Глава 1

Индия

— Вы позвонили Гранту Келлеру. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам как можно скорее. Спасибо.

В динамиках моей машины раздался звуковой сигнал, сопровождавший папин голос.

— Привет, папочка. Просто хотела сообщить тебе, что я добралась. — Ну… почти.

Последние четыре дня я стойко прислушивалась к шуршанию шин по асфальту. Смотря в зеркало заднего вида по дороге из Техаса в Монтану мили казались бесконечными, и оставалось всего двадцать.

Только я еще не была готова.

Мне нужно было еще несколько миль.

— Я люблю тебя, — добавила я, прежде чем закончить разговор.

GPS-навигатор на пульте пискнул, оповещая о приближении поворота с шоссе. В указаниях не было необходимости. Я ввела их только по привычке.

Я не была на этой дороге много лет, но я знала ее. И как только я поверну, связь станет в лучшем случае прерывистой.

Отцу это нравилось в Монтане. В какой-то момент ты был полностью подключен к миру. В следующий это место решало за тебя, что пора убрать устройства. Как будто Монтана знала, что ты не обращаешь внимания на ее красоту, потому что слишком сосредоточен на экране.

А она была прекрасна. Настолько, что захватывало дух.

За моими окнами проносились зеленые поля. Они переходили в предгорья, покрытые высокими деревьями. За ними виднелись горы цвета индиго, покрытые снежными шапками.

Мой желудок подкатил к горлу, когда я въехала на вершину холма и увидела вывеску.

СКОТОВОДЧЕСКИЙ КУРОРТ «КРЕЙЗИ МАУНТИН»

И буквы, и стрелка под ними выцвели, и их почти невозможно было прочитать издалека. Белая краска облупилась из-за слишком жаркого лета и холодной зимы.

Что, если я развернусь? Биг Тимбер (прим. ред.: Биг Тимбер — город в Монтане) находился в сорока пяти минутах езды от ранчо. В маленьком городке было больше баров, чем светофоров, но там был хороший отель. Я могла забронировать номер и остановиться подальше от собственности Хейвенов.

Или я могла продолжить путь. Что, если я буду ехать, ехать и ехать?

Было бы так просто проскочить поворот. Я могла бы остаться на том шоссе и посмотреть, какой город будет дальше. За все годы, что я была в Монтане, я ни разу не проезжала мимо этого знака. Это всегда был конечный пункт назначения.

И в этой поездке не может быть по-другому.

Я с усилием убрала ногу с педали газа и нажала на тормоз.

Мои нервы были на пределе, когда я замедлила ход, чтобы повернуть. В тот момент, когда мои колеса коснулись гравия — желудок сжался.

За те тысячи миль, которые я проехала на этой неделе я много думала о том, что собираюсь сделать. Каждая идея, каждая запланированная речь вылетали у меня из головы и уносились прочь, как пыль, поднимающаяся за мной, уносимая ветром.

Было ли это глупой затеей? Неужели я позволила отцовской любви к этому ранчо затуманить мои суждения? Шансы на то, что Хейвены примут меня в свою жизнь, были ничтожно малы.

Особенно Уэст.

При одной мысли о его имени у меня сжималось сердце. Возненавидит ли он меня за это? Возможно.

Каждые свои каникулы в Монтане я вспоминала, прокручивая в голове заново. Когда мне было восемь лет я разводила костры и делала смор (прим. ред.: смор — традиционный американский десерт, изготавливаемый на костре во дворе или в летних лагерях в США, Мексике и других странах. Он состоит из поджаренного маршмэллоу и кусочка шоколада, сложенных между двумя крекерами). Когда мне было девять я собирала полевые цветы. Когда мне было одиннадцать — бумажные самолетики. Когда мне было двадцать три — разбитое сердце.

Какого черта я здесь делала?

Это была работа для папы, а не для меня. Несмотря на все мои волнения, он бы испытывал их вдвойне. Стоял июнь. Он любил Монтану в июне и всегда говорил, что ее невозможно превзойти. Он сказал, что летом «Крейзи Маунтин» с их гордыми зазубренными вершинами взывают к его душе.

Он должен был быть здесь. Он был подходящим человеком для этой работы. Вместо этого я объезжала выбоины по этой ужасной дороге.

— Боже милостивый, — пробормотала я, стуча зубами, пока ехала будто бы по стиральной доске.

Когда в последний раз дорогу выравнивали? Я снизила скорость своего «Лэнд Ровер Дефендер» до минимума, виляя из стороны в сторону в поисках ровного участка. Такового не было, поэтому я сжала руль и поехала вперед.

В горы.

На ранчо.

Дорога петляла между рощицами деревьев. Она шла по склону, поднимаясь и опускаясь по холмам и ложбинам, пока не достигла реки Хейвен.

Оттуда дорога пошла по руслу чистой, холодной воды. Река была слишком мелкой, чтобы по ней можно было плавать на чем-либо, кроме надувной лодки, но она идеально подходила для ловли нахлыстом.

Я сделала мысленную пометку проверить список развлечений на веб-сайте ранчо. Я не могла припомнить, чтобы в списке была рыбалка — возможно, ее перестали предлагать посетителям.

Арка, нависавшая над дорогой, стала тем местом, где я пересекла землю Хейвенов. Бревна арки выглядели такими же обветшалыми, как и знак. В какой-то момент за последние четыре года коричневый цвет осыпался, и под ним проступила серость.

Эти бревна выглядели такими же уставшими, как и я. Их нужно было подкрасить. Вместе с этим в моем списке дел значился звонок в окружную службу по контролю качества гравия.

По обеим сторонам дороги на полях паслись черные коровы. Ограждения, составлявшие им компанию, были сделаны из прямой и плотной колючей проволоки с зелеными стальными столбами.

Заборы были чистыми — неудивительно. Уэст всегда четко расставлял приоритеты, когда речь заходила о курорте.

Он мог выгнать гостя из постели, если одной из его коров требовалась комната.

«Дефендер» загрохотал, когда я проехала ограждение для скота, знак, отделяющий ранчо от курорта.

Первый бревенчатый домик, мимо которого я проехала, выглядел одиноким. Пустым. Трава вокруг крыльца заросла, и, как и арка над входом, краска нуждалась в обновлении. Второй выглядел почти так же.

В моем списке дел было обновление обоих домиков. Список, который, казалось, рос с каждым поворотом моих шин. Возможно, проблема была только в этих двух домиках. Возможно, все остальное будет в лучшем состоянии.

Мои надежды рухнули, когда я добралась до третьего домика, который, кажется, был хуже остальных. Один из водосточных желобов обвалился и свисал с крыши, как вялая лапша. Цветочные клумбы заросли высоким чертополохом.

Я вздохнула с облегчением, когда проезжала мимо следующего домика. Он был расположен отдельно от первых трех, и никаких видимых проблем не было. На крыльце даже висела корзина с фиолетовыми и розовыми петуниями.

Следующим был самый большой из частных домиков. Кроме беглого взгляда, я не позволила себе изучить его состояние. Пока нет.

Я еще не была готова встретиться лицом к лицу с ним.

Поэтому я не сводила глаз с лоджа (прим. ред.: изначально словом «лодж» (lodgе) британцы называли дома садовников или охотничьи избушки. Со временем понятие расширилось: сейчас это и гостиница, расположенная за городом – на курорте или в национальном заповеднике) и его красной жестяной крыши. Нервы роились у меня в животе, как осы, жаля и жужжа, когда я заезжала на посыпанную гравием стоянку.

Лодж выглядел заброшенным. Снаружи было припарковано всего две машины. Когда я открыла свою дверь, меня не встретило ничего, кроме пения птиц и шелеста листьев. Никакого смеха. Никаких разговоров.

Где все гости?

Я медленно закружилась, впитывая в себя все это. Может быть, все и было запущено. Может быть, было тихо. Но я была той же, а вместе с этим нахлынул поток воспоминаний. Унылые воспоминания, которые лишали меня энергии. Острые воспоминания, которые резали и кромсали.

Я прижала ладонь к груди, пытаясь унять боль.

Я не могла этого сделать. Я не могла здесь оставаться. Жить здесь. О чем я только думала?

Временно. Это было временно. Я сделала свой выбор. Я заключила эту сделку.

Пути назад не было.

Поэтому, я направилась к лоджу, мои каблуки увязали в грязи, когда я пересекала парковку. Ветерок трепал мою блузку и брюки. Он приподнял светлый локон, который не удержался в узле, который я завязала этим утром.

Крыльцо лоджа состояло из пяти ступенек. Пока я поднималась, ноги у меня отяжелели. Сколько раз я взбегала по этой лестнице? Сколько раз я врывалась в вестибюль, улыбаясь, смеясь и испытывая восторг от того, что просто… нахожусь здесь.

Мне потребовались все мои силы, чтобы преодолеть верхнюю ступеньку.

В тот момент, когда я войду внутрь, все изменится. Этого уже не исправить.

Но я не могла повернуть назад и поехать домой.

Дома не было.

Поэтому я собралась с духом и направилась к двери, добавляя еще несколько пунктов в свой список.

Крыльцо нужно было подмести и вымыть. Здесь должны быть стулья, чтобы люди могли посидеть и полюбоваться видом. Лучше всего подошли бы кресла-качалки красного цвета, как и крыша. Двойные двери тоже можно было бы покрасить в красный цвет.

Возможно, я бы выбрала этот цвет как фирменный.

Темно-красный, как кровь.

Потому что Скотоводческий Курорт «Крейзи Маунтин» прольет мою кровь. Заставит меня попотеть.

Я и так уже пролила слишком много слез.

Над дверью висела табличка с названием курорта, вырезанным на дереве.

СКОТОВОДЧЕСКИЙ КУРОРТ «КРЕЙЗИ МАУНТИН»

О, боже. Это было ужасное название. Как я раньше не додумалась? Это звучало как курорт для крупного рогатого скота. Место, куда можно привести свою корову на выходные, чтобы побаловать ее.

У меня на уме было название получше. Его изменение вызовет массовую ссору. Без сомнения, первую из многих. Скорее всего я разозлю кого-нибудь в течение часа.

Когда я потянула за ручку, дверь заскрипела, ее петли отчаянно нуждались в смазке. Когда я вошла в вестибюль, меня встретил всепоглощающий аромат ванили.

За стойкой администратора никого не было, поэтому я позвонила в серебряный колокольчик. Когда он звякнул, я наклонилась к свече, горевшей рядом со стеллажом с брошюрами, и погасила ее.