Каждая мышца в моем теле протестующе кричит, когда я потягиваюсь под одеялом. Но потом до меня д ...

Каждая мышца в моем теле протестующе кричит, когда я потягиваюсь под одеялом. Но потом до меня доходит. Я лежу в постели в середине дня, дремлю, а рядом со мной мирно посапывает огромный татуированный морской котик.

Меня трахали до полусмерти, за неделю я испытала больше оргазмов, чем за... когда-либо. И я понятия не имею, что я собираюсь делать со своей оставшейся жизнью. Я решила не возвращаться в Детройт, но и не уверена, хочу ли оставаться в Калифорнии.

Я переворачиваюсь на бок и смотрю на Джоэла. Его жесткие черты лица расслаблены, и когда он спит, у него почти мальчишеский вид, как будто вся эта грубоватость и ужасающая задумчивость исчезают, пока он без сознания.

Но затем его голубые глаза приоткрываются и смотрят на меня сверху вниз, и вся та напряженность возвращается.

Я мило улыбаюсь ему.

— Ты намного симпатичнее, когда спишь.

— Мм. Ты намного симпатичнее, когда насажена на мой член, — отвечает он с лукавой усмешкой на красивом лице.

Боже, какой же он дерзкий.

Я отбрасываю смущение в сторону и лениво провожу пальцем по татуировкам на предплечье Джоэла. Единственный черный глаз смотрит на меня в ответ, его чернильная радужка окружена клубами дыма, секундомером и маяком. Я слежу за каждой темной линией, прежде чем перейти к его бицепсу.

Так много мышц. Так много татуировок.

Там есть горный хребет с полной луной, висящей высоко над одной из вершин — звездное небо на унылом фоне. Я пытаюсь сосчитать скопление звезд, но сбиваюсь со счета, когда натыкаюсь на две, которые выглядят свежее остальных.

— Эти новые, — замечаю я. — Почему?

Он смотрит на меня сверху вниз полуприкрытыми глазами, и мускул на его челюсти дергается. Боже, он такой красивый, что мог бы заставить ангелов плакать. Мы провели несколько дней у него дома, пьянствуя — смотрели глупые драмы и документальные фильмы о настоящих преступлениях, ели и спали. Трахались. Я несколько раз изучала его татуировки, пытаясь понять их, но они такие же загадочные, как и сам человек.

— Такими я их и помню, — тихо говорит он.

Я провожу пальцем вверх по его ключице и провожу по другому плечу, затем вниз по бицепсу.

— Помнишь кого?

Я наблюдаю, как подрагивает его кадык, когда он тяжело сглатывает. Затем его следующие слова звучат натянуто.

— Тех, кого мы не смогли спасти.

Горячие слезы застилают мне глаза, и я приподнимаюсь на локте и пытаюсь снова сосчитать звезды сквозь затуманенное зрение. Я досчитываю до тридцати двух, прежде чем Джоэл зажимает мой подбородок большим и указательным пальцами и притягивает меня к себе для долгого, страстного поцелуя. Его хриплый стон отдается вибрацией прямо в моей киске, которая сейчас слишком воспалена и чувствительна ни для чего.

— А как же те, кого ты все же спас?

Он снова наблюдает, как я считаю звезды.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, убедить меня, что мы делаем что-то благородное и отважное. Но важнее всего те, до кого мы не добрались вовремя. Невинные люди. В основном женщины и дети, которые исчезли еще до того, как мы узнали об их существовании.

— Итак, когда ты сказал, что ваша команда выполняет работу, которую военные не могут...

— Мы специализируемся на поимке торговцев людьми, но при необходимости выполняем и другую случайную работу, вроде этой.

Немного больно слышать, что меня называют работой, но я знаю, что это то, кем я являюсь для них. Но затем на смену этой боли приходит замешательство, и я спрашиваю:

— Почему военные сами не могут расправиться с торговцами людьми?

Джоэл берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы. Моя рука вдвое меньше его, но каким-то образом они идеально подходят друг другу, как два кусочка головоломки.

— Ты была бы удивлена, узнав, кто управляет этими бандами. Другие правительства, подпольные чиновники, у которых больше денег и власти, чем мозгов. Если они узнают, кто несет ответственность за их уничтожение, это может привести к войне. Итак, мы заходим и тихо обо всем заботимся. Незаметно. Это не идеальная система, но мне нравится думать, что мы на правильной стороне закона. Некоторые из нас изрядно потрепаны службой в армии, но наши моральные устои все еще целы. В основном.

На ум приходит то, что Зак рассказал мне о посттравматическом синдроме Джоэла. В глубине души я знаю, что Джоэл хороший. Я чувствую это всем своим существом. Он может быть резким по краям и иногда переходить границы дозволенного, но его мораль по-прежнему непоколебима. Если быть честным с самим собой, что давайте будем откровенными… это редкость, я доверяю ему, независимо от того, говорю я это или нет. Я знаю без тени сомнения, что он никогда бы намеренно не причинил мне боль.

Потом я думаю о Заке, который такой же страшный, как Джоэл, но более тихий и вежливый. Интеллект накатывает от него волнами, и вы можете сказать, что он чрезвычайно способный — за неимением лучшего слова, умелый оператор. И, без сомнения, дамский угодник. На мгновение мне становится интересно, как они с Харпер справляются.

Но затем мои мысли переключаются на Лиама. Внутри него проявляется что-то темное. Как будто он увидел или сделал что-то, что преследует его. И этот нож, с которым он играет. … Я вздрагиваю.

— Итак, эти две звезды...

— Одно для двадцатитрехлетней женщины по имени Кристал, другое для двенадцатилетней девочки по имени Анна.

В моем горле встает комок. Двенадцать лет. Какие ужасы пережила эта бедная девочка, прежде чем они вырвали у нее жизнь из-под носа? Не думаю, что смогла бы справиться с этим знанием.

— Вы поймали людей, которые их похитили? — спрашиваю я, моля Бога, чтобы они пострадали больше, чем все их жертвы вместе взятые.

Взгляд Джоэла темнеет. Сердце под мускулистой грудью бьется громко и ровно.

— Пока нет. Но мы это сделаем.

— Я знаю, что ты это сделаешь. Я просто не могу представить, что... — я не могу закончить это предложение.

— Мир полон зла, Стелла. То, что дьявол обитает в аду, не означает, что он не пошлет демонов делать за него грязную работу.

— Харриет однажды сказала мне нечто подобное. Мне было лет шестнадцать, может быть, семнадцать. Она сказала мне, что некоторые люди рождаются злыми. Что дьявол запятнал их души еще до того, как они сделали свой первый вдох. У этих людей не было надежды. Они были прокляты с момента своего зачатия.

Длится молчание, прежде чем Джоэл спрашивает:

— Ты тоже в это веришь?

Я вздыхаю, опускаю голову на подушку и смотрю в потолок. Джоэл просовывает руку мне под подушку, другой обнимает за талию и притягивает меня ближе, зарываясь носом в мои волосы.

— Я больше не уверен, во что я верю.

Что-то жужжит рядом с кроватью. Джоэл стонет, затем тянется за своим мобильным телефоном.

— Что? — он щелкает кнопкой на устройстве.

Я слышу слабый звук женского голоса. Это Слоан. Джоэл тихо лежит рядом со мной, прислушиваясь к каждому ее слову.

Затем он резко садится, прислоняясь спиной к изголовью кровати. Свирепо глядя на меня сверху вниз, он рычит в трубку:

— Достань мне все, — затем он заканчивает разговор.

Крепко прижимая простыню к груди, я спрашиваю:

— Что?

Джоэл проводит рукой по своим и без того растрепанным волосам и бросает на меня такой жалкий взгляд, что я отшатываюсь.

— Слоун еще раз заглянула в — ИП. У него никогда не было проблем с наркотиками.

— Но он...

Джоэл кивает и прерывисто выдыхает.

— Кто-то убил его и попытался представить это как случайную передозировку.

Я прикрываю рот рукой.

— Стелла.

Я вскакиваю с кровати и начинаю расхаживать по комнате. Джоэл встречает меня на пороге и удерживает на расстоянии вытянутой руки.

— Есть ли хоть какой-нибудь шанс, что Роджер был еще жив, когда ты бросила его там, в лесу?

— Я... я уже говорила тебе.

— Я знаю, детка. Но его тело так и не нашли.

Мой рот открывается и закрывается, а мозг словно пропустили через мясорубку.

— Он, должно быть, был мертв. Я била его... снова, и снова, и снова… Я так сильно ударила его. О боже... было так много крови, Джоэл.

Сильные рыдания сотрясают мое тело, и я почти падаю на колени. Но прежде чем я падаю на пол, Джоэл подхватывает меня на руки и укачивает у себя на коленях на краю кровати. Я прячу лицо у него на груди и отдаюсь своим эмоциям. Снова.

— Ш-ш-ш. Все в порядке, — Джоэл покачивает меня взад-вперед, приглаживая волосы по спине. — Я верю тебе. Правда, обещаю. Но это имело бы смысл, если бы он каким-то образом выжил и сбежал.

— Нет, — кричу я, качая головой. — Там была... кровь. Кость. Этого было слишком много.

— Ладно. Все в порядке. Мы с этим разберемся. Слоун занимается Харриет.

Я вскидываю голову и в шоке смотрю на него.

— Что? Харриет? Нет, — я шмыгаю носом и качаю головой. — Харриет ни в коем случае не замешана.

Глаза Джоэла мечутся между моими.

— Ты была бы удивлена...

— Нет. Харриет понятия не имела. Она не могла быть замешана в этом.

— Мы все равно собираемся заняться ею, но если ты уверена...

— Я уверен.