— О, боже.

— Тебе все еще нравится, когда тебя щиплют за соски.

— Да.

Я подался вперед, прижимая возбужденный член под джинсами к ее ягодицам, и услышал стон.

Этот звук. На мгновение он заполнил комнату.

Затем он пропал слишком быстро. Так просто не годится.

Поэтому я снова подался бедрами вперед, удерживая ее идеальную грудь, чтобы она не опрокинулась вперед.

Ее стон стал громче. Дыхание участилось. Стало горячее.

— Звуки, которые ты издаешь. — Отпустив один из ее сосков, я убрал волосы с ее плеча и обхватил ее шею.

Пока я лизал и посасывал, она покачивалась рядом со мной.

— Уэст.

— Я хочу войти в тебя, Инди. — Мой член ныл под молнией, отчаянно пульсируя.

— Трахни меня, — выдохнула она.

Я расстегнул пуговицу на ее джинсах и просунул свободную руку в ее трусики. В тот момент, когда моя рука обхватила ее холмик, она дернулась от моего прикосновения.

— Вот так?

Она покачала головой, поглаживая мои пальцы, пока я скользил по ее влажной сердцевине.

— Нет.

— Ты хочешь мой язык?

— Нет.

— Тогда чего же ты хочешь? — прошептал я.

Она потянулась назад, просунув руку между нами. И когда я просунул палец в ее киску, она провела рукой по моему члену.

— Уэст. Трахни меня. Пожалуйста.

— Ты здесь босс.

Это привлекло ее внимание. Взгляд, который она бросила на меня, мог бы поставить на ноги более слабого мужчину. Я же просто ухмыльнулся и отступил на шаг, чтобы снять ботинки.

Она все еще смотрела на меня, снимая свои джинсы и трусики. Но хмурое выражение на ее прекрасном лице исчезло, когда я стянул с себя джинсы и боксеры, и мой член оказался на свободе.

Я несколько раз сильно погладил себя, а она смотрела на меня широко раскрытыми и немигающими глазами. Не то чтобы она не видела меня раньше, но мне чертовски нравилось это опасение в ее взгляде. Я был большим, но она могла справиться со мной.

Одним шагом я сократил расстояние между нами. Затем взял ее за руку и поднес к своему члену, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу ее.

Наши взгляды встретились, когда она крепче сжала мою плоть, ее ладонь была мягкой, и в тоже время твердой. Наше дыхание смешалось. Наши груди вздымались от бешено бьющихся сердец.

Время исчезло.

Годы, разделявшие нас, растаяли. Ошибки и сожаления превратились в пепел.

Целое столетие не смогло бы погасить этот огонь. Только не с Индией.

Я поднял руку к ее виску, убирая выбившуюся прядь с ее лица. Она подалась навстречу прикосновению и, повернувшись, поцеловала внутреннюю сторону моего запястья.

Это был нежный поцелуй.

Он был слишком нежным. И значил слишком много.

Мы не собирались идти по этому пути сегодня вечером. Я не мог, пока не мог. Поэтому я прижался губами к ее губам в страстном поцелуе.

Индия ответила на мою настойчивость тем же, прикусив мою нижнюю губу, когда я повалил нас на кровать.

Я опустился в колыбель ее бедер, расположившись у ее входа, и одним толчком проник глубоко.

— О, боже, — воскликнула она, когда ее тело прижалось к моему.

Я резко втянул воздух, стиснув зубы, когда наслаждение разлилось по моим венам. Я был глубоко. Так глубоко.

— Двигайся. Боже, Уэст. Двигайся.

Долгое мгновение я наслаждался ее тугим, влажным теплом, затем вышел из нее, прежде чем сделать еще один толчок, проникая до самого основания.

— Да. — Индия схватила меня за плечи, удерживая, пока я задавал быстрый темп, входя и выходя длинными, обдуманными толчками.

— Ты чертовски хорошо ощущаешься. — Я завладел ее ртом, целуя ее, пока мы поднимались все выше и выше.

Этого было недостаточно. Я двигался быстрее, жестче, запоминая ощущение ее киски и то, как ее внутренние стенки сжимаются вокруг моего члена.

Она покачивалась в такт моим движениям, именно так, как мне нравилось. Так, как я ее учил.

Это было идеально. Это было эротично. Это было чертово блаженство.

Этого было недостаточно. Этого никогда не было достаточно.

— Уэст. — Ее дыхание участилось у моего уха, когда ее ногти впились глубже, оставляя полумесяцы на моей коже.

— Давай, Инди.

Она взорвалась криком, извиваясь подо мной. Толчок за толчком, и она разбилась вдребезги.

Жар пронесся по моим венам, мои конечности задрожали. По спине пробежал огонь, становясь все жарче и жарче, пока я не смог сдерживаться.

— Индия, — прорычал я ее имя, изливаясь в нее, пока каждый мой мускул напрягался и дрожал.

Перед глазами у меня замелькали белые пятна. Мое сердцебиение заглушало все остальные звуки. И я позволил себе утонуть в волнах моего освобождения, катаясь и кувыркаясь, пока, наконец, не вынырнул, чтобы глотнуть воздуха.

Черт, это было хорошо. Так чертовски хорошо. Это всегда было хорошо.

Я рухнул на нее сверху, наши тела были скользкими от пота. Мне потребовалось усилие, чтобы отстраниться и перекатиться на спину. Я потянулся к ней, собираясь прижать ее к своей груди и держать так всю ночь.

Но в тот момент, когда ее дыхание пришло в норму, Индия соскочила с кровати и бросилась собирать свою одежду.

Ну вот, черт возьми. Значит, так оно и будет. Это было для нас не в новинку, так почему же это меня так разозлило? Ей действительно нужно было так спешить, чтобы покинуть мою комнату? Она даже не потрудилась одеться.

Не говоря ни слова, она направилась к двери, все еще голая, прижимая рубашку, джинсы и туфли к сердцу.

— Инди. — Я остановил ее, прежде чем она успела исчезнуть. — Почему ты плакала?

Она с трудом сглотнула.

— Я не плакала.

Ну конечно. Цепи, которые она носила на своем сердце, должно быть были такими тяжелыми. Неужели ей не надоело носить их все это чертово время?

Я уставился в потолок, когда из гостиной донесся шорох ее одежды. Когда хлопнула сетчатая дверь. Когда снаружи затих шум ее машины.

Я долго смотрел в потолок после того, как она ушла, прислушиваясь к отголоскам ее стонов.

Но и они тоже исчезли.