Я выхожу наружу из душа и обвиваю полотенце вокруг своей талии. Единственная причина, по которой ...

Я выхожу наружу из душа и обвиваю полотенце вокруг своей талии. Единственная причина, по которой я не потащил Стеллу сюда с собой, заключалась в том, что я знал, что ей нужен отдых. Без сомнения, у нее все болит. И моей маленькой принцессе нужно время, чтобы прийти в себя.

Я подавляю свою эрекцию, потому что тупой ублюдок явно не понимает, когда с него хватит, и отправляюсь на поиски Стеллы. В последний раз, когда я видел ее, она была без сознания в постели, и ее прелестные розовые губки издавали тихое похрапывание.

Но когда я прихожу в спальню, одежда Стеллы свалена в кучу на полу, а ее телефон лежит на прикроватном столике. Я подхожу к шкафу и натягиваю спортивные штаны, замечая, что пропала моя предыдущая футболка. Это значит, что она бездельничает где-то в моем доме, одетая только в мою рубашку.

Моё. Мою. Моя.

— Стелла?

Я прохожу по дому, проверяя каждую комнату по пути на кухню. Коридоры освещены только мягким светом ночников, которые я повсюду установила.

— Детка?

Я проверяю все три ванные комнаты, все спальни, гостиную, но ее нигде нет. Я возвращаюсь на кухню и бросаю взгляд на пустой стакан в раковине.

На моем периферийном устройстве загорается зеленый огонек. Я бросаю взгляд на клавиатуру у двери во внутренний дворик и, подбегая, обнаруживаю, что она не включена. Я обыскиваю улицу, включая весь свет, но ничего не нахожу.

— Черт!

Я обхожу остров и проверяю гараж на случай, если она выскользнула, чтобы взять что-нибудь из моего грузовика. Но ее маленькая черная сумка через плечо все еще здесь, как и ключи от моего грузовика.

— Стелла? — кричу я, отчаянно ища, беспокойство разливается по моим венам с каждой секундой, которая проходит без Стеллы в поле моего зрения.

Тишина. Оглушительная, пробирающая до костей тишина.

Я хватаю сотовый и набираю номер Мака. Ни он, ни Слоун ничего не слышали о Стелле. Следующим я звоню Лиаму. Он ворчит в трубку, все еще полусонный. Он ничего не знает. Мой последний звонок Заку, и я молюсь про себя, чтобы Харпер услышала от нее. Моя кровь застывает, когда Зак говорит мне последнее, что я хочу услышать.

— Ни звука не слышал, Стоун.

Всепоглощающий муссон ярости обрушивается на меня. Единственное чувство сильнее гнева... страх.

— Она, блядь, пропала, — кричу я в трубку и ударяю кулаком по гранитной стойке, разбивая каменную поверхность костяшками пальцев.

Боль разливается по моей руке и отдает в грудь, но никакая агония не может заглушить пустую боль в груди, которая говорит мне, что я, возможно, только что потерял самую важную вещь в своей жизни.

Я перезваниваю Лиаму и говорю ему, чтобы он поднимал свою задницу и был готов. Уайатт Дэнверс — гребаный покойник. Он связался не с тем парнем и забрал единственное, на что мне не наплевать. Я разнесу весь этот мир на части, пока не найду Стеллу. А потом я пригвожу Дэнверса к развалинам и сожгу все это дотла.

Расхаживая по кухне, я ловлю свое отражение в дверях патио.

Какого черта ты отключила систему, детка? О чем, черт возьми, ты думала?

Глядя на свое отражение в стеклянной двери, я думаю обо всех причинах, по которым Стелле могло понадобиться выйти на улицу. Их нет.

Яростный рев вырывается из моего горла, когда я бью кулаком в стеклянную панель снова и снова, ее пуленепробиваемая плотность едва поддается натиску моей ярости. Затем я переворачиваю весь свой гребаный дом вверх дном в поисках каких-либо зацепок относительно того, куда могла подеваться Стелла.

Я знаю, что Дэнверс не мог взломать систему безопасности. У нас работают лучшие из лучших. Потребовался бы гребаный компьютерный гений, чтобы разобраться в технологиях, но изнутри это так же просто, как ввести восьмизначный код.

Полчаса спустя Лиам врывается в дверь гаража, и я слышу глухой стук спортивной сумки, набитой оружием, о деревянный пол. Это музыка для моих чертовых ушей.

Мой товарищ оглядывает помещение, отмечая разбитые лампы и перевернутую мебель. Но он не говорит об этом ни слова, потому что ему хорошо знакомо это чувство и он знает, что мне нужно.

— Какой у нас план, Стоун? — спрашивает он, пока мы быстро привязываем к себе пятьдесят с лишним фунтов боеприпасов и оружия.

— У нее есть маячок, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

Лиам приподнимает бровь со шрамом.

— Ты установил на нее маячок? Как, черт возьми, тебе это удалось?

— Джулия попросила Мака вставить его в браслет, который она оставила Стелле. Я ни хрена не понимаю, почему она почувствовала необходимость поручить выследить ее дочь, но очевидно, что она знала что-то, чего не знали мы. И у меня в глубине души ноющее ощущение, которое подсказывает мне, что это как-то связано с частным детективом и Роджером Донованом.

Звонит мой телефон. Я немедленно отвечаю и включаю громкую связь, чтобы у меня были свободны руки, чтобы закончить одеваться.

Мак сразу переходит к делу.

— У нас есть местоположение.

— Где?

— Отправляю сейчас.

Секундой позже звонит мой телефон.

— Будем надеяться, черт возьми, что она не потеряла этот браслет.

Я скриплю зубами, моя челюсть работает, когда я вспоминаю, что видел браслет у нее на запястье, когда она спала. В моей постели. Гребаный рай. Стелла не снимала этот браслет со дня похорон, разве что для того, чтобы помыться. Иногда я ловлю ее на том, что она возится с ним и что-то бормочет себе под нос, как будто ведет приватную беседу со своей покойной матерью.

Лиам вскакивает на ноги, одетый с ног до головы в свою рабочую форму, а Линда, его любимая снайперская винтовка, пристегнута ремнем к спине, как у маленького ребенка. Я проверяю координаты, которые прислал мне Мак.

— Чертова глушь, — бормочу я, когда понимаю, что браслет Стеллы в последний раз был найден где-то в окаменевшем лесу, примерно в часе езды к северу отсюда. По крайней мере, она все еще рядом.

Лиам загружает наши боеприпасы и оружие в кузов моего грузовика, и мы выезжаем. Зловещее присутствие моего товарища по команде смешивается с моей яростью, и между нами двумя кабина моего грузовика переполнена темной энергией.

Я иду за тобой, детка. Просто держись.

Звонит мой телефон, и я нажимаю кнопку ответа и слушаю Мака, пока взгляд Лиама сверлит мою макушку.

— Ты не поверишь в это.

— Сразу к делу, — огрызаюсь я.

— Мы еще немного проверили детектива, — я крепче сжимаю руль, мое терпение иссякает с каждой секундой. — Это он перевез тело Роджера. Он был свидетелем того, что случилось со Стеллой, и сам позаботился о теле и всех уликах, включая фургон. Всё по просьбе Джулии.

Я хлопаю ладонью по рулю. Я, блядь, знал, что это как-то связано с Роджером Донованом, но мы не могли собрать это воедино. Там было слишком много дырок.

— Полегче, Стоун. Это не самое худшее.

Тревога начинает завывать в моей голове, когда горячая лава течет по моим венам, опаляя остатки моего самообладания, поскольку каждое мое желание оторвать голову Уайатта Дэнверса от его бесполезного тела умножается в тысячу раз.

— Уайатт Дэнверс — Лукас Донован, сын Роджера Донована, — голос Мака затихает, но все, что я слышу — это леденящие кровь крики, когда я разрываю Уайатта на части. — Ты все еще там, Стоун?

— Да, босс, — говорит Лиам от моего имени.

Мак продолжает.

— Лукас унаследовал собственность, когда Роджера Донована официально объявили мертвым. Именно туда ты сейчас направляешься. Лукас родился в Калифорнии, в доме на этой самой земле. Восемь лет спустя Роджер перевез свою жену и детей в Мичиган, где работал социальным работником, и именно тогда Роджер вошел в жизнь Стеллы.

Я прокручиваю в голове временную шкалу.

Эмма Романо была изнасилована Роджером Донованом в возрасте четырнадцати лет. Она убила его в целях самообороны и солгала копам, чтобы защитить Харриет, которая, как верила Эмма, была влюблена в Роджера. Тело и машина Роджера исчезли до того, как копы смогли их найти, их перевез частный детектив Джулии, нанятый присматривать за Эммой. Лукас Донован каким-то образом встречает Эмму, знала ли она, что он сын Роджера, или нет, и именно тогда началась его одержимость. Эмме исполняется восемнадцать, она меняет свою личность на Стеллу Кларк и начинает новую жизнь. Все это время ее преследует Лукас-Уайатт — сын ее насильника, который случайно родился на территории, куда ведет нас ищейка Стеллы.

Зачем Роджеру цепляться за эту собственность, если они переехали аж в Мичиган? Почему бы ее не продать?