- Теперь я верю, что вы католичка, - сказал он.

- Кстати, обычно я не пью бурбон до обеда. Вы меня шокировали.

- Иногда приходится шокировать, чтобы получить чье-то внимание.

Похоже, она подумывала налить еще порцию виски. Вместо этого она закрыла бутылку крышкой и села напротив него на диванчик поменьше.

- Почему я? - спросила она. - Почему вы допрашиваете меня о смерти священника? Предполагаю он был убит?

- Суицид, - ответил Сайрус.

- Как я причастна к суициду священника? Мое имя было в его записке?

- Это было в его кармане, когда его нашли. - Сайрус достал красную визитку. - Она ваша, верно?

Нора протянула руку и взяла визитку, кивнула и вернула обратно.

- Моя. Хоть и старая. Это больше не мой номер. Не мой с тех пор, как мы переехали сюда.

- Когда это было?

- Дайте подумать, - сказала она, отсчитывая назад. - Два года и восемь месяцев.

Сайрус все это записал.

- И имя Айзек Мюрран ничего вам не говорит? Все называли его Отец Айк.

- Ничего.

- Как насчет его? Никогда не видели его? - Сайрус протянул ей фотографию Мюррана, которую взял у Паулины.

- Никогда прежде не видела его, - ответила она.

- Вы уверены?

- Я никогда не видела этого мужчину. Он мог знать меня, но я его не знаю.

- Вам придется простить меня за скептицизм. Большую часть времени я слежу за тем, как мужья изменяют своим женам или выбрасывают деньги, которые должны пойти их детям. Один парень потратил большую часть средств на обучение своего ребенка в клубе вашего друга Эджа.

- Почему Кинг в этом виноват? Он управляет клубами для взрослых, а не детским садом.

- Я к тому, что моя работа... заставляет быть немного скептичным со всеми.

- Большую часть времени я порю мужей, которые боятся сказать своим женам, что они мазохисты или сабмиссивы. С обеих сторон отсутствует доверие.

- Вас не волнует, что все эти мужчины изменяют?

Она снова пожала плечами.

- Это между нимим и их близкими. Я всего лишь немный работник.

- Вы больше, чем экономка.

- Не больше. Никаких поцелуев. Никакого секса. Только боль и доминирование.

Он изогнул бровь.

- Вы дважды были арестованы за проституцию в Нью Йорке. В 2006 и 2007.

- Я не была осуждена. Обвинения сняты.

- Обвинения снимают по многим причинами.

- Я не буду лгать и говорить, что у меня никогда не было секса с клиентом. Но я скажу, что никогда не обменивала секс на деньги — не то чтобы, как говорят дети, в этом что-то плохое. Один детектив пытался заставить меня предоставить ему личную информацию о клиенте. Когда я этого не сделала, он в отместку арестовал меня за проституцию. Еще один арест произошел в результате ошибочной идентификации. Жена подумала, что муж за ее спиной встречается с проституткой. Он не встречался. Он виделся со мной.

- Вы никогда не шантажировали клиента? - Спросил он.

- Если бы шантажировала, у меня не было бы столько клиентов.

- Значит нет?

Она сделала глубокй вдох. Он раздражал ее. Хорошо. Чувства были взаимны.

- Есть ли у вас клиенты из духовенства? – спросил он.

- В Нью Йорке один из клиентов был раввином. Еще был баптистский молодежный пастор, но не говорите его маме.

- Вы говорите, что никогда не были в сексуальных отношениях с католическим свяещнником?

- Я говорю, что никогда не видела, не знакомилась или имела каких-либо отношений, сексуальных или других с этим священиком. - Она вернула фотографию Сайрусу.

- Но у него ваша визитка.

- У многих моя визитка. У вас моя визитка.

- Верно. Но я не звонил по этому номеру до своей смерти.

Он снова ее шокировал.

- Эту часть вы мне не рассказали. - Едва произнесла она. Он расстроил ее.

- За пять минут до самоубийства он сделал два звонка. Первый другу, которому сказал, что сожалеет о том, что собирается сделать. Последний звонок, который он сделал, был вам. Можете сказать мне, почему он звонил вам?

- Да, если бы знала.

- Вы знаете?

- Может, да, - ответила она. – Может, нет. Но я правда не знаю.

- Как насчет этого? Как насчет сказать мне как у него оказалась ваша визитка?

Она глубоко вздохнула, надув щеки на выдохе.

- Ну… это мой старый номер в Нью-Йорке. Может быть, он отправился туда в поисках извращенцев.

- Мистер Эдж раздавал ваши визитки?

- Да.

- Тогда мне нужно поговорить с ним.

- Удачи.

Он проигнорировал это.

— Вы говорите, что отец Айк мог поехать в Нью-Йорк в поисках извращенцев. Я не очень хорошо знаком с тем, что делают доминатрикс. Можете рассказать мне об этом?

- Вы действительно думаете, что он хотел сессию перед смертью?

- Я не знаю чего он хотел перед смертью. Но мне нужно узнать.

Она отвела взгляд, скрестила ноги и кивнула.

- Что вы хотите узнать?

- Отцу Айзеку Мюррану было шестьдесят. У вас много клиентов старше шестидесяти?

- Несколько.

- Правда?

- Многие шестидесятилетние мужчины все еще имеют сильное либидо и сексуальные влечения. Мужчине, которого я люблю, через девять лет исполнится шестьдесят, и я намерена заняться с ним хорошим сексом через девять лет. Я имею в виду, и раньше, но и через девять лет тоже.

Она снова с ним играла.

- Можете рассказать что происходит между вами и клиентами? Основное?

Она наклонилась вперед и обратила на него все свое внимание.

- Базовая сессия начинается так. Клиент приходит в мое подземелье...

- И где ваше подземелье?

- Вы правда хотите знать?

- Мне правда надо знать. Я не полицейский, хорошо?

- Ладно, 828 Пиети стрит. Старая кирпичная фабрика.

- Ваше подземелье на Пиети стрит?

- Я не виновата, что половина улиц в этом городе носит религиозные названия.

- Ладно, - сказал Сайрус. - Продолжайте. Кто в основном ваши клиенты?

- Мы начнем с обычной демографии. Большинство моих клиентов — белые гетеросексуальные мужчины в возрасте от двадцати пяти до семидесяти пяти лет, принадлежащие к среднему классу или выше. Мужчины-профессионалы — «белые воротнички». Несколько военных, но в основном врачи, юристы, банкиры и тому подобное. Большинство моих клиентов находятся в возрасте от сорока до пятидесяти лет, в период кризиса среднего возраста. Стадия «сейчас или никогда».

- Клиент приезжает в ваше подземелье и что дальше?

- Я встречаю их у вери и они входят. Затем я заставлю их раздеться.

- Но не для секса?

- Ради защиты. Мне нужно видеть, что они не прячут оружие.

- Понял. Продолжайте.

- Мы говорим несколько минут о том, чего он хочет. Как я уже сказала, в большинстве случаев это некоторая боль и доминирование. Может быть, какое-то поклонение ногам. Может быть, он хочет, чтобы его называли определенным словом, например, «шлюха», «сука» или «малыш». Это часть его фантазий. Я оставлю его в покое на минуту или две, чтобы он погрузился в нужное состояние. Он, вероятно, встанет на колени на пол и закроет глаза. Я вернусь, и сцена начнется.

- Сцена?

- Мы так называем. Сцена. Постановка. Ролевая игра. Сцена с мамой. Сцена унижения. За что бы он ни заплатил. В любом случае, скажем, это сцена боли. Я привяжу его к Андреевскому кресту и буду бить разными инструментами — плетками, кнутами, паддлами, тростями. Я видела много мазохистов в своем подземелье. Большинство из них могут испытывать оргазм от боли или очень легко достигают оргазма после порки.

- Мужчины так могут? - Сайрус прочистил горло.

- Им разрешено трогать себя. Я не дрочу им или что-то в этом роде.

- Это разве… не гигиенично?

- Гермафобы обычно не становятся доминатрикс. Я заставляю их убираться после себя.

- Что они используют? Чтобы прибраться? Лизол?

- Вроде того. Их собственный язык, если у меня особенное садистское настроение. А после лизол. И отбеливатель. В моем подземелье очень чисто.

Сайрус уставился на нее и долго смотрел.

- Да? - Спросила она с улыбкой.

- Простите. На секунду голова отключилась, - ответил он.

- БДСМ не для всех.

Сайрус вытер каплю пота со лба. Холодный дом больше не казался таким прохладным.

- Хорошо. Сцена заканчивается после его оргама и уборки. Затем он платит вам?

- Ах, забыла про эту часть. Мне платят вперед.

- Могу я узнать сколько?

- На самом деле зависит от того, чего он хочет. Базовый двухчасовой сеанс боли обойдется примерно в пятьсот долларов, и обычно мне дают еще сотню чаевых. Это здесь, в Ноле. В Нью-Йорке я беру гораздо больше.

- Нола идет по скидке?

- В Ноле гораздо дешевле жить, чем на Манхеттене.

Сайру усмехнулся.

- В это я верю.

- Для более серьезных сцен — игр с ковопусканием, с огнем, и за полную ночь — стоимость может достигать нескольких тысяч долларов.

- Много денег. Должно быть вы богаты.

- У меня все в порядке. Сейчас я в основном встречаюсь с клиентами ради развлечения. Летят старые завсегдатаи из Нью-Йорка. И у меня есть несколько новых местных жителей, которых я обожаю. Я могу принимать только пять-десять клиентов в неделю.

- Получается, обычная двухчасовая сцена, самая элементарная, обойдется мужчине минимум в шестьсот долларов?

- Верно.

- Это большая сумма.

- Я того стою.

Сайрус кивнул, откинулся на спинку дивана и выдохнул.

- Еще один вопрос... вы делаете все, за что они вам платят?

- В пределах разумного, — сказала она. - У всех нас есть свои пределы. Но если мне это не нравится, я могу направить клиента к тому, кто это сделает. Я знаю специалиста почти по каждой фантазии, каждому фетишу.

- Что вы не делаете? - спросил он и не знал почему спросил. Просто любопытно, если быть честным.

- Вы будете удивлены, увидев парней, которые хотят, чтобы я нарядилась «секси нацисткой» и командовала ими на немецком. Для меня это твердое «нет», — сказала она. - Нацисты не сексуальны.

- Мерзкая фантазия.

- Многие из моих знакомых мужчин с такими фетишами приходят в ужас от них так же, как и вы. Мозг странный. Если у мужчины есть стандартный набор связей, он найдет сексуальной женщину, или другого мужчину, или и то, и другое. Ничего особенного. Если у вас немного другой набор проводов, вас заводит лопание шаров, одеваться как ребенок, порка от нацистов, и у вас очень мало права голоса в этом вопросе.