Глава четырнадцатая

Что, черт возьми, я только что сделала? Ладно, я знаю, что. Мою ошибку зовут Грейсон Монро. Так что главный вопрос ― почему? Он ненавидит меня. Он не скрывал этого с тех пор, как привез нас сюда. Одно его легкое прикосновение, и я отдала ему свое тело. По крайней мере, я получила свой оргазм. Грей всегда делал так, чтобы я кончала первой. Этот раз ничем не отличался от других. Он точно знал, на какие кнопки нажать, чтобы я кончила по его команде.

Я вздыхаю и закрываю глаза. Я не должна была позволять этому случиться. Я знаю это. Но, черт возьми, я сказала ему правду. Я ни с кем не была со времен колледжа. После него. Конечно, у меня был ребенок. И я избегала любых отношений, боясь, что меня найдут. Я скучала по нему шесть лет и мечтала, чтобы он прикоснулся ко мне...

Я не могла не поддаться и не позволить себе насладиться этим моментом. Я знаю, что он ненавидит меня. Знаю, но не виню его. Если быть честной с собой, я сама ненавижу себя за то, что сделала с ним.

Ему никогда не вернуть того, что я у него отняла. Все эти годы с Грейси... Она тоже никогда их не вернет. А когда я найду способ снова сбежать, она, возможно, никогда меня не простит. Но она может возненавидеть меня, если это означает, что она будет в безопасности. Если это означает, что Грей тоже в безопасности.

Я не знаю, что должно произойти, чтобы я перестала любить этого человека. Я должна презирать его за то, как он со мной обращается. Но я не могу ― поверьте, я пыталась. Я все еще пытаюсь. Я сказала ему, что он лжет. Я сказала ему, что он все еще любит меня, независимо от того, насколько сильно он меня ненавидит, и он не стал отрицать этого. Конечно, он обходит эту тему стороной. Но прямого отрицания не последовало. Глубоко внутри меня вспыхнула надежда. Но потом я заглушила ее тяжелой дозой реальности. Неважно, любит ли он меня. Любовь не защитит от врагов. От моих.

― Мама, Грей идет на мою тренировку. ― Грейси вбегает в спальню.

― О, отлично. Хочешь пойти освежиться? Я подготовлю тебе снаряжение, ― говорю я ей.

― Ты в порядке, мама? ― спрашивает она меня.

― Я в порядке, детка. Пойдем, мы не должны опаздывать.

― Ага, мне нужно показать мальчикам новые навыки владения клюшкой, которым меня научил Грей. ― Она улыбается.

Всю неделю они вдвоем возились с хоккейными клюшками и шайбами по всему дому. Ее любовь к этому виду спорта пришла сама собой. Я никогда не давила на нее. Я всегда смотрела игры, всегда наблюдала за ним. Пока она не достигла того возраста, когда могла узнать его имя, и тогда я стала делать это втайне от нее. И я думаю, что с возрастом она просто полюбила игру и стала понимать ее немного лучше.

Я собираю ее сумку для тренировок, а когда Грейси заканчивает в ванной, беру ее за руку и веду вниз. Мне не удается отвезти ее куда-либо без сопровождения одного из головорезов Монро. Если бы я могла, мы бы уже уехали. Похоже, Грейсон прекрасно об этом осведомлен.

― Грейси, мне пора идти, а ты повеселись на тренировке. ― Отец Грея останавливает нас в холле.

― Хорошо, дедушка. Когда-нибудь я стану рыцарем, ― говорит она ему.

― Не сомневаюсь, ― отвечает он, кивая мне, когда проходит мимо. ― Кэтрин. ― Это все, что он сказал мне с тех пор, как мы приехали. Я его не виню. Я не виню никого из Монро за то, что они ненавидят меня. Единственный, кто был странно мил, ― это Винни.

Это загадка, которую я никак не могу разгадать. Клянусь, в тот первый день он пришел сюда с желанием убить меня. А потом, словно сработал выключатель, он стал единственным, кто не делает вид, что меня нет в комнате. Или проявляет вежливость в присутствии моей дочери.

― Ты готова, Грейси? ― спрашивает Грей.

― Да. — Она отпускает мою руку и бежит к Грейсону. Он нагибается и подхватывает ее. Каждый раз, когда я вижу их вместе, у меня наворачиваются слезы на глаза. Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому. Хотелось бы, чтобы он всегда был в жизни Грейси. Чтобы она всегда была у него.

Она что-то шепчет ему на ухо, но я не слышу, а его взгляд падает на меня. Грей шепчет что-то в ответ, а затем ставит Грейси на ноги.

― Почему бы тебе не взять воду в холодильнике, милая? Мы с мамой сейчас придем, ― говорит он.

― Хорошо. ― Грейси убегает в сторону кухни.

― Тебе нужно взять себя в руки, Кэтрин. Она беспокоится о тебе. Пятилетние дети не должны беспокоиться о своих гребаных родителях, ― ворчит Грей.

― Ты прав. Не должны. Но я человек, Грейсон. Я не могу просто отключить свои эмоции по щелчку пальцев. Мы все не можем быть такими, как ты, ― шиплю я на него.

― Придумай что-нибудь, ― говорит он и разворачивается, чтобы пойти за Грейси.

Винни переводит взгляд с Грея на меня. Я даже не заметила, что он здесь стоит.

― Между вами что-то произошло? ― спрашивает он.

Я оглядываюсь на него.

― Да, я сбежала, не зная, что беременна.

― У тебя было шесть лет, чтобы вернуться. Ты решила этого не делать.

― Не все так просто, Винни. Не все черное и белое. Иногда все бывает серым, ― говорю я и прохожу мимо него.

― Какого черта он делает? ― Грей чертыхается себе под нос.

Мы сидим на трибунах и наблюдаем за тренировкой Грейси. Ее тренер заставляет детей выполнять упражнения с клюшками. Что, конечно же, Грей не одобряет.

― Ш-ш-ш. Он учит шестилетних детей, Грей, а не команду НХЛ.

― Ну, с такими тренировками никто из этих детей не будет играть даже на уровне колледжа, не говоря уже о том, чтобы когда-нибудь попасть в НХЛ, ― ворчит он, вскакивая на ноги. ― К черту!

― Что ты делаешь? ― спрашиваю я.

― Я пойду туда и научу этих детей чему-то полезному, ― говорит он.

― Ты не можешь просто прийти сюда и взять все в свои руки, Грейсон.

― Ты постоянно говоришь мне о том, чего я не могу сделать, Кэтрин. Я думал, ты уже поняла. Я могу делать все, что захочу. Никто меня не остановит, ― говорит он и выходит на лёд. Я не слышу, что он шепчет тренеру, но у того глаза вылезают из орбит, и он только кивает, словно игрушка для машины.

― Так, дети, идите сюда, ― зовет тренер, и все подбегают к нему. ― У нас особый гость, Грейсон Монро. Он капитан «Ванкуверских рыцарей». И он здесь, чтобы показать вам несколько новых приемов.

― Это мой папа, ― гордо объявляет Грейси.

Мои глаза расширяются, и я оглядываю каток. Здесь куча других родителей. Этого не должно было случиться. Люди не должны знать…

― Да, конечно. Мечтай дальше, ― говорит Грейси маленький мальчик.

Грей делает шаг к ребенку, и я задерживаю дыхание. Пожалуйста, пусть у этого мужчины хватит здравого смысла не вмешиваться. Но тут я вижу, как на мальчика обрушивается розовый шквал. Грейси только что набросилась на своего товарища по команде. Буквально прыгнула на него.

― Так и есть! ― кричит она.

― Ой! ― кричит мальчик. ― Нет, не это не так. Отвали от меня. ― Он отпихивает Грейси в сторону и пытается встать.

Грей протягивает руку и поднимает ее. Я не слышу их обмена репликами, но Грейси кивает головой, и он ставит ее на ноги.

― Хорошо, давайте попробуем. Я научил Грейси этому упражнению несколько дней назад, но сегодня вы все его выучите. Покажи им, детка, ― говорит Грей, жестом указывая на нашу дочь.

Грейси берет свою клюшку и начинает выполнять упражнение. Когда она заканчивает, то крутится вокруг себя и улыбается.

― Я сделала это!

― Ты молодец, ― говорит ей Грей, а затем возвращается к небольшой группе детей. ― Теперь посмотрим, на что способны остальные.

Спустя еще двадцать минут Грей уходит со льда и садится рядом со мной. В конце каждой тренировки детям всегда дают немного поиграть.

― Я удивлена, что ты не впечатал того мальчишку в борт. Даже мне захотелось, ― говорю я.

Губы Грея подрагивают.

― Подожди.

― Чего?

― Просто смотри. ― Он кивает на лёд. И мой рот открывается, когда я вижу, как Грейси ударяет маленького мальчика о борт. Черт, она его сильно ударила. Даже не попыталась затормозить.

Задыхаясь, я поднимаюсь на ноги.

― Что ты ей сказал?

― Я сказал ей, чтобы она оставила это для игры. ― Он гордо улыбается. Затем он складывает ладони рупором вокруг рта и кричит: ― Молодец, Грейси, детка!

Она оборачивается и смотрит на нас с огромной улыбкой на лице.

― Господи, ты превращаешь ее в себя, ― бормочу я себе под нос.

― Ну, я хотя бы не вор, ― говорит он, и все мое тело напрягается.

― Что? ― спрашиваю я. О боже, он не может знать. Откуда он может знать, что я сделала? Не может быть…

― Ты украла моего ребенка, Кэтрин. Если это не делает тебя воровкой, то я не знаю, что делает.

Я мгновенно расслабляюсь. Он не знает. Но он замечает мою реакцию. Конечно, замечает.

― Что, по-твоему, я имел в виду?

― Ничего, ― отвечаю я и возвращаю свое внимание детям, все еще играющим на льду.