31

ГЛЕБ

— Глеб, — задыхается Мэл. И звук ее голоса проникает так глубоко, что поражает мою душу. Он такой мягкий, что я почти не замечаю его, и все же он эхом отдается в моем теле, как землетрясение, сотрясая меня до глубины души. Мое тело болит от желания пойти к ней, убрать пространство между нами, но я не могу. Если хочу сохранить голову. А сейчас она работает на полную мощность, чтобы вытащить Мэл из этой ситуации.

И все же при виде ее у меня в груди открывается артерия. И мне кажется, что я могу просто истечь кровью на полу в кабинете Когана. Просто еще одно пятно на его ковре.

Потому что от Мэл просто захватывает дух.

На ней элегантное и замысловатое свадебное платье, и она носит его так, словно оно было создано для нее. Я никогда не видел более сногсшибательной невесты. И с сокрушительной мукой она напоминает мне о дне нашей собственной свадьбы. Как она переживала, что у нее не было времени найти подходящее свадебное платье. Но несмотря на это, из нее получилась самая красивая невеста, которую я когда-либо видел. До сих пор.

Но сейчас?

Она похожа на принцессу из сказки. Ее ониксовые глаза широко раскрыты, полные губы слегка приоткрыты от удивления. Ее грудь резко вздымается и опускается через низкий вырез, когда она тяжело дышит. Интенсивные и противоречивые эмоции захлестывают мои вены. Зависть при мысли о том, что другой мужчина пытается жениться на ней. Агония от того, что Мэл здесь и, судя по всему, готова пойти на это. Ярость от того, что она солгала мне… снова.

Уверен, у нее есть на то свои причины, скорее всего, чтобы защитить Габби. Может быть, даже меня. Но после всех случаев, когда она говорила одно, а подразумевала другое, я не могу быть уверен в правде. Сомнения о том, где мы на самом деле находимся, поглощают меня.

Сколько в ее письме было правды, а сколько - лжи? Не знаю, смогу ли я когда-нибудь быть уверенным. Но одно я знаю точно. Я не могу позволить ей выйти замуж за Винни.

Не сейчас, когда наш брак имеет юридическую силу.

Боже, если бы Коган узнал об этом после окончания церемонии, он, несомненно, убил бы ее. Мой пульс учащенно бьется при этой мысли, а кожа головы покрывается колючками от редкого и сильного чувства страха. Я могу спокойно относиться к тому, что моя собственная жизнь подвергается риску. Но жизнь Мэл? Ее безопасность? Мысль о том, что она в опасности, вселяет в меня леденящий ужас.

Теперь, после моего вмешательства, Коган, по крайней мере, он может отложить свадьбу до тех пор, пока мы не аннулируем наш брак или я не умру. И по правде говоря, я скорее умру, чем увижу Мэл в руках Винсента Келли.

Мои кулаки сжимаются, когда все кипящие эмоции грозят вырваться из меня в буйном проявлении. Чего бы я только не отдал, чтобы промчаться через всю комнату и вырвать Мэл из рук Винни. Обхватить пальцами его горло и выдохнуть из него жизнь. Почувствовать, как трещат его зубы и ломается нос под моими кулаками.

Но прежде, чем я успеваю решить, как мне действовать, тишину нарушает Коган.

— Мэл, я рад, что ты здесь. Я надеялся, что ты сможешь прояснить небольшое недоразумение, — спокойно говорит он.

Поднявшись со стула, он обходит свой стол и подходит к ней. Его походка непринужденная, уверенная в себе. Сейчас он владеет этой комнатой и всеми, кто в ней находится, и я вижу, как он владеет этим чувством власти, словно мечом. Одно неверное движение, и любой из нас может оказаться мертвым.

Поэтому, когда Мел делает нервный шаг назад, я инстинктивно делаю шаг вперед.

Звук взводимого оружия напоминает мне, что у меня нет особого выбора. Я не успею добраться до него раньше, чем меня убьют.

— Я не понял? — вклинивается Винни, его голос становится едким, когда он обращает свой взгляд на Мэл. — Я думал, ты сказала, что он больше не будет проблемой.

Мэл заметно бледнеет, и мое естественное желание защитить ее переходит на высокий уровень. Она вдруг выглядит испуганной. И я не могу сказать, из-за Винни или из-за Когана. Скорее всего, это комбинация.

— Н-нет. Он н-нет, — заикается она, ее голос дрожит с такой силой, что я разрываюсь на части.

— Значит, ты не замужем за этим человеком? — требует Коган, указывая жестом в мою сторону. — Потому что он утверждает, что вы женаты.

Тишина становится оглушительной, когда он останавливается в двух шагах от нее. И хотя его поза остается спокойной, я могу сказать, что она все еще чувствует угрозу от его присутствия. Остальные в комнате застыли в ожидании. А мы с настороженным вниманием наблюдаем за происходящим, как безголосые зрители. У меня по позвоночнику пробегает холодок от ощутимого напряжения, которое делает воздух ядовитым.

— Я... Я... — Мэл тяжело сглатывает, и теперь она заметно дрожит.

Словно видя ее страдания, Коган испускает тяжелый вздох.

— Может, начать с более простого вопроса? Ты хочешь выйти замуж за Винни?

— Конечно, хочет, — вклинивается он, делая шаг навстречу Мэл и увлекая ее за собой за запястье. — Ты уже спрашивал ее об этом сегодня утром, и она...

— Я говорил не с тобой, — категорично заявляет Коган, и если бы внешность могла убивать, Винни был бы уже мертв.

Самоуверенный ирландский ублюдок сглотнул и сделал непроизвольный шаг назад.

— Правду, мисс О'Мара, — требует Коган, снова обращая на нее свой взгляд. — И на этот раз я хочу знать всю правду.

Из глаз Мел вытекает одна-единственная слезинка и стекает по ее нежной румяной щеке.

— Мы с Глебом состоим в законном браке, — шепчет она так тихо, что я едва слышу. А когда она смотрит в мою сторону, ее глаза наполняются таким страхом, что мне требуется вся сила воли, чтобы не пойти к ней. — Винни присылал киллеров, чтобы убить его и вернуть меня в Бостон. В последний раз я решила вернуться, согласилась приехать с Леоном и Мишей, чтобы спасти жизнь Глебу. Я солгала, что наш брак был фиктивным. — Она опускает глаза во время минутной паузы. — Я надеялась, что если дам Винни то, что он хочет, он оставит Глеба в покое.

Признание Мел подтверждает мои подозрения. И это пробивает дыру в моей груди. Она рисковала своей жизнью и своим счастьем, чтобы спасти меня. Она пришла не по своей воле.

На этот раз она не сбежала.

Но я все еще озадачен ее письмом.

Неужели она хоть на секунду поверила, что я не приду за ней?

— Ты ведь понимаешь, что выходить замуж за двух мужчин - грех, не так ли? — требует Коган, его голос трещит по комнате, как хлыст.

Мэл вздрагивает, но потом, кажется, находит в себе скрытую силу, и ее спина выпрямляется, а подбородок поднимается. Вот оно, непокорство. Яростная сторона Мэл, которая меня одновременно и бесит, и вдохновляет.

— Я знаю, что к святости брака нельзя относиться легкомысленно, — смело заявляет она. И дрожь в ее голосе исчезла, сменившись ледяной убежденностью. Она решила бороться. — Но в таком холодном и жестоком мире, как этот, женщина должна делать все, чтобы выжить и защитить своего ребенка.

Ее слова поразили меня, как стрела в сердце. Потому что теперь я могу услышать правду, стоящую за ними. Дело в том, что оба ее брака были попыткой вывести себя из плохой ситуации. Ни больше, ни меньше.

Я был нужен ей, чтобы защитить Габби. Она вышла за меня замуж, чтобы остаться в живых.

И нельзя отрицать, что между нами есть химия; возможно, Мэл по-другому отнесется к нашему контракту, когда опасность минует.

Душераздирающая агония бьет мне в грудь. Кажется, будто кто-то выбил из меня ветер, а в ушах звенит, когда тело восстает против холодной, жесткой правды.

Мэл не моя.

Я знал это с самого начала. Я говорил себе это сотни раз. Но где-то по пути я потерял это из виду. Я ослабил бдительность. Я сдал свое сердце. И теперь оно вернулось, чтобы преследовать меня. Как бы больно это ни было, но, если мы оба выберемся отсюда живыми, я должен быть достаточно сильным, чтобы дать Мэл свободу, и чтобы она сама приняла решение. Потому что я знаю, чего хочу.

Я хочу Мэл.

Я хочу всю ее. Навсегда.

Но я хочу остаться с ней, только если этого хочет и она.

Голос Когана пробивается сквозь медный звон в ушах, и я понимаю, что пропустил то, что он сказал Мэл. Но он не закончил говорить. Он поворачивается к Винни, и я не просто вижу ярость на его лице. Я чувствую, как она излучается от него, словно тепловая волна.

— Ты злоупотребляешь своим положением, кузен, — холодно заявляет он. — Т ы неправильно использовал моих людей. И, судя по всему, именно ты виновен в исчезновении одного из них.

— Нет, я не... — зашипел Винни, ее лицо стало томатно-красным. — Это был он...

— Заткнись, мать твою, — приказывает Коган. И его авторитет настолько железный, что рот Винни закрывается, кажется, сам собой. — Ты будешь жестоко наказан за то, что использовал людей, которым я плачу, чтобы разобраться с мелким случаем ревности. А тем временем ты отпустишь мисс О'Мара. Это ясно?

Трясясь от разочарования, Винни бросает на меня злобный взгляд. Затем он снова переводит взгляд на Когана и бормочет:

— Ясно.

— Хорошо. И если я услышу хотя бы шепот о том, что ты снова пытаешься ее найти, ты пожалеешь, что вообще родился на свет.

Винни сжимается, его лицо теряет цвет, когда он, кажется, наконец осознает, насколько тонок лед, по которому он идет. Глаза Когана метнулись к мужчинам за моей спиной, и после того, как он сделал едва заметный жест, они опустили оружие. Затем он обращает свой взгляд на меня.

— Ты свободен. И забирай с собой Мэл, — ровно произносит он.

Его слова словно освобождают меня от невидимых оков, и ноги без колебаний несут меня вперед. Я даже не смотрю на Винни, когда его рука падает с запястья Мэл. Вместо этого я легонько беру ее за локоть, чтобы повернуть, и обхватываю ее за талию. Я веду ее к дверям кабинета, преследуя одну цель. Леон и Миша открывают их нам, их выражения колеблются между ошеломленным и обеспокоенным.

— О, и Глеб?

Адреналин вливается в мои вены от неожиданно непринужденного тона ирландца. Мэл застывает рядом со мной, когда я останавливаю ее в дверном проеме. Мы медленно поворачиваемся лицом к Когану.