Когда она досчитывает до семи, я вознаграждаю ее храбрость несколькими движениями по ее клитору.

— Ты получаешь от этого слишком большое удовольствие, принцесса.

Она стонет и извивается в моей руке. Размазывая ее соки, я наклоняюсь над ней, так что ее спина оказывается на одном уровне с моим животом, и касаюсь зубами ее челюсти. Один дикий карий глаз смотрит на меня в ответ.

— Что...что ты собираешься делать?

Порочная ухмылка расплывается на моем лице, когда я толкаю один палец внутрь нее.

— Сначала я собираюсь закончить наказывать тебя. А потом я собираюсь трахнуть тебя.

Все ее тело покрывается мурашками, когда я убираю палец из ее киски и возвращаюсь к ее красной ягодице.

— Еще три, и ты сможешь кончить.

Мою ладонь покалывает, и я знаю, что после этого ей будет больно. Но я никто иной, как человек слова.

— Восемь, — выкрикивает она, но на этот раз не вздрагивает. Слеза скатывается по ее носу и вместе с другими капает на стойку рядом с ее лицом. — Девять.

Еще один всхлип. Затем, наконец:

— Десять.

Как только цифра покидает ее рот, я опускаюсь на колени позади нее, поклоняясь ей, как гребаной богине, которой она и является, и прикасаюсь к ее влажности, вылизывая ее дочиста. Схватив ее за попку обеими руками, я раздвигаю ее ягодицы и посасываю ее клитор, пока она трется о мое лицо, преследуя свой оргазм.

Когда она почти кончает, я разворачиваю ее и сажаю на стойку, так что ее задница оказывается на краю. Положив ее босые ноги себе на плечи, я толкаю ее в грудь, и она откидывается назад, опираясь на локти.

— О боже, — стонет она, ее голова втягивается в плечи, когда я выедаю ее. Ее рука зарывается в мои волосы, и она водит ладонью по моему лицу. — Черт возьми, Джоэл.

Я ввожу в нее один палец, затем другой и загибаю их внутрь, так что попадаю в ее сладкое местечко, накачивая ее каждым кругом своего языка по ее клитору. Она кончает сильнее, чем когда-либо, вскрикивая, когда ее бедра неудержимо раскачиваются, и мочит мое лицо, находя тот тип разрядки, который, как я знал, я в конце концов получу от нее. Ее влага покрывает мою бороду и стекает по шее и обнаженной груди, и я никогда не был так возбужден за всю свою гребаную жизнь.

Но только две трети моего обещания выполнены. Она была наказана, она кончила, и теперь мне нужно ее трахнуть.

Я стою и смотрю на нее сверху вниз. Она смущена реакцией своего тела. Я вижу это по румянцу на ее щеках. Я обвиваю ее ноги вокруг своих бедер, а ее руки — вокруг моей шеи, и наши губы встречаются в столкновении зубов и языков, когда мы отчаянно впиваемся друг в друга. Поднимая ее со столешницы, я веду нас в ванную, мой член болезненно подпрыгивает в моих боксерах. Не опуская ее и не снимая с нас одежду, я включаю душ и встаю под горячую струю.

— Джоэл, — бормочет она мне в губы, прерывая наш поцелуй. — Я… Я не... Я никогда...

Ее мысль вырывается еле слышными запинками, как будто ее мозг работает так быстро, что она не может сформулировать слова.

Осторожно ставя ее на ноги, я бросаю свои боксеры на пол душевой, снимаю ее футболку через голову и сбрасываю ее. Она шипит, когда я прижимаю ее спиной к холодной плитке и прижимаюсь к ней бедрами.

— Просто заткнись и перестань думать. Хоть раз в жизни просто перестань думать.

Она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня с тревогой, в ее глазах бурлящий омут неуверенности.

Я нежно целую ее в лоб, затем разворачиваю и прижимаю к стене. Сцепив ее запястья за спиной одной рукой, я позволяю другой свободно блуждать по ее изгибам. Она издает тихий стон, когда я провожу пальцами по нежному рубцу на ее заднице. Моя рука блуждает по ее бедру, спускаясь по всей длине к задней поверхности колена. Я поднимаю ее ногу и заставляю поставить ступню на встроенную скамейку рядом с нами. Ее задница выпячена, спина красиво выгнута, а запястья сцеплены за спиной.

Вот так она полностью в моей власти.

Погружая средний палец в ее киску, я шепчу:

— Все еще думаешь, детка?

Она отвечает дрожью и шелковистым стоном, который заставляет мой член подпрыгнуть. Просовывая свой член во всю длину, я рычу череду непонятных слов.

— Нет. Не думаю. Просто... О боже, — вскрикивает она, когда я ввожу в нее два пальца.

— Черт возьми, Стелла. Эта пизда чертовски идеальна. Такая тугая и всегда насквозь мокрая для меня. Кому она принадлежит, принцесса?

— Тебе. Она принадлежит тебе, — выдыхает она.

Вознаграждая ее хорошее поведение поглаживанием большого пальца по ее клитору, я говорю ей:

— Это верно. Мне. Это мое. Никто никогда не будет владеть ею так, как я, не так ли?

— Нет. Никто никогда не будет владеть ею так, как ты. Она твоя, Джоэл. Я твоя. Вся твоя. Пожалуйста, просто...

Я убираю руку и засовываю пальцы ей в рот.

— Попробуй то, что я делаю с тобой, — она подчиняется, обхватывает губами мои пальцы и облизывает их дочиста. — Скажи мне, чего ты хочешь.

— Тебя. Я хочу тебя. Пожалуйста.

— Мм. Мне нравится, когда ты выпрашиваешь мой член.

Просовывая головку своего члена сквозь ее соки, я качаюсь вперед и погружаюсь в ее тугую киску одним пьянящим толчком.

Она вскрикивает, ее плотные стены растягиваются вокруг меня. Сжимая ее запястья в попытке взять себя в руки, я медленно выхожу полностью, мой член блестит от ее возбуждения, затем полностью вхожу обратно, заполняя ее полностью.

— Черт, ты такая приятная.

Я трахаю ее жестко, но медленно, наслаждаясь тем, как ее мышцы сокращаются с каждым толчком, втягивая меня все глубже и глубже.

— Такая жадная киска.

Ее рот открывается и закрывается, но все, что выходит — это затрудненное дыхание и сдавленные стоны. Я щипаю ее за клитор, и ее бедра откидываются назад, с отчаянием встречая каждый мой толчок, по мере того как она поднимается все выше и выше.

— Ты берешь этот член, как хорошая девочка.

Она смотрит на меня через плечо, и одного вида ее такой достаточно, чтобы я кончил.

— Мне нужно, чтобы ты кончила, детка. Докажи мне, что ты принадлежишь мне.

Наша влажная кожа соединяется с шлепком, когда ее захлестывает оргазм, и ее колени подгибаются. Я держу ее вертикально и вонзаюсь в нее еще четыре раза, прежде чем изливаюсь в нее, толчок за удовлетворяющим толчком.

— Черт, — рычу я, кончая так сильно, что, кажется, мой член может отвалиться.

Я отпускаю ее запястья, выскальзываю из нее и подхватываю ее обмякшее тело в свои объятия. Я падаю на скамейку, держу Стеллу на коленях и целую ее. Она прижимается ко мне, наши сердца бешено колотятся друг о друга.

Поглаживая ее влажные волосы, я понимаю, что нет ничего лучше этого. Нет ничего лучше, чем трахнуть Стеллу, а затем заключить ее в свои объятия. Что-то в моей груди трескается, и сквозь нее струится свет, согревая ту часть меня, которая так долго была холодной и безжизненной.

Она прижимается щекой к моей груди и слушает, как колотится мое сердце.

— Ты снова задумалась, — обвиняю я.

— Мне страшно, — бормочет она.

Я провожу пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику, успокаивая ее.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она качает головой.

— Дело не в этом. Дело в... других вещах.

Взглянув на нее сверху вниз, я спрашиваю:

— В чем?

Тяжелый вздох срывается с ее губ.

— Я провела годы, отталкивая мужчин. У меня никогда не было ничего, кроме неудовлетворяющих отношений на одну ночь. И когда я говорю неудовлетворяющих, я имею в виду... — ее фраза обрывается.

У меня внутри все сжимается. Мне не нужно напоминать, что другие мужчины прикасались к ней до меня. Я думаю об этом все время, и от этой мысли меня чертовски тошнит. Ревность — уродливая сука, которую я не мог заставить подчиниться с тех пор, как впервые увидел Стеллу.

— Я боюсь того, что ты делаешь со мной. Я никогда... — расстроенная собой, она выпаливает: — Я не знаю, что говорю...

Обхватив ее подбородок руками и поглаживая большими пальцами ее щеки, я успокаиваю ее:

— Я не идеален, детка. Я собираюсь облажаться раз или два, но обещаю, что никогда не причиню тебе вреда.

Она смотрит на меня снизу вверх, ее карие глаза водянистые и яркие.

— Как ты можешь давать подобные обещания, Джоэл? Мы едва знаем друг друга, и я уже переступила черту, за которую, не уверена, что когда-нибудь смогу переступить обратно.

Я сижу с этим минуту, потому что она права. Мы едва знаем друг друга. Но в этом-то все и дело. … Я едва знаю Стеллу, и все же я могу с уверенностью взять на себя обязательство никогда не причинять ей вреда. Защищать ее до тех пор, пока я буду бродить по этой несчастной планете.

— Тогда мы вместе перейдем эту черту. Мы будем в опасности вместе. Потому что ты гребаный шторм, Стелла. Ты появилась в моей жизни, подняла пыль и втянула меня в центр всего этого. Мы не такие уж разные, — говорю я ей, думая обо всех связях, которые у меня были за эти годы, и о том, каким опустошенным я чувствовал себя после этого. — Я не знаю, что в тебе такого, будь то твоя непрекращающаяся потребность быть чертовски раздражающей, или твое желание бороться со мной по каждому пустяку, но я никогда раньше не чувствовал такого притяжения.

Она пропускает мимо ушей мое признание.

— Я не раздражающая. Ты просто не способен иметь дело с женщиной, которая умнее тебя.

Посмеиваясь, я говорю:

— Видишь? Сражаешься со мной по каждому пустяку.

Я не уверен, из-за ее пылкого отношения или из-за того, что она сидит голая, насквозь мокрая, и с нее капает моя сперма, но мой член оживает, прижимаясь к ее заднице.

Она чувствует это, и ее глаза расширяются.

— Ты не можешь быть готов снова.

Я сажаю ее к себе на колени, так что она сидит лицом ко мне, поставив ноги на скамейку по обе стороны от моих бедер, и я медленно погружаюсь в нее. Именно туда, где мое место.

Ее руки сжимают мои плечи, а голова откидывается назад, когда я приподнимаю ее бедра и проскальзываю в нее, наши соки липким, грязным потоком покрывают наши бедра.

— О, черт. Ты так глубоко, — шипит она, ее пальцы находят опору на моих обнаженных плечах.