За прошедшие месяцы, проведенные в Гамильтауне, она стала только сильнее.

— Я думала, ты все еще в Нью-Йорке. — Хана подходит прямо к нему, протягивая руку.

Он обхватывает ее обеими своими большими ладонями, а затем наклоняется и целует ее в щеку.

— С днем рождения, малышка.

У меня сжимается желудок, и я обнимаю Хатча за плечи. Он продолжает уверять меня, что Шрам не причинит ей вреда, и я могу доверять только ему.

Что касается Ханы, то ее совершенно не беспокоят его размеры и внешний вид.

— Думаю, ты не слышал. Мне уже двадцать один. Я уже не ребенок.

Брови Шрама разглаживаются, и он почти улыбается.

— Тебе еще многое предстоит сделать в жизни.

Она кладет обе ладони на сгиб его локтя, и в ее голосе слышится нотка грусти.

— Я уже многое прожила.

Грусть исчезает так же быстро, как и появилась, и Хана улыбается, восклицая:

— Отведи меня на вечеринку, я хочу бокал шампанского. Наконец-то я могу законно выпить!

— Наконец-то, — смеюсь я, беря ее за руку и притягивая к себе для короткого поцелуя. — С днем рождения, сестренка. Я так горжусь тобой.

Хана отпускает здоровяка и обнимает меня за плечи, прижимаясь к моей голове.

— Это так прекрасно. Спасибо тебе за все.

Внутри маленькие игроки бегают вокруг, едят кексы и запускают друг в друга воздушные шары. Музыка представляет собой смесь танцевальной музыки и выступлений ди-джеев, и через десять минут Хана бежит обратно в дом за своей камерой.

Мы все пьем шампанское, смотрим, как играют дети, а Хана фотографирует гостей в самых разных позах — с цветами, с тортом, с воздушными шарами, снаружи и внутри. Хатч берет меня за руку, когда звучит песня Бадди Холли, и руководит моими начальными движениями Шэга.

— У тебя получается! — восклицает Кармен, и я, смеясь, обнимаю ее. — Никогда бы не подумала, что ты на такое способен, — смеется она, глядя на Хатча, который только пожимает плечами.

— Моя мама любила этот танец. Она ждала, что мы с Дирком будем танцевать с ней субботними вечерами на кухне.

Мысль об этом согревает мое сердце, и я представляю, как буду танцевать с ним на кухне.

— Где Дирк?

Я оглядываюсь, и Шрам отвечает.

— Он попросил меня поздравить Хану с днем рождения. Ему жаль, что он не смог прийти. Он идет по следу, и я на самом деле возвращаюсь, чтобы помочь ему.

Сестра морщит лоб, и подходит к нему.

— Ты уезжаешь?

Он касается большим пальцем ее подбородка.

— Ты сегодня очень красивая.

— А ты не можешь остаться еще ненадолго? — мягко произносит она, и Шрам качает головой.

— Я должен выполнить данное тебе обещание. Скоро увидимся, — Шрам скользит взглядом по ее губам, и облизывает нижнюю губу.

Еще мгновение колебаний, и он поворачивается, оставляя нас всех снова дышать.

— Фух, с днем рождения тебя, — бормочет Кармен, беря Хану за руку. — Давай возьмем еще шампанского. Я уже вся напряжена.

* * *

Еще час, и мы разрезаем торт. Маленьким девочкам пора домой, но вечеринка только начинается. Хатч и я используем Пеппер как предлог, чтобы сбежать, и я беру несколько букетов бледно-розовых роз, засовывая их в свою сумку по пути к выходу.

Когда Пеппер укладывается в свою кровать, а мы с Хатчем спускаемся по лестнице и оказываемся на другой стороне дома, я быстро переодеваюсь из бежевого вечернего платья, которое было на мне, в белую юбку болельщицы, которая теперь хранится у него дома.

Пока Хатч чистит зубы, расставляю розы. Я полностью обнажена по пояс, когда он выходит из ванной в серых штанах, которые я так люблю и которые не оставляют простора для воображения. Например, я сразу вижу, как ему нравится то, что он видит.

— Замри.

Он достает свой телефон и делает снимок, на котором я лежу на животе, выгнув спину, чтобы показать ложбинку между грудями, болтая ногами.

— Как насчет этого?

Я переворачиваюсь на спину, поднимаю две розы и прижимаю их к груди так, чтобы они только прикрывали ареолы.

— Черт.

Хатч подходит ближе, делая еще один снимок, и я снова переворачиваюсь на живот и поднимаю подол юбки повыше, демонстрируя отсутствие нижнего белья.

— Твоя любимая.

— Да, черт возьми, — Хатч отбрасывает телефон в сторону, хватает меня за икры и тянет вниз, к краю кровати.

Мой крик переходит в стон, когда он зарывается лицом между моих ног, проводя языком от моего клитора ко входу. Также быстро Хатч переворачивает меня и раздвигает мои бедра, медленно пробегая взглядом от моей киски до груди, затем к глазам, где он слегка улыбается мне и качает головой.

— Я собираюсь доставить тебе массу удовольствия.

В моем животе лопается пузырь, заставляя меня смеяться, и я извиваюсь в предвкушении.

— Я знаю, что так и будет.

Хатч накрывает меня ртом, и я выгибаю спину, закрывая глаза с громким стоном. Мы только начинаем, и это так хорошо. Он берет меня спереди и сзади, прижимая к стене и над раковиной в ванной перед зеркалом, которое, кстати, чертовски возбуждает. Мне нравится смотреть, как напрягаются его мышцы, как переливаются татуировки, как струится пот по его лицу, и когда он кончает, то уносит меня на луну.

Лежа в его огромной кровати, когда его мускулистая рука обнимает меня за талию, а губы касаются моего виска, я думаю о будущем и о том прекрасном, что ждет нас впереди.

Хатч любит напоминать мне, что я больше не одна. Вместе мы образуем большую новую семью, где все заботятся друг о друге.

Мой дядя сказал, что Хатч всегда был ему как сын, а теперь он стал его племянником. Наши семьи действительно объединились.

Это новый опыт — быть окруженной такой любовью. Это новый опыт — не бояться и не оглядываться через плечо. Первую часть своей жизни я провела, испытывая страх, потому что была одна. Теперь у меня есть кто-то, и он такой замечательный.

Я все еще сильна, но с моим великолепным рыцарем на моей стороне и моей новой семьей чувствую себя достаточно сильной, чтобы преодолеть любые препятствия. Нам еще предстоит найти плохих парней и ответить на вопросы, но я уверена, что в конце концов мы победим.

Бонус

СВАДЕБНЫЙ СЮРПРИЗ

Блейк

Цельное молоко, сахарная пудра, сливочное масло, чайная ложка чистого ванильного экстракта...

Я кружусь по кухне, быстро двигаюсь, регулируя скорость миксера Лорелин. Времени в обрез, а я хочу, чтобы все было идеально, когда Хатч вернется с работы через несколько часов.

У Лорелин сегодня выходной, Пеппер останется с Ханой у дяди Хью, а дом в полном моем распоряжении для моего особого предсвадебного сюрприза.

Через два дня я стану миссис Хатченс ван Гамильтон-Уинстон, и у меня всю неделю сводило живот от подготовки, примерки фаты, одобрения соусов, фирменных коктейлей, музыки, букетов...

Будь наша воля, мы с Хатчем устроили бы небольшую, простую церемонию либо в зимнем саду, либо под одним из гигантских дубов в поместье его семьи.

Дядю Хью чуть не хватил удар от одной этой мысли, и теперь наша свадьба — это грандиозное мероприятие в каретнике, на котором будут присутствовать самые разные люди, которых я не знаю. (прим. Каре́тник — постройка для карет, лошадей, сопутствующих приспособлений и нужд. Как правило, деревянное, реже каменное, отдельно стоящее одноэтажное здание.)

Конечно, там будет и наша семья. Хана всю неделю ходила за мной с фотоаппаратом, сводя меня с ума своими безостановочными щелчками. Она настояла на том, чтобы быть официальным свадебным фотографом, и с большой неохотой позволила мне нанять запасного на церемонию, когда я сказала, что она должна быть главной подружкой невесты.

Кармен — подружка невесты, а Пеппер потребовала, чтобы вся команда по софтболу была и шаферами, и цветочницами, и подносителями колец. Хатчу пришлось помочь мне сократить список до трех человек.

Все это мило, но меня это чертовски напрягает.

Сегодня я надеюсь на небольшой перерыв. Последние несколько месяцев я совершенствую свои навыки в выпечке и скачала рецепт, утверждающий, что это лучший свадебный торт на свете. Я купила кружевной свадебный пеньюар и туфли на шпильках Лабутен. Я буду его фантастической невестой в стиле пинап с его личным тортом, и мы будем есть его или кормить друг друга, или размазывать по местам, которые нам хотелось бы облизать…

От этой мысли я сжимаю губы, а киска становится горячей. У меня столько грязных планов на сегодняшний вечер в отношении моего великолепного жениха.

Звенит таймер, и я достаю торт из духовки и кладу его на решетку для охлаждения. Глазурь готова, и к тому времени, как я надену наряд, торт должен достаточно остыть. Бросив быстрый взгляд на часы, я понимаю, что у меня остался час.

Взвизгнув, я несусь вверх по лестнице, где все спрятала. Тонкое кружевное боди с крошечными чашечками едва прикрывает мою грудь. Оно с вырезом, а сверху у меня прозрачная плиссированная юбка с высокой посадкой, подчеркивающая изгибы моей задницы. Поверх всего этого я надеваю еще одну кружевную накидку. Белые чулки до бедер и белые переливающиеся шпильки Лабутен завершают образ.

Мои волосы распущены крупными локонами по плечам, а сердце учащенно бьется, когда я стою перед зеркалом, оценивая результат. Если это не заставит член Хатча выскочить из штанов, то ничто не заставит. Радостный смех вырывается из моей груди, и я делаю шаг вперед, чтобы накрасить губы розовым блеском.

Торопливо спускаясь по лестнице, хватаюсь за перила, чтобы не поскользнуться на своих высоких каблуках. Черт, я совсем разучилась ходить на них. Помню времена, когда могла бегать по тротуарам Манхэттена на высоких каблуках, не вспотев.

На кухне я ставлю белый торт на кружевную белую керамическую подставку и огромным ножом быстро покрываю первый слой густой маслянистой глазурью, разравнивая ее по всей поверхности, прежде чем наносить второй, меньший по размеру слой. Я не могу перестать улыбаться, когда помещаю огромную бледно-розовую маргаритку прямо на верхушку, а затем посыпаю ее съедобными блестками и звездами.