Глава 12

Уэст

Опершись руками о деревянный столб, я смотрел на землю, которая стала причиной нашего разорения.

Изумрудные луга простирались до густых лесов у подножия гор. Ручей, пробивавшийся сквозь траву, нес чистую холодную воду. Черные коровы паслись, а телята танцевали у их ног.

Это было захватывающее зрелище. Неудивительно, что папу обманули. Он мечтал об этой земле всю свою жизнь. Это был рай.

Теперь этот рай принадлежит Индии.

Как скоро она попросит организовать ей экскурсию по ранчо? Пока она занята курортом. Сосредоточена работой в кабинете. Но скорее рано, чем поздно, она попросит меня показать ей ранчо, чтобы она могла ознакомиться с собственностью в целом.

Ей бы здесь понравилось. Ей бы понравилось изобилие белых полевых цветов. Может быть, она захотела бы построить здесь дом.

Несмотря на то, что у нас была эта земля, несмотря на финансовый крах, я бы тоже построил здесь дом.

Дом в деревенском стиле с блестящими окнами со всех сторон, из которых открывается прекрасный вид. Конюшня для нескольких лошадей, на которых бы не катались гости. Собака, которая с удовольствием бегала бы по полям. Дети, которые бы ловили рыбу в этом ручье и строили крепости на деревьях.

Мечта.

Почему я вообще оказался здесь? Может быть, в наказание? Чтобы напомнить себе обо всем, что мы потеряли, потому что я не противостоял отцу много лет назад.

Это было его ранчо. Мои бабушка и дедушка передали его ему. Я пытался уважать их решение и его право собственности, зная, что когда-нибудь оно перейдет к нам с Джексом.

Тогда я мог бы делать все, что захочу.

Но мне следовало быть настойчивее.

Нельзя сказать, что у нас с папой не было достаточного количества споров о том, как все должно быть устроено. Мы ссорились бесчисленное количество раз. Я просто научился сам выбирать, что мне делать.

Очевидно, я выбрал не то.

Предоставит ли Индия мне свободу вносить необходимые изменения? Или она будет еще одним микроменеджером?

Наверное, хорошо, что она захлопнула дверь у меня перед носом прошлой ночью. Хорошо, что она прервала тот поцелуй до того, как мы перешли черту.

История нашей жизни— один поцелуй зашедший слишком далеко.

Как бы хорошо это ни было, мне, наверное, не следовало целоваться с начальницей.

Моя начальница.

Я сухо рассмеялся.

Я был наемным работником. Временным работником.

Вряд ли я смогу работать на Индию, работать на своем ранчо наемным работником, всю оставшуюся жизнь. Но мне нужно было время, чтобы понять, что делать дальше. Возможно, со временем она согласится продать мне нашу землю. Мне было все равно, что говорил отец. Он не знал Индию так, как я.

А если она никогда не согласится, что ж… тогда, я подыщу себе другое жилье.

Об этом стоило побеспокоиться в другой раз. Папа был склонен к импульсивным решениям, не я. Так что я останусь ненадолго и буду заботиться о земле и скоте, которые находятся под моей опекой. Не навсегда.

На данный момент.

Пока не придет время двигаться дальше.

Закрыв глаза, я мысленно нарисовал дом, который я бы построил на этом лугу. Обшивку из темного дерева. Веранду с несколькими креслами-качалками. Крышу из красной жести. Я добавил окна и двери. Дымоход и два слуховых окна. Я нарисовал этот дом с характером и жизнью.

Когда рисунок был закончен, я перевернул свой воображаемый карандаш.

И я стер его ластиком.

Я стер мечту.

Стерев ее, я отошел от забора и вернулся к своему грузовику. Затем поехал обратно на курорт, чтобы найти своего брата. Его прогулка скоро должна была закончиться, и мне нужно было извиниться за то, что я обругал его вчера.

И я хотел убедиться, что с ним все в порядке.

Эта сделка застала врасплох нас обоих. Он, вероятно, был зол и смущен. Обижен и разочарован. Папа был в ярости. Мы разделяли эти эмоции. Когда я смирюсь с этим, я смогу положиться на маму. Когда я буду готов, она выслушает мои разглагольствования и ярость. Она будет рядом, как мое доверенное лицо. Она будет рядом, чтобы обнять меня, когда предательство отца причинит мне глубокую боль.

У Джекса не было матери.

И единственное, что меня расстраивало, — это то, что она не сделала ничего, чтобы заполнить эту пустоту.

Я любил маму. Но слишком много ее злости на отца передалось моему брату.

Вчера, вместо того, чтобы дать ему поблажку, я сильно разозлился, когда он назвал Индию стервой. Или, когда он сказал мне, что Деб назвала ее стервой.

Чертова Деб.

Она раздувала драму ради того, чтобы держать ложку в руках.

Когда я ехал, у меня зазвонил телефон, и на дисплее высветилось имя Джекса.

— Привет, — ответил я. — Я как раз собирался тебя найти.

— Я в амбаре. С Заком.

О, черт.

— Что здесь делает Зак?

— Не знаю. Он только что подъехал.

— Буду через пять минут. — Я закончил разговор и нажал на газ, мой грузовик сильно подпрыгивал, пока летел по ухабистой дороге к коттеджу.

Что-то с мамой? Этот засранец Джонатан Ли отомстил мне теперь, когда его уволили? Или что-то случилось с папой? Может, он поехал в город и перепил в баре, после того как я отобрал у него виски.

Грузовик Зака было невозможно не заметить. На каждой стороне была надпись «ШЕРИФ», а световая полоса сверху сияла синим и красным в лучах заходящего солнца.

Я резко затормозил, мое сердце бешено колотилось, когда я заглушил двигатель и выпрыгнул из машины.

— Зак.

— Уэст. — Он пожал мне руку. — У меня есть новости.

— Это мама?

— Нет, это Кортни.

Блять. Воздух вырвался из моих легких. Не то чтобы новости о Кортни были хорошими, но, по крайней мере, с моей матерью все было в порядке.

— И что же с Кортни? — Джекс скрестил руки на груди. Он ненавидел ее за то, что она сделала со мной. Джекс не испытывал ненависти даже к собственной матери за то, что она бросила его, но, Кортни он по-настоящему ненавидел.

— Слышал, что она вернулась в город, — сказал Зак. — Я с ней еще не встречался. Но подумал, что ты захочешь знать.

— И Санни тоже? — спросил я.

Зак покачал головой.

— Я слышал, что только она.

Что ж, это уже кое-что.

— Спасибо что предупредил.

— Пожалуйста. Я знаю, что мог бы позвонить, но сегодня меня не было дома. Подумал, что лучше передать это лично. — Он открыл дверцу своего грузовика. — Придешь на покер на следующей неделе?

— Не знаю. У нас тут столько всего происходит. — Я редко пропускал ежемесячный вечер холдема с Заком и моими школьными приятелями. Обычно для меня это был способ подзаработать на друзьях, чтобы вложить немного денег в Шале «Беартус».

Вот только, сейчас мне не нужны были эти деньги, не так ли?

— Слышал о здешних переменах, — сказал Зак, его взгляд переместился на лодж. — Ты в порядке?

— Это было… интересно.

— Мне жаль.

— Мне тоже. — Я подождал рядом с братом, пока Зак отъедет. Как только его задние фары скрылись из виду, я снял бейсболку и провел рукой по волосам. — Блядство. Мне не нужны проблемы с Кортни вдобавок ко всему остальному дерьму.

— Может быть, она уедет.

За это Джекс получил равнодушный взгляд.

— Выдаю желаемое за действительное, — пробормотал он.

Кортни узнает об Индии. Она сделает что-нибудь, чтобы привлечь к себе внимание, и станет для меня занозой в заднице.

— Я разберусь с ней позже, — сказал я, снова надевая бейсболку. — У тебя все в порядке?

Джекс пожал плечами.

— Провел день на прогулке с богатым парнем из Солт-Лейк-Сити и его сексапильными дочками.

Я приподнял брови.

— Не волнуйся. Это противоречит «Кодексу этики и служебного поведения сотрудников» — дружить с гостями.

Это не остановило бы Джекса. Он был симпатичным парнем и слишком походил на меня в том возрасте, очаровывал женщин и слишком часто сверкал своей очаровательной улыбкой. Хотя единственной гостьей, с которой я когда-либо спал, была Индия.

— Просто… будь осторожен, — сказал я. — Пока мы не выясним, что произойдет. И насчет вчерашнего. Прости, что я был таким придурком.

— Все хорошо. Ты был прав. Ты, э-э, поговорил с папой?

— Заходил вчера, после того как ушел от тебя.

— Он что-нибудь сказал? Объяснил?

Я покачал головой.

— Не совсем. Он сказал, чтобы я доверял ему.

— Доверял ему. И это все?

— Да. Ты же знаешь папу.

Челюсть Джекса дернулась.

— Да. Знаю.

Если бы он не чувствовал себя обязанным нам, мы бы не услышали ничего, кроме того неубедительного объяснения, которым он поделился в тот день, когда Индия приехала на ранчо.

— Я не буду с ним разговаривать, — заявил Джекс. — Пока нет.

— Ничего страшного.

Со временем он навестит нашего отца, но только на своих условиях. Если ему нужно побыть одному, я не собирался настаивать.

— Слышал о ситуации с Джонатаном Ли, — сказал он.

— Откуда?

— От Тары.

Я вздохнул.

— Индия уволила его.

— Ей вообще не следовало его нанимать.

— Она не знала, Джекс.

— Ты снова защищаешь ее.

— Эй. — В чем, черт возьми, была его проблема? — Будь справедливым.

— Справедливым? Значит, это правда. Ты уже трахаешься с ней.

Мой мозг с визгом остановился.

— Повтори.

— Слухи ходят.

Какого черта? И все из-за вчерашнего поцелуя? Черт возьми.

— Не трахаюсь. А если бы и трахался, это, черт возьми, никого не касается. В том числе и тебя. — Я указал на его нос. И, как и вчера, я снова кричал на своего брата. — Не забывай, с кем ты разговариваешь, Джекс. Ты можешь купиться на слухи, а можешь прийти и обсудить свои проблемы со мной, как мужчина с мужчиной.

Не сказав больше ни слова, я протиснулся мимо него и направился к лоджу.

— Уэст, — позвал он. — Черт. Прости, ладно?

Я замедлил шаг, чтобы сказать через плечо:

— Докажи, что сожалеешь. Иди, приберись в амбаре.

— Черт возьми. — Камень полетел с того места, где он его пнул.

Я оставил его дуться, а сам взбежал по лестнице в лодж и во второй раз за день влетел в вестибюль, проходя мимо Мари, помахавшей мне на пути к темному кабинету Индии.

Где она? На этот раз я вернулся к стойке регистрации и остановился.

— Привет, Мари. Индия здесь?

— Она ушла некоторое время назад. Сказала, что вернется, но я ее не видела.