- Как ты это делаешь?

- Как ваш Отец благословляет четки? - сказала Мерседес. - То же самое я себе представляю. Держишь их, говоришь над ними властные слова, иногда окропляешь их водой. Не знаю, добавляет ли ваш папа в воду волшебные травы, но Церковь окропляла святой водой пучки руты.

Нора не смогла возразить. Она сама видела как Сорен использует цветы, чтобы разбрызгать святую воду.

- Мой священник использует базилик, - ответила Нора.

- Базилик хорош, - сказала Мерседес. - Использую в любовных заклинаниях. Может твой священник хочет, чтобы его люди больше любили Бога.

- Думаю, ему просто нарвится запах.

- Твой священник одобряет твое нахождение здесь? - Мерседес откинулась на стуле и скрестила ноги. На ней была юбка с цветочным принтом длиной до щиколотки, сандалии и белая блузка, расшитая цветами по вырезу.

- Нет, - ответила Нора. - Определенно нет. Но, возможно, не по той причине, о которой ты думаешь. Ни один из мужчин в моей жизни не одобрил бы мое присутствие здесь прямо сейчас.

- Поэтому ты здесь?

- Вероятно.

Мерседес ничего не сказала. Нора сложила руки на коленях, скрестила ноги и похлопала себя по бедру. Гморк положил голову ей на ногу. Нора успокаивалась в его присутствии.

- Они боятся тебя, - сказала Нора.

- Думаю, на их месте, я бы тоже боялась. Я не часто ввязываюсь в ситуацию, находящуюся вне моего контроля. Я просто… я не знала, что еще делать. Когда что-то кипит, нельзя не смотреть на кастрюлю.

- Они думают ты безумная сталкерша, - продолжила Нора.

- Сталкерша? Нет. Безумная? Ах. Кто знает?

Нора улыбнулась.

- Ты три года вешала проклятые бусы Марди Гра на дерево у моего дома. Сложно объяснить что это безобидно.

- Благословленные, - резко сказала Мерседес. - Благословленные бусы. Не проклятые. Заряжен силой, хорошей силой. Ничего злого. Я никого не проклинаю. Если только ты не подрежешь меня в пробке. И это обычные проклятия.

- Заряженные бусы Марди Гра?

- То, что моя мама делала, — сказала Мерседес. - Многие женщины пострадали здесь во время Марди Гра. Это лучшее время охоты для хищников-самцов. Каждый год в Жирный вторник¹² она заряжала бусы защитными заклинаниями, надеясь защитить некоторых из этих девочек от насильников. Это все, что я делала с теми бусинами на твоем дереве. Пытаюсь защитить тебя от дурного влияния.

- Дурного влияния? Например? От фильмов 18+? Жестоких видео игр?

- От мужчин, которые не знают, о чем говорят, — сказала Мерседес. - От мужчин, которые ничего ни о чем не знают. Другими словами… от мужчин.

Мерседес указала на серебряный браслет, который она носила на запястье.

- Серебро, — объяснила она, — женственное. Женская энергия. Женская мудрость и интуиция. Вот почему я повесила серебряные бусины. Черные бусины - защита от зла. Красные — смелость, синий — открытость ума. Никаких проклятий там вообще нет.

Нора погладила длинную спину Гморка, обдумывая, что рассказать Мерседес, а что оставить при себе.

- Сегодня утром один из мужчин в моей жизни пытался вызвать садовника, чтобы тот убрал все бусины. Я ему не позволила.

- Хорошо.

- Он боится.

- Меня?

- Всего. Его девушка на сносях. Он во всем видит угрозу.

- Мощные дни, прямо перед рождением ребенка. Завеса между потусторонним миром и этим становится тоньше. Она истончается, чтобы душа могла прорваться. Скажи ему, чтобы он зажег благовония из шалфея и спал с агатом под подушкой.

- Есть что-нибудь, что просто вырубит его, пока ребенок не родится? Он превращается в помешанного на контроле.

- Страх сделает то же самое с человеком, превратит его в тирана. Ты не можешь позволить ему управлять тобой.

Нора улыбнулась.

- Что такое? - Спросила Мерседес, склонив голову как любопытный кот.

- Его зовут Кинг, - ответил Нора. - Просто забавно, что ты назвала его тираном, сказала, что он не должен управлять мной.

- Он семья?

- Вроде того. Как гражданская семья. Я знаю его с шестнадцати лет. Его старший сын — один из двух моих любовников.

Мерседес взяла одну из колод Таро и быстрыми пальцами нашла карту. Рыцарь Кубков.

- Да, это он, - сказала Нора. - Нико. На юге Франции у него своя винодельня.

- Он хорош, — сказала Мерседес. - Хорош для тебя. Защищает тебя. Уважает тебя. Служит тебе. Винодел… он верит в магию земли, независимо от того, говорил он это вслух или нет. Его любовь к тебе проста и сильна, как меч. Но не меч для боя. Он использует его, чтобы прорезать тернистые лозы в твоем сердце. Он — то место, куда ты идешь, когда хочешь быть в безопасности.

- Все это правда.

- Не о нем я беспокоюсь, — сказала Мерседес, тасуя колоду. - Если бы это был только он, тебе бы никогда в жизни не пришлось терять ни секунды сна. Вот этот меня беспокоит.

Она снова перетасовала колоду и вытащила еще одну карту, Иерофанта, также известного как Первосвященник, и положила ее на стол между ними.

Нора посмотрела на карту и ничего не сказала.

- О чем эта карта для тебя? - Спросила Мерседес.

- Ты скажи мне.

- Карты — это не книги с ответами, — сказала Мерседес. - Это двери. Они говорят нам, какие двери нам нужно открыть в нашей жизни. Но только ты можешь открыть эту дверь и пройти. Все, что я могу сказать, это то, что эта карта мужская. Мужская сила. Мужская энергия. Мужская сила или мужчина у власти. Я предполагаю, что в твоей жизни есть авторитетный мужчина, который имеет над тобой большую власть. Слишком много власти. Сила, которая влияет на тебя и сбивает с пути.

- Не могу в это поверить. Не про него.

- Него?

- Него, - ответила Нора. - Моего.

- Может быть не он. Может быть оно. На картах изображены люди, но они не всегда представляют реальных людей. Это может быть сила в вашей жизни, а не обязательно человек.

- Верховный жрец, - сказала Нора, - для меня это человек.

- Тогда кто он?

- Тот, кого я никогда не оставлю. - Нора посмотрела в глаза Мерседес.

- Тот, кого ты любишь.

- Да.

- Расскажи, Госпожа Нора. Я не смогу помочь, если ты не позволишь мне.

- Я ни во что из этого не верю. - Нора махнула рукой, словно собираясь отбросить все это в сторону.

- Ты веришь во все это, — резко сказала Мерседес. - Ты католичка. Ты веришь в молитвы, которые мы называем заклинаниями. Ты веришь в благословение, которое мы называем зарядкой. Ты веришь в бога. Мы называем эту силу Богиней. Ты веришь в магию, но не называешь ее так. Но это все равно волшебство. Волшебные слова, волшебные песни, волшебные заклинания. Зажги свечу, прошепчи имя, призови его домой, в свою постель. Это приворот. Ты произносишь это, и оно сбывается.

- Я украшаю дом на Рождество. Я не верю в Санта-Клауса.

- Но ты веришь в Иисуса.

Нора больше не могла смотреть на Мерседес в ее темные выжидающие глаза. Она отвела взгляд и уставилась на картину на стене, картину с изображением белого оленя на заснеженном поле.

- Что такое? Чего ты боишься?

Нора проглотила ком в горле.

- Я не оставлю мужчину, которого люблю. Нет. Не стану.

- Я не говорила такого.

- Ты уже. - Она протянула руку и взяла карту Верховного жреца.

— Твой любовник — священник, не так ли? — спросила Мерседес. Нора медленно кивнула. - Ты любовница колдуна. Неудивительно, что вокруг тебя столько силы. Ты спишь с колдуном.

Нора громко рассмеялась. Грубо? Да. Невероятно грубо. Но она не могла остановить себя. Все это было слишком нелепо. Сорен. Колдун.

- Смейся сколько хочешь, — сказала Мерседес. - Смейся изо всех сил. Я знаю, ты думаешь, что я сумасшедшая. Все в порядке. Это не я сплю со священником. Даже я не настолько глупа.

- Что плохого в том, чтобы спать со священником? Кроме того, что я не должна этого делать, и он тоже.

- Священники имеют власть. Слишком много. Ты не можешь совать пальцы в розетку и ожидать, что тебя не ударит током. Но будь дураком, если хочешь. Для них тоже есть место в этом мире. - Она подняла еще одну карту — «Дурак».

- Ты не заставишь меня бросить человека, которого я любила всю свою жизнь. Единственная причина, по которой я пришла сюда, — убедиться, что мне не нужно тебя бояться. Я могу сказать, что мне это не обязательно, поэтому не буду. Хотя на твоем месте я бы с этого момента держалась подальше от моего дома. Мы устанавливаем систему безопасности.

- Я буду держаться подальше.

Нора встала, хотя ей и не хотелось. В магазине было так же комфортно, как в мягкой теплой постели, и покидать ее так же тяжело. Мерседес осталась за своим столом, глядя на карты перед собой.

- Нора, - сказала Мерседес. Нора обернулась. - К твоему сведению, я боюсь тебя больше, чем ты меня.