Я направляюсь в переулок. Я знаю, что в последние месяцы был поглощен своими делами – не нужно было, чтобы Кэт ставила точку в моем опережающем график кризисе среднего возраста.

И все же, увидев Нову воочию, этот перерыв кажется мне крайне дерьмовой идеей. Она выглядит хорошо. Неужели она действительно получает то, что хочет, здесь, а не со мной?

Я беру несколько ящиков и несу их в кладовую. На второй заход она исчезает из вида. Я выхожу за дверь и останавливаюсь, когда вижу вспышку розовых волос у кого-то, стоящего на коленях в переулке.

– Что ты делаешь?

Она выпрямляется, чтобы встретиться со мной взглядом, и перекидывает свой хвост через плечо.

– Я споткнулась об этот ящик и разбила бутылку.

– По пути к чему именно?

Она не отвечает, но поднимает руку.

Я хватаю ее за руку и притягиваю к себе. Из неглубокого пореза длиной в полдюйма сочится кровь.

– Не двигайся.

Я захожу внутрь, чтобы взять аптечку первой помощи, а затем возвращаюсь в уединенный переулок.

– Как Мари и ребенок? – спрашиваю я, ставя аптечку на бочку и открывая ее.

– Мари измучена, но она одержима Эмили, – говорит она.

Я достаю марлю и дезинфицирующее средство.

– Потрясающе.

Нова качает головой.

– Ты только что сказал «потрясающе»?

Я игнорирую ее и протираю порез. Ее голубые глаза смотрят на меня из-под темных ресниц. Нова напрягается, но не отходит.

– Трофей такой же массивный и в реальности? Я видела фотографии, – продолжает она.

– Оно весит два фунта. Идеально подходит для того, чтобы заложить его, чтобы оплатить карточный долг или пробить гипсокартон.

– Никогда не знаешь, когда начнешь ремонт дома.

Несмотря на напряженность, наше легкое подшучивание остается на поверхности.

– Ты забрала свои вещи? – спрашиваю я.

– Да, спасибо. Мне нужны были мои художественные принадлежности.

Ее художественные принадлежности. Не ее одежда.

Это не так ранит.

– Я делаю эти портреты по заказу для предстоящей премьеры фильма. Мне предложили эту работу в ночь вечеринки.

Я поднимаю взгляд, удивленный.

– Ты не говорила мне.

Из-за нашей ссоры или потому, что она не чувствовала, что может говорить со мной о хороших вещах?

Рана чистая, я заклеиваю ее пластырем.

– Я пыталась тебе позвонить, – говорит она. – Насчет тренера.

– Я отключил телефон на время полета.

– О, – она пытается отстраниться, но я не отпускаю ее руку.

Она не может ревновать. Не та свободолюбивая женщина, которая могла бы очаровать комнату легкой улыбкой.

– Ты сказала, что хочешь отдохнуть, – напомнил я ей.

– Я не знала, что для тебя это будет так легко.

У меня в животе все сжалось.

– Ты понятия не имеешь, каково мне было.

– В этом-то и дело, – пробормотала она, отстраняясь. – Мы не разговаривали уже несколько месяцев.

Я тяжело выдыхаю и всерьез подумываю о том, чтобы снова взять ее за руку, хотя бы для того, чтобы заставить ее посмотреть на меня.

– Племянница тренера позвонила мне раньше тебя. Я сел на самолет и встретил ее в больнице. Она хотела лично поблагодарить меня за помощь.

– Его племянница, – повторила она, подняв брови.

– Ты думаешь, я ждал, когда ты уедешь, чтобы переспать с другой женщиной.

– Это не смешно.

У меня в голове смешно.

С тех пор как я встретил ее, я ни разу не взглянул на другую женщину с интересом. Она для меня все. Так как же, черт возьми, мы оказались в такой ситуации?

– Нова...

– Подожди, – она прерывает. – Как ты помог тренеру?

– Срок действия его страховки истек некоторое время назад, но он остался в больнице на моей. Я собирался остаться с ним.

Ее губы приоткрываются, глаза расширяются от сострадания и других эмоций, которые я хочу назвать, но не могу.

– Я знаю, ты не любишь говорить о своих чувствах. Но тебе нужно попробовать. Если ты этого не сделаешь, ты потеряешь больше, чем у тебя уже есть, – она прочищает горло. – Насчет перерыва...

Черт, я не могу вынести, когда она говорит обо всех причинах, по которым между нами ничего не получается. Только не снова.

– Это был правильный шаг, – говорю я, прежде чем она успевает.

Она расправляет плечи, поднимает подбородок.

– Верно.

Дверь позади меня открывается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Кайла, стоящего в дверном проеме.

– Привет. Не ожидал увидеть тебя в Денвере, – размышляет он, принимая меня. – Я не помешал?

– Нет, – Нова отстраняется от бочки.

Кайл оскаливает зубы.

– Кайл.

– Я...

– Нова. Я знаю, – его ухмылка задерживается, когда он осматривает ее. – Я замена Клэю. Новая и улучшенная.

Так, блядь, и есть.

Мне не нравится, как он на нее смотрит. Ни капельки.

Я поднимаю аптечку и сжимаю ее в пальцах.

Она проходит мимо меня, ее запах задерживается, когда она доходит до двери.

– Хм. Похоже, Лос-Анджелес все-таки не был для тебя городом мечты, – замечает Кайл.

– Даже не думай об этом, – я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе.

– Что? Ты переживаешь, что я забрал твой город, а теперь заберу твою девушку? – он оскаливает зубы.

Это не его город. Но он так думает. Если он хоть на секунду поверит, что у него есть шанс с Новой...

– Кайл? – Майлз зовет из конца переулка, и я заставляю себя отпустить Кайла. – Мы делаем эту открытку для тренера. Нашего старого тренера, то есть. Хочешь подписать ее?

Он отмахивается от меня и ухмыляется.

– Конечно.

Нова была права в одном...

Я теряю больше, чем думал.