаем к моему дому, и я ставлю внедорожник на стоянку.

— Пойдем, Пеп, я провожу тебя.

Пеппер отстегивает ремень безопасности и придвигается к Хане, чтобы крепко обнять ее. Затем она бросается вперед и обнимает Блейк за шею, вызывая удивленный смех. Блейк обнимает ее в ответ с фальшивым ворчанием, как мы с Пеппер всегда делаем перед сном, и мои тревоги немного рассеиваются.

Я веду племянницу в дом, обнимаю и прижимаю к себе, как мы делаем это перед сном, а затем передаю ее Лорелин. Последняя остановка перед Макоут-Пойнт — отвезти Хану к Хью.

Мало что может быть менее волнующим, чем избавиться от всех детей, чтобы заняться сексом, но каждый раз, когда я бросаю взгляд на Блейк, сидящую на пассажирском сиденье, на ее фигуру в форме песочных часов, на сиськи, обтянутые красной майкой, на крошечную белую юбку, задирающуюся выше на бедрах, мой член напоминает мне, что это стоит того, чтобы подождать.

— Увидимся утром, — поддразнивает Хана, выбираясь с заднего сиденья. — Или нет.

Дверь закрывается, и Блейк перегибается через консоль, обнимая меня за шею и касаясь губами моего уха.

— Наконец-то, — горячо выдыхает она, и у меня в штанах словно появляется стальной стержень. — Не думала, что мы когда-нибудь останемся наедине.

Макоут-Пойнт находится всего в двух десятых мили от подъездной дорожки Хью, и я заезжаю туда, торможу на краю поляны и ставлю машину на стоянку. Я только успеваю полностью откинуть спинку сиденья, когда Блейк перепрыгивает через консоль, усаживается мне на колени и накрывает мой рот своим.

Обхватив ее бедра руками, я скольжу ими выше, под ее короткую юбку, чтобы обнаружить…

— О, черт.

На ней нет нижнего белья.

Ее голая задница мягкая и сочная, и я готов стащить штаны.

— Я весь вечер ждала, когда ты прикоснешься к моей голой заднице, — поддразнивает Блейк, откидываясь назад, чтобы встретиться с моими глазами. — Я люблю наши семьи, но они прекрасные блокираторы члена.

Потянувшись, я обхватываю ладонями ее щеки, притягиваю ее губы к своим и медленно целую.

— Блейк, — мой голос звучит глухо, хотя член ноет, — все улажено. Ты можешь вернуться к своей жизни в Нью-Йорке.

Она замедляется, обхватывает мои щеки ладонями, повторяя мои движения.

— Ты этого хочешь?

«Нет, конечно», — кричит мой разум, но я взрослый мужчина. Даже когда у меня на коленях сидит эта великолепная женщина с сиськами и задницей, которыми я не могу насытиться, не могу настроить себя на такой уровень боли. Потому что знаю, как устроен мир.

— Я хочу, чтобы ты делала то, что сделает тебя счастливой.

Блейк легонько скользит большими пальцами по моим щекам, и наклоняется ближе, становясь сексуальной кошечкой, какой она всегда была, сколько я ее знаю.

— Я как раз собираюсь это сделать, — Блейк прикусывает мою нижнюю губу, прежде чем наши губы соприкасаются.

Наши губы расходятся, и мы небрежно, облизываясь, целуемся. Блейк тянется к моей рубашке, и я наклоняюсь вперед, чтобы быстро стянуть ее через голову.

Серебристые глаза темнеют, и она скользит руками по моей груди, царапая ногтями кожу. Блейк обводит контур моих татуировок, в то время как я провожу руками по ее заднице, наслаждаясь ощущением ее тела в своих объятиях, на своей коже.