Глава 2

Холли

Гигант появляется из ниоткуда.

Как я его раньше не заметила? Господи, что за чёрт, Боже. Вся ситуация превращается из плохой в Третью мировую войну, прежде чем я успеваю моргнуть. С рёвом он врезается в Мака, убирая палец с моей груди, и кости ломаются. Гэри делает шаг вперед и получает удар по лицу, отшатываясь назад, кладет руку на щеку, а под глазом у него кровоточат неглубокие порезы.

Чёрт.

Он волвен.

Ферал? Возможно. Каллэн хоть одной ногой стоит в цивилизованном мире, понимая, что не все люди верят в их подобных. Этому все равно.

Я отступаю назад, нащупывая свое оружие, но впервые в моей карьере кобура мешает мне, и я недоверчиво смотрю на нее. Осознаю, что мои ноги дрожат, мой желудок сжимается, моя… Нет. Боже. Я не могу перестать смотреть, как струйка расплавленной потребности просачивается между моих ног. Мягкий стон срывается с моих губ, когда я пытаюсь сдержать поток. То, как он двигается, завораживает. Этого не должно быть, но это так.

Он животное, и все же…

Я не могу просто стоять здесь. Бог знает, мне нужна эта работа. Мои финансы и без того трещат по швам, чтобы я могла наплевать на карьеру, потому что я не могу контролировать местное население придурков.

Сделай что-нибудь, Холли.

— Прикоснешься к ней — умрешь, — рычит он, хватая Мака за горло и поднимая его над полом. Он должен быть семи с половиной футов ростом, а мускулам Халк позавидовал бы. Широкие плечи согнулись, заметно сжавшись на спине, а фланелевая рубашка туго натянулась. Он швыряет Мака в потолок, когда его ноги свисают, цепляясь за опору и не находя ничего, кроме воздуха.

И, наконец, я вспоминаю, как говорить.

— Прекрати, блядь, — требую я, но это звучит так, будто я умоляю его, а не отдаю приказы. Я слышала воспитателей детского сада с большим авторитетом.

Но почему-то это работает.

Волвен рычит, но останавливается. Мак все еще в его хватке, покачиваясь, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

Бля, эти глаза. Ярко-голубые, как будто у них есть собственный свет. Широкие и немигающие, изучающие мое лицо. В его сдвинутых бровях — ярость, в сжатых губах — раздражение, в толстых связках, натянутых на шее, — разочарование. От его плеча к уху, вдоль щеки и вокруг левого глаза проходит извилистая черная племенная татуировка.

Все, что я хочу сделать, это успокоить его, извиниться, опуститься на колени и просить у него прощения. Делать все, что он скажет мне делать, впиваясь своими массивными пальцами в мои волосы и направляя мои движения по своему мускулистому телу.

Что, черт возьми, не так со мной?

Я смотрю вниз, и вся влага уходит изо рта, перенаправляясь на мои давно заброшенные женские части. Его член твердый, четко очерчен под джинсами, изгибается вверх и назад, давит на ремень. Удивительно, что он не прорывается. Тяжелые вздохи наполняют мои легкие, когда я сжимаю кулаки, борясь с желанием протянуть руку и провести пальцем по очертанию головки.

Я теряю рассудок. Он опасен. Мужчины вообще опасны, а он… вдвойне. Он последнее, что мне нужно.

— Что ты здесь делаешь, женщина? — рычит он с легким акцентом, похожим на перепуганную семью, которую я должна защищать. Ж звучит немного как з. — Где шериф МакГиган?

Шериф МакГиган.

Мне требуется некоторое время, чтобы понять его вопрос, затем я выхожу из ступора, бросая на него свирепый взгляд.

— Вы, очевидно, не частый гость здесь. Шериф МакГиган вышел на пенсию семь лет назад. Я Холли Данлоп. Я второй шериф с тех пор, как он ушел. А теперь поставьте Мака на хрен.

Его губы кривятся в рычании, ноздри раздуваются, и мои ноги подкашиваются подо мной. Это должно быть похоже на то, как если бы я смотрела в пасть ада, но все, чего я хочу, это чувствовать эти губы на своих губах.

Обоих наборах.

Он смотрит на меня, сузив глаза. Пауза, как будто он ведет какую-то другую невидимую битву. Его рука напрягается, и Мак задыхается, размахивая руками. Он собирается убить его.

— Немедленно, — повторяю я. Я должна сознательно сдерживать себя, чтобы не топнуть ногой.

— Отлично, — он бросает Мака на пол, где тот рухнул бескостной грудой, задыхаясь и крехтя, карабкаясь к своим трем дружкам. Затем голубоглазый волчен поворачивается к семье, полностью игнорируя меня. — В чем дело? Торгейр, что случилось?

— Эй, это мой город, — жалуюсь я. Говорю, как чертовски раздражительный ребенок. – Я…

— Мы просто ели, а они ругались и говорили, чтобы мы возвращались в Россию, — отвечает Торгейр, тоже полностью игнорируя меня. — Эрика сказала, что ей нехорошо, и мы собирались уходить. Она пошла в туалет, когда возвращалась, я не знаю, я думаю, они поставили ей подножку. Она упала и сказала, что у нее болит голова. Они рассмеялись, пугая Астрид. Сир, я не мог…

— К черту, — рычит волчен. — Я сказал тебе звать меня Варгром.

— Варгр, — повторяю я в изумлении. Варгр. Такое ощущение, что я уже слышала это тысячу раз. Мне хочется кричать, когда он склоняет меня над старым упавшим дубом в лесу. Я хочу прошептать это ему на ухо, умоляя о большем...

Господи, Холли, какого хрена?

— Это неправда, Данлоп, — Мак хватается за горло, слова натянуты, как у старика, чья привычка выкуривать пачку в день наконец-то настигла его. — Мы выпивали, занимаясь своими делами. Ты же знаешь этих иностранцев.

— Заткнись, Мак, — говорю я и указываю на Варгра. — А вы, отойдите назад. Вы сделали более чем достаточно. Я должна арестовать вас за нападение.

— Мой чертов палец сломан. Ты должна арестовать его. Он…

Варгр рычит, и об пол разбивается стакан, когда Мак отшатывается. Мне приходится прикрыть рот, чтобы сдержать смех при виде этого зрелища.

— Твоя жена неважно выглядит, — говорю я Торгейру. Сегодня я уже отправила одного человека в больницу — пожилую женщину, миссис Ортис, которая пострадала во время взлома и не была найдена до сегодняшнего утра. Похоже, это будет один из тех дней. — Тебе нужно, чтобы я вызвала скорую?

Он качает головой, переводя взгляд с меня на Варгра.

— Она будет в порядке. Никаких машин скорой помощи, я отвезу её домой.

— Нет, — редкие белые проблески в всклокоченных черных волосах Варгра отражают свет лампочек над головой. — Она ложится в больницу. Эта женщина вызовет скорую.

— Эй, кем, черт возьми, ты себя возомнил? — я крепко цепляюсь за свой гнев, как будто он держит меня на плаву, как будто все другие реакции на него можно отбросить, если я только буду злиться. — Во-первых, для тебя я шериф Данлоп. Во-вторых, я…

— Мы не можем заплатить, — говорит Торгейр, и они вдвоем продолжают свой собственный разговор, как будто меня здесь нет. — Нет страховки. Когда мы вернемся в лагерь, с Эрикой все будет в порядке.

— Она едет в больницу. Я заплачу. Никаких споров, — Варгр поворачивается ко мне. — Вызови скорую, женщина.

На секунду я снова ловлю его взгляд и ловлю себя на том, что киваю. Как скажешь, Варгр. Фу. Я собираюсь серьезно поговорить с собой позже.

— Перестань называть меня женщиной. Я шериф Данлоп. Ты можешь звать меня шериф, или мэм, или Холли, но откажись от женщины. И говори «пожалуйста», когда просишь о чем-то.

— Пожалуйста, — бормочет он, и я не думаю, что это искренне. Он немедленно поворачивается к четырем марионеткам позади нас, и тот низкий рык, который я слышала ранее, возвращается, когда он делает шаг вперед. — Ты прикоснулся к ней…

Клянусь, его тело утолщается, бицепсы набухают, а на лбу и шее вздулись вены. Воздух трещит, и мне нужно остановить то, что вот-вот произойдет, потому что в этом городе не хватит машин скорой помощи для всех этих шутников.

Я нахожу свой полицейский голос.

— Прикоснешься к ним, и я пристрелю тебя. Я справлюсь с этим. Потом. Но сейчас нам нужно убедиться, что с Эрикой все в порядке. Так что отстань, Варгр.

Он выпускает низкий, рокочущий вдох, плечи напрягаются. На секунду мне кажется, что он все равно это сделает, и мне интересно, смогу ли я в конце концов его застрелить.

Затем он расслабляется и что-то бормочет в сторону теперь настороженной команды позади меня. Я не понимаю, что, но предполагаю, что это не благодарность. Он поворачивается ко мне, осматривая меня с ног до головы, как будто я его следующая еда, затем мычит.

— Отлично.

Отлично? И все?

Требуется много самоконтроля, чтобы привести себя в порядок под его бдительным взглядом и выполнить свою работу. Большой зверь мешает мне делать мою работу. Не так, чтобы я могла его арестовать, но достаточно, чтобы беспокоить меня до конца дня.

У меня есть дела и мысли о нем, нужно игнорировать.