Глава 2

Солнечный свет струился сквозь щель занавесок и оказал эффект пощечины. Ксан проснулся с колотящимся сердцем, его дыхание участилось. Давным-давно его тело позабыло разницу между отдыхом и бегством или борьбой. Его переключатель застрял в режиме выживания.

Он перевернулся на спину, прижал ладонь к груди и вдохнул на три раза, вдыхая на счет три и выдыхая на три. После нескольких вдохов его сердце замедлилось, и напряжение в животе ослабло. Открыв глаза, мужчина уставился в потолок. Ни неба, ни лиц врагов, наблюдающих за ним в яме. Это не Африка.

Это дом, ну или чертовски близко к нему. Ксан поднялся на ноги, распахнул дверь в комнату и уставился на парковку. В центре, в ста ярдах от него, стояла вывеска, поднимавшаяся из небольшого клочка травы размером шесть на шесть квадратных метров. Он посмотрел вниз и пошевелил пальцами. Несмотря на то, что мужчина не мог обратиться, ему все еще нужно чувствовать связь с землей, почувствовать исходящую от земли энергию под ногами, почувствовать разнообразные запахи и поглотить все, что могла дать природа. Недолго думая, он вышел за дверь и пошел через стоянку, идя перед машиной.

Ксан едва уловил визг тормозов, гудок и крики разъяренного водителя. Его внимание было сосредоточено на небольшом кусочке земли, обещающем, хотя и ненадолго, покой.

— Какого хрена ты делаешь?

Он шагнул на траву и закрыл глаза.

— Эй, приятель, ты в порядке?

Ксан глубоко вдохнул.

Рука упала ему на плечо. Глаза мужчины открылись. Он схватил человека за запястье, скрутил его и упал на одно колено, перекинув человека через плечо на траву перед собой. Он зарычал, низко, одной рукой схватил мужчину за руку, когда тот двинулся, чтобы ударить его в трахею.

— Господи! — мужчина закричал и выставил руку перед лицом.

Костяшки пальцев Ксана остановились в дюйме от дыхательных путей человека. Он моргнул, отпустил его и попятился.

— Прости. Я думал…

— Что с тобой, черт возьми, не так? — мужчина откатился в сторону и, вскочив на ноги, побежал в офис. — Я звоню в полицию.

— Простите меня. Я… — он покачал головой. Ксан был в нескольких секундах от того, чтобы лишить человека жизни. Он бы убил его, если бы тот не закричал и не вытащил его из плена ПТСР. Может, полиция должна его арестовать? Арест. Сердце Ксана снова заколотилось. Не важно, они не задержат его надолго.

Они проверят его записи, увидят множество затемненных данных, получат звонок откуда-нибудь из Вашингтона, прикажут им перестать копаться в его прошлом и освободить его. Через несколько минут мужчина вернется туда, откуда начал, и двинется дальше по дороге, не заморачиваясь на этот счет.

Ксан подошел к офису, распахнул дверь и вошел, в то время как мужчина бормотал что-то по телефону. Он полез в карман и протянул мужчине визитную карточку с номером.

— Скажи им, чтобы позвонили этому человеку, — Ксан поднял карточку двумя пальцами.

Мужчина посмотрел на нее и усмехнулся.

— Не указывай мне, блядь, что делать. Когда позвоню в полицию, я позвоню своему адвокату.

— Ничего не случилось, за что вы могли бы подать на меня в суд. Я бездомный, — Ксан пожал плечами. — У меня посттравматический синдром. Извините. Вы застали меня врасплох.

— Ты должен быть заперт. Ты больной, приятель. Ты мог причинить мне боль.

— Я мог бы убить тебя, — нет смысла замалчивать. — Но я этого не сделал, — Ксан вынул телефон из рук и поднес к уху. — Вы из местных правоохранительных органов? Пожалуйста, позвоните по этому номеру и дайте им мой серийный номер, прежде чем отправлять патрульную машину, — он прочитал номер поддельного удостоверения социального страхования, которое ему дали, когда мужчина присоединился к органам много лет назад. — Это избавит вас от кучи неприятностей и бумажной волокиты. Я в номере 155 и без оружия, — Ксан повесил трубку и нахмурился, ненавидя использовать карточку выхода из тюрьмы, но, по крайней мере, он не будет заперт, с невозможностью убежать. Его худший кошмар. Кто знает, что он сделает, если совсем сорвется и потеряет контроль?

— Кто ты такой?

— Ты не хочешь знать, а я не могу тебе сказать, — они могут позвонить или не позвонить в Вашингтон, но всегда посылают офицера. Ксан босиком вернулся в свою комнату, оставил дверь открытой и лег на кровать, подняв руки и заложив их за голову, снова уставившись в потолок. У него не было никакого оружия, но и не было необходимости в нем. Ксан избавился от него задолго до этого, зная, что сочетание его нестабильности и смертоносного оружия — плохая смесь.

Звуки сирен в отдалении, становились громче. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

И вот начинается.

Подъехала патрульная машина. Через несколько секунд сирена затихла. Машина сдала назад и уехала.

Они решили позвонить в органы. Пора уходить. Это спасло его от поездки в участок и всего того дерьма, которое всегда за ним следовало, в конечном счете, приводящего к его освобождению. Ксан вскочил и засунул одежду в рюкзак. Он обул военные ботинки и туго затянул шнурки, пару раз обернув их вокруг голенищ, прежде чем завязать. Мужчина взвалил сумку на плечи, закрепил и затянул ремень на бедрах, вышел из двери и с щелчком захлопнул ее за собой. Он не оглядывался назад.

Птицы щебетали и порхали вокруг. Воздух нес сладкий запах свежих цветущих гиацинтов. Весна, время обновления и начала, и ирония не ускользнула от него. Соль на асфальте хрустела под толстыми резиновыми подошвами. Признак того, что зима не совсем сдалась, независимо от того, чувствовала ли это местная дикая природа.

Блэк-Хиллс звал Ксана, пел песню, как сирены взывали морякам. Он больше не мог игнорировать зов. Кто знает, что ждет его дома, оставив Магнума позади и прошлую жизнь, мужчина поклялся никогда не возвращаться. Но есть вещи страшнее, чем безумный Альфа. Ксан знает. Что бы ни стояло перед ним, это будет не так плохо, как то, что случилось в Африке. Ксан ускорился, стремясь попасть на свои земли, слиться с матерью природой и позволить ей дать ему комфорт, как только может Северная Дакота.

Он шагал, сокращая мили. Если бы кто-то посмотрел на него, то не увидел бы в нем азиатские корни. В отличие от сестры, он был больше похож на прадеда. Он и его сестра, полные противоположности по внешнему виду. Ксио маленькая, он — высокий и крепкий. У нее длинные, прямые, темные волосы. У него же светло-каштановые и волнистые волосы. Глаза у Ксана зеленые, а у Ксио почти черные. У него легкий азиатский скос глаз, но они не доминировали над его чертами, как у сестры. Мужчина больше походил на жителя тихоокеанских островов, чем на китайца. Несмотря на неодинаковую внешность, у Ксио и у него есть что-то общее.

Они волки. Упрямые, доминантные, волки.

Его хороший друг из ЦРУ, сказал, что сестра сбежала через несколько недель после отъезда Ксана. Глубокое чувство вины поселилось в нем. Если бы он остался, она все еще была бы там? Он был единственным буфером между ней и Альфой стаи, волком, который правил железным кулаком, и мозгом.

Это не имело значения. Ксио там нет. Он давно потерял с ней связь, и, кроме стаи, у него не было причин возвращаться домой. Ни семьи. Ни пары. Стая растила его, но единственным человеком, с которым он чувствовал близость, его сестра.

Тем не менее, мужчина не мог сопротивляться тяге, как будто Блэк-Хиллс звал его домой, натягивая невидимый канат, возвращая его назад. Возможно, первое место проживания. Станет последним. Ксан сдержал свое обещание. У стаи не было причин прогонять его — кроме того, что он навлек опасность на их порог. Если Ксан потеряет контроль, никто не сможет защитить их от него. Если только они не убьют его. Что-то внутри него надеялось, что так и будет.

Ксан свернул на главную улицу и вошел на территорию Лос-Лобос. Люди застыли на месте и смотрели, как он приближается, словно торнадо, собирающийся разорвать их город на части. Через несколько секунд одна из матерей втащила своих детей внутрь дома, после чего многие поступили так же. Шторы задвигали. Задвижки запирали. Он знал, что излучает вибрации, которые волки чувствуют раньше других. Тем не менее, это был не совсем тот прием, который он ожидал.

Ксан выглядит таким грубым? Опасным?

Может, пиво или что-нибудь покрепче поможет ему расслабиться?

Он прошел мимо того, что раньше было кабинетом дантиста, и остановился, чтобы изучить витрину. Кто-то выкрасил ее в веселый желтый цвет. Снаружи висела деревянная вывеска, раскачивающаяся на ветру. Лив Данн, доктор психологии. Его ноги прилипли к асфальту, как будто Ксан погрузился в смолу. Он смотрел на вывеску, как та качалась и скрипела, возник соблазн зайти в местный магазин и купить смазку. Если человек не был сумасшедшим, вывеска показалась бы ему вполне в порядке.

Скрип, скрип, скрип.

Что за идиот повесил такую вывеску в городе у тех, у кого чувствительный слух?

Скрип, скрип.

Ксан потер бороду.

Скрип.

Он фыркнул. Лив Данн? Он принюхался и учуял запах человеческой женщины. Чертовски здорово. Люди. Магнум никогда бы не допустил их сюда. Что, черт возьми, происходит? Мужчина сморщил нос и посмотрел через улицу на бар «У Джи», знакомое заведение. На передней витрине висела новая вывеска, но остальная часть здания была похожа на старую. Опять же, не необычное зрелище. Город не был в лучшем состоянии, когда он уехал, и в старом баре было много драк в прошлом. Судя по всему, с одной из больших панелей в передней части, традиция драться осталась живой и здоровой. Знакомое чувство победило. Ксан пошел через улицу, чтобы выпить и обдумать свой следующий шаг.

— Посмотри, что принесла пыльная буря, — сказал гигантский бармен у стойки бара в тот момент, когда Ксан вошел внутрь. Мужчина не поднял глаз, но и не должен был. Медведь знал свою семью лучше многих. — Даже не думай, что ты можешь разрушить мой бар, Ксан Дэвис.