12
КЛЭЙ
– Это хорошее предложение, Клэй. Отличное предложение, – говорит мой агент по телефону, когда я заканчиваю жим лежа.
– Три года, – говорю я, вытирая тренажер, и перехожу к беговой дорожке.
Я всегда пользовался частным тренажерным залом или залом «Кодиакс», но поскольку я все еще в Денвере, то пользуюсь залом в своем доме.
Я не продал квартиру, потому что продавать ее казалось более хлопотным делом, и это не было приоритетом. Но на данный момент я рад, что не продал ее. Парень в дорогой тренировочной одежде переходит к жиму лежа, тыкая в тарелки с обеих сторон.
– Двадцать в год, – подтверждает Ди.
Я одновременно нажимаю на кнопки наклона и скорости, и лента с жужжанием набирает нужный мне темп.
– Даже если мы оба знаем, что ты не получишь максимальную зарплату, ты все равно дорогой. У команд недостаточно мест, чтобы подписать такого игрока, как ты, когда сезон уже начался. Их бюджеты ограничены.
В спортзале много окон, из которых в ясный день открывается вид на горы. Это как луч света в темном месте, в котором я жил последние несколько месяцев.
На бегу я гримасничаю, глядя на себя в зеркало, и снова нажимаю на кнопку «вверх», чтобы скорость увеличилась, пока мое колено не жалуется.
– А еще это Нью-Йорк. Отличное качество жизни. Ты будешь рядом с Кэт, сможешь навещать ее по выходным.
– Они не лидеры, – говорю я.
– Никто не может побеждать каждый год.
Если я соглашусь на эту работу, это могут быть мои последние годы. Они были бы комфортными, но не сенсационными. Я бы променял жизнь на грани на безопасность.
– Я подумаю об этом, – отключаю звонок, затем схожу с беговой дорожки и нажимаю кнопку сброса.
Возможно, так происходит со всеми. Даже самые яркие звезды со временем тускнеют.
Я бросаю полотенце в корзину и направляюсь к двери.
То, что Нова позвонила мне вчера вечером, было большим событием. Не только потому, что это первый ее звонок с момента возвращения в Денвер, но и потому, что, хотела она того или нет, это был не просто телефонный звонок. Ей нужен был кто-то, кто был бы рядом с ней. И она выбрала меня.
Увидев ее работы в Интернете, я не мог не дать ей понять, как я горжусь ею. Я хотел, чтобы тот, кто заставлял ее чувствовать себя дерьмом из-за ее работы, получил по заслугам.
Ирония в том, что, оглядываясь назад, я заставлял ее чувствовать себя дерьмово из-за моментов счастья, которые она обрела в Лос-Анджелесе.
Вернувшись в свою квартиру, я подхожу к сумке, которую собрал, когда спешил на встречу с тренером. В основном это одежда и предметы первой необходимости, но была еще одна вещь, которую я засунул в передний карман.
Дневник, который Нова подарила мне на Рождество в прошлом году. Я снова открываю его на пустой первой странице. На этот раз пустое пространство кажется мне не столько пустотой, сколько возможностью.

– Я забираю его на вторую половину дня, – повторяю я.
Медсестра пристально смотрит на меня.
– Верните его к пяти.
– Да, мэм, – говорит тренер.
После тренировки у меня еще есть энергия, и я вытаскиваю тренера из дома престарелых, где он находится на лечении.
– Вытащи меня из этой штуки, – бормочет он, когда мы проходим двери его инвалидной коляской.
– Нет. Она тебе понадобится, когда мы приедем в место назначения, – я помогаю ему сесть, а затем укладываю кресло на заднее сиденье своего автомобиля. – Я отвезу тебя покататься. Вот и все.
– Пссс. Мне нужен свежий воздух.
– Разбей окно.
Он смотрит на меня боковым зрением.
– Слышал, тебя обменяли в Лос-Анджелес, – говорит он.
Наступает полная минута молчания, а потом я разражаюсь смехом.
– Да. Да, это так.
– Мы получили Кайла в обмен на тебя. Это хорошая сделка.
– Ты когда-нибудь встречался с Кайлом?
– Он хороший игрок.
– Который заботится только о деньгах и себе.
– А что тебя волнует теперь, когда у тебя есть все, что ты можешь пожелать?
– Мир во всем мире, – говорю я.
– Хорошо, мисс Америка.
Если бы у меня был ответ, я бы, наверное, не сидел здесь без контракта, нянчась с моим бывшим тренером.
Через несколько минут мы подъезжаем к лагерю «Кодиак».
Тренер кричит.
– Какого черта мы здесь делаем?
– Восстанавливаемся.
Когда я завожу тренера внутрь, менеджер приветствует каждого из нас теплым объятием, затем идет к дверям и обращается к детям на площадке.
– Вожатые на стажировке, – объясняет она.
Я выхожу к ним на улицу, качу тренера в его кресле и останавливаюсь у края асфальта. Вдоль горизонта виднеется гребень холма, за которым вырисовывается озеро, где мы с Новой купались. Домики, где мы впервые были близки.
Я приехал сюда не за этим, но это место зовет меня. Тоска и свобода захлестывают меня, как волна.
Чувство, когда я понимаю, что в моей жизни может быть что-то большее. Что на меня смотрит пара ярко-голубых глаз, в которых я хочу жить вечно.
Мяч попадает мне в руку прежде, чем я успеваю выхватить его из воздуха.
– Извините! – кричит один из ребят.
Я передаю его обратно, и он делает еще один бросок. Он отскакивает в ту же сторону, и я снова хватаю его, на этот раз наклоняясь, чтобы вернуть ему.
– Запястье, – говорю я себе под нос.
– Что вы имеете в виду?
– Твое запястье. Ты задействуешь его слишком рано.
Он передает мне мяч, и я колеблюсь всего секунду, прежде чем броситься к корзине. Я не делал этого уже несколько месяцев.
Может быть, часть меня думала, что я не смогу.
Я сгибаю колени, поднимаюсь и выполняю бросок. На секунду наступает тишина. Затем ещё секунда тишины. Мяч влетает в сетку.
Раздаются крики.
– Твоя очередь, – я киваю мальчику, и он берет мяч, пробует. Получает его со второго раза.
– Я слышал, вам нужен тренер, – кричит тренер.
Другая команда спускается.
– Да, черт возьми.
– Нет, черт возьми. – я проверяю свой телефон. – Нам пора возвращаться, старик.
Я иду за его инвалидным креслом, а он поднимает ноги и пинает меня, когда я подхожу ближе. Я ворчу.
– Господи, тренер. После этого у нас обоих будут болеть колени.
– Ну, перестань заставлять меня делать то, что я не хочу.
Мой парень дуется в углу, пока другая команда бегает вокруг него с мячом.
– Я сыграю с тобой, – решаю я, молясь, чтобы не пожалеть об этом. – Аутсайдеры, вы мои.
Мы организовали матч «три на три». Игра идет полным ходом, когда поступает звонок из дома престарелых.
– Он должен вернуться, – упрямо говорит сотрудник.
– Я знаю. Я работаю над этим.
– Вы можете работать быстрее?
– Нет, если только вы не хотите, чтобы я его забрал навсегда.
Я отключаюсь и смотрю еще минуту. Моя команда забрасывает последний мяч.
– Это было здорово, – говорю я им, хлопая каждого игрока по спине.
Один из парней, тяжело дыша, подходит к скамейке запасных, хватает «Гаторейд» и осушает его.
– Ладно, пятеро на одного, – говорит один из парней, обводя парней вокруг себя и становясь лицом ко мне.
Я смеюсь.
– Вы, ребята, хороши, но меня вам не одолеть.
– Давайте попробуем, – они смотрят друг на друга, кивая. – Сначала ты, старик.
– Теперь ты издеваешься надо мной, – я хватаю мяч и делаю дриблинг, разбегаюсь и бросаю, прежде чем вернуть его им на середине поля. – Ты проиграл.
Он берет мяч, один из парней заслоняет меня, чтобы он мог пройти мимо и забросить мяч в корзину. Парень на скамейке держит свой телефон и записывает нашу игру.
К тому времени, как мы заканчиваем, уже темнеет. Я устал так, как предыдущая тренировка не смогла бы меня утомить.
Когда я тайком провожу тренера обратно в его дом престарелых, бормоча все известные мне извинения, персонал, похоже, готов меня убить. Это того стоило.
После душа я просматриваю предложение из Нью-Йорка. Объективно оно не ужасно.
Я направляюсь во вторую спальню в своей квартире. В тот раз, когда я вернулся после переезда, я набрал еще больше вещей. Даже не убрал трофеи, старые футболки и фотографии. Порывшись в них, я нахожу первый трофей, который я выиграл, когда вся жизнь была впереди.
Я выиграл его в баскетбольном лагере. Как и те дети сегодня, все, чего я хотел, – это играть. Я был под кайфом от того, что стал лучше, от ощущения, что вписываюсь в коллектив.
Я перехожу из электронной почты в текстовые сообщения.
Клэй: Я был сегодня в лагере. Думал о тебе. Вспоминал, как мы ходили купаться.
Точки появляются почти мгновенно.
Нова: Это все, что ты помнишь?
У меня перехватывает дыхание.
Клэй: Я помню твою улыбку.
Нова: Я помню твои татуировки. Твои руки. То, как ты произнес мое имя.
Я закрываю глаза и смотрю, как все это прокручивается в моей голове, словно кино.
Клэй: Это был хороший день.
Нова: А сегодня?
Я вспоминаю его.
Клэй: Сегодня тоже был хороший день.