Глава двадцать восьмая

― Кэтрин, слава богу! ― Лилиана врывается в комнату и бросается ко мне.

Я сижу на полу и складываю пазлы с Грейси ― ну, то есть сидела. Теперь я лежу на спине, а сверху на мне лежит моя лучшая подруга.

― Боже мой! Ты меня сейчас раздавишь. ― Я смеюсь.

― Я так волновалась, ― говорит она, слезая с меня. ― Я… ну… я привезла подкрепление.

― Подкрепление? ― спрашиваю я, и мои брови взлетают к линии роста волос.

― Мой отец здесь, Алессандро и Энцо. ― Она пожимает плечами.

― Ты что? Зачем?

― Потому что я никому не позволю т-р-а-х-а-т-ь тебе мозги, ― говорит она, произнося слово по буквам, чтобы Грейси не поняла.

― Это значит «трахать»! ― гордо восклицает Грейси. Да, моя дочь умеет читать. И, видимо, писать.

У Лилианы от шока падает челюсть, и она тыкает пальцем в сторону Грейси.

― Она умеет писать?

― Только некоторые слова, ― говорю я, прежде чем посмотреть на дочь. ― Грейси, тетя Лил сказала плохое слово, а мы не повторяем плохих слов.

― Все в порядке. Дядя Винни и дедушка тоже постоянно произносят плохие слова, ― невозмутимо отвечает Грейси.

― Итак, Грейси, я слышала, что вчера вечером ты сделала победный круг в Замке. Было весело? ― спрашивает Лил, пытаясь сменить тему.

― Папа взял меня на руки! Мой папа выиграл Кубок! ― отвечает ей Грейси.

― Я знаю. Это круто! ― Лилиана усмехается.

― Это круче, чем шайба, которую подарил мне дядя Лиам, это действительно круто!

― Ну, а я привезла тебе кое-что еще круче из Нью-Йорка. На днях я проходила мимо этого магазина и увидела потрясающих кукол и кукольные домики. Все доставят завтра, ― говорит Лил, и глаза Грейси округляются.

― Для меня? ― спрашивает она.

― Да, именно для тебя.

― Спасибо, тетя Лил. ― Грейси вскакивает и обнимает Лилиану.

Я смотрю на свою лучшую подругу и дочь и понимаю, что возвращение сюда было правильным решением. То, что Грей нашел нас, ― просто замечательно. Теперь Грейси живет полной жизнью. У нее появилось так много близких людей. Теперь мы не одиноки. Она будет расти в большой семье. То, что я не могла дать ей сама.

― Папа! ― Грейси вскакивает и бежит к Грейсону, когда тот входит в комнату.

― Привет, детка, веселишься? ― спрашивает он ее.

― Ты уже идешь на работу?

― Я в отпуске, детка. Я весь в твоем распоряжении на ближайшие несколько месяцев, ― с ухмылкой говорит Грей.

Грейси выжидающе смотрит на него.

― Теперь мы поедем в Диснейленд?

― Не сегодня, но скоро. Обещаю. ― Он целует ее в макушку и опускает на ноги. Затем поворачивается к Лилиане. ― Где вы остановились?

― Папа снял дом, ― говорит она, скрещивая руки на груди. ― Но я собираюсь остаться здесь. Что мы будем делать с этой маленькой проблемой?

― Тебе не нужно ничего делать. Я выделю для тебя комнату на другой стороне дома, ― ворчит Грей.

Я наблюдаю за их общением. Они всегда были друзьями. Они знали друг друга задолго до того, как я стала частью истории. Но сейчас что-то между ними изменилось.

Я поднимаюсь на ноги и подхожу к ним.

― Лил, ты можешь присмотреть за Грейси пять минут? Я сейчас вернусь.

Затем я беру Грея за руку и увожу его из комнаты, не дожидаясь ответа Лилианы. Я тащу его по коридору, оглядываюсь через плечо, а потом останавливаюсь.

― У вас с Лилианой что-то было? ― спрашиваю я шепотом.

― Что-то? ― повторяет Грей.

― Ну, знаешь, то самое?

― Не знаю. О чем ты, Кэтрин? ― Он наклоняет голову и смотрит на меня.

― Ты спал с ней? Когда меня не было? У вас что-то было? Ничего страшного, конечно. Меня здесь не было. Ты был волен делать что угодно и с кем угодно. Но мне нужно знать… У вас было? С Лил?

Грей ухмыляется.

― Похоже, ты ревнуешь, детка.

― Я не ревную. Скорее… мне любопытно, ― говорю я ему. В конце концов, у меня нет права на ревность. Не после того, что я с ним сделала.

― Нет. У нас ничего не было. И никогда не будет. ― Грейсон вздыхает.

― Ладно. Извини. ― Я трясу головой, пытаясь прогнать образ, возникший у меня в голове. ― Так почему между вами вдруг возникла такая напряженность?

― Потому что она помогла тебе сбежать от меня. Она знала, что ты жива, и все эти годы позволяла мне думать, что ты мертва, Кэтрин.

― Ладно. ― Я не знаю, что еще сказать на это. ― Я понимаю. Правда. Но она заботилась обо мне. Если это поможет, она всегда была в твоей команде. Она умоляла меня не бросать тебя, Грейсон. Это моя вина, что я ушла, а не ее.

― Это не поможет. Но ты все равно чертовски милая, когда ревнуешь. ― Грей обнимает меня и притягивает к своей груди. Затем он целует меня в лоб.

― Я не ревновала, ― ворчу я в его футболку.

― Конечно, не ревновала, ― говорит он, и его грудь вибрирует от тихого смеха. ― Это правда? То, что ты сказала раньше? О том, что у тебя никого не было…?

― Да. ― Я поднимаю голову и смотрю ему прямо в глаза. ― Для меня все было иначе, Грей. Я знала, где ты. В то время как ты думал, что я мертва. Ты двигался дальше. Это понятно и совершенно нормально.

― Я, блядь, не жил дальше. Ни минуты. Но и безбрачия у меня не было, ― говорит он.

― Я знаю. Я читала таблоиды, ― говорю я ему. ― Похоже, ты неравнодушен к блондинкам.

― Я неравнодушен к тебе. Я пытался найти тебя в каждой встречной…

― Мне жаль.

― Все в порядке. Может, возьмем Грейси и пойдем готовить пиццу? ― предлагает он гораздо более легким тоном.

― Готовить пиццу?

― Угу, я официально в отпуске и могу есть всякую дрянь. Так что я хочу есть фаст-фуд и наслаждаться им. ― Он ухмыляется.

― Ладно, давай сделаем самую жирную и вредную пиццу, которая только может быть. ― Я поднимаюсь на цыпочки, а затем быстро опускаюсь обратно. Я уже собиралась поцеловать его, но передумала.

Стоит ли мне это делать? Целовать его, как раньше…

― Кэтрин, поцелуй меня, ― говорит Грей, явно читая мои мысли. ― Если ты хочешь поцеловать меня, то, блядь, целуй. Когда угодно, где угодно и перед кем угодно.

Я приподнимаюсь и сливаюсь с его губами, закрывая глаза, позволяя себе раствориться в его объятиях, во всем том, что представляет собой Грейсон Монро.

― Кэтрин, мы можем поговорить? ― Винни заходит на кухню с Джейкобом Монро ― главой семьи Монро, он же отец Грея. Я спустилась, чтобы налить Грейси стакан воды, который, как она утверждает, ей необходим перед сном.

― Конечно, в чем дело? ― спрашиваю я, скользя взглядом между двумя очень пугающими мужчинами.

― Нам нужно знать имена детективов, которые допрашивали тебя тогда, ― прямо говорит Винни. Никаких недомолвок.

― Это было давно. Я не помню, как их звали, ― говорю я ему.

― Ты бы узнала их по фотографии? ― спрашивает Джейкоб.

― Наверное. — Я на секунду закрываю глаза. Трудно забыть лица людей, которые разрушили мою жизнь.

― Отлично. Тогда я принесу несколько фотографий, чтобы ты их просмотрела, ― говорит Джейкоб. ― И еще одно, Кэтрин.

Я поднимаю на него глаза.

― Если ты снова разобьешь сердце моего сына, для тебя все закончится не очень хорошо. Мать ты моей внучки или нет.

Я моргаю. Джейкоб Монро только что угрожал мне смертью. Я не идиотка. Я понимаю, что он говорит серьезно. И что он именно так и поступит.

― Я не хочу разбивать ему сердце. Но не сомневайтесь, если мне придется сделать что-то, чтобы защитить его, и это не понравится ни одному из вас, я все равно сделаю это. Независимо от того, кем является дедушка моей дочери.

― Ладно, может, договоримся, что, прежде чем делать что-то глупое, ты сначала придешь ко мне, ― с ухмылкой говорит Винни.

Я киваю головой, не собираясь этого делать. Если выбор будет между мной и Грейсоном, я выберу его. Без каких-либо сомнений.

Я оставляю Винни и Джейкоба на кухне, и не успеваю дойти до лестницы, как через парадную дверь входит Люк. Отлично, должно быть, это мой счастливый вечер, раз мне приходится иметь дело со всеми этими чрезмерно заботящимися о Грейсоне мужчинами. Все они, похоже, не в восторге от меня.

― Он читает Грейси книгу. Я передам ему, что ты здесь, ― говорю я и поворачиваюсь к нему спиной, намереваясь уйти так быстро, как только смогу.

― Кэтрин? ― окликает Люк. Я останавливаюсь и оборачиваюсь к нему. Я сделала всего три шага. ― Я хотел попросить прощения. За то, что я сказал прошлым вечером. Я вел себя как мудак. И мне жаль. ― Он смотрит вниз, на пол, потом снова на меня, и на его лице появляется смущенное выражение.

― Ты действительно вел себя как мудак, но твои извинения приняты. — Я одариваю его вежливой улыбкой ― ну, знаете, такой, которую натягивают, когда не очень-то хотят улыбаться кому-то, ― и спешу вверх по лестнице в комнату Грейси.

Несколько мгновений я стою в дверях и наблюдаю. Грейси уже заснула, но Грейсон все еще читает ей «Спящую красавицу».

― Люк пришел, ― говорю я ему. ― И она спит, так что можешь остановиться.

― Ты знала, что все эти сказки описывают женщин, которых должны спасти мужчины? ― спрашивает он меня.

― Ну да, в этом-то и смысл. Счастливый конец.

― Это дерьмо, вот что это такое. Нам нужны книги, в которых принцесса вырастает независимой, а не ищет какого-то гребаного мужика. ― Он встает с кровати.

― М-м-м, может, тебе стоит ее написать. Уверена, это будет хит. ― Я хихикаю.

― Я избавлюсь от Люка. Жди меня в нашей комнате, в нашей кровати, голая. ― Грейсон оглядывает меня с ног до головы, а потом уходит.

Когда это его комната, его кровать превратились в нашу?