Роман тянет меня за куст, откуда открывается вид на переднюю часть участка, прямо туда, где мы видим Джованни, вышагивающего по длинной подъездной дорожке, словно он какой-то бог. Его люди стоят у него за спиной, и ни один из них не держит ребенка Романа.

— Черт, — говорит он, его взгляд скользит по каждому из них. — Он где-то оставил моего сына.

— Он должен быть где-то рядом, — бормочу я. — Твой отец не упустит его из виду надолго. Он держит его там, где сможет легко добраться до него, если его план провалится.

Роман кивает, соглашаясь со мной, но единственная проблема в том, что никто из нас не знает, где, черт возьми, это может быть.

— Пойдем, — говорит он, и его рука снова ложится в мою.

Я выхожу вслед за ним из кустов, держась в ночной тени.

— Там должно быть не меньше восьмидесяти человек, — говорю я. — Я знаю, что вы, ребята, хороши, но мы никак не сможем справиться со всеми ними в одиночку.

— Имей веру, императрица. Мы сталкивались с худшими шансами, — говорит он, делая паузу, чтобы подождать, пока его отец подойдет чуть ближе. — Еще немного.

Проходит несколько секунд, и в тот момент, когда Джованни выходит в самый центр кольцевой дорожки, готовясь подняться по лестнице, раздается выстрел.

Один из людей Джованни падает с громким криком, пуля пробивает ему голову. Брызги крови окрашивают мужчину рядом с ним, и я с отвращением смотрю на кровь в слабом лунном свете.

Джованни поднимает руку, заставляя своих людей остановиться, они судорожно оглядываются по сторонам, отчаянно пытаясь найти стрелка, но им никогда его не найти. Маркус слишком хорош.

Раздается еще один выстрел, и человек с противоположной стороны группы падает, как мешок с дерьмом - пуля пробивает ему грудь. Он кричит в агонии, и я смотрю, как мужчины в страхе пригибаются.

— Они не знали, — выдыхаю я, когда рука Романа сжимает мою. — Твой отец привез их сюда на убой, а они ни хрена не подозревали.

— Не знали, — отвечает Роман. — Он, скорее всего, сказал им, что это будет просто демонстрация силы, чтобы заставить нас преклонить колени перед его требованиями. Они не готовы к этому. Они просто случайные люди с гребаной улицы. Жаль, конечно, но либо они, либо мы, и я выберу нас каждый гребаный раз.

Раздается еще один выстрел и еще, прежде чем Джованни протягивает руки.

— ХВАТИТ, — ревет он в ночи, его лицо краснеет, когда он переводит взгляд слева направо, пытаясь найти своих сыновей. — НЕМЕДЛЕННО ПОКАЖИТЕСЬ.

Роман смеется и тянет меня за руку.

— Шоу начинается.

И с этими словами все выходят, создавая барьер вокруг Джованни и его армии.

Улыбка растягивает мои губы, когда я вижу Леви слева от нас и Маркуса, выходящего из леса справа. Джованни оглядывается по сторонам, понимая, насколько серьезной угрозой могут быть парни, надвигающиеся на него с трех разных сторон. Он выглядит взволнованным, но его решимость выше этого.

— Серьезно? — спрашивает он, разводя руки. — Думаете, я вам по зубам? У меня здесь сегодня сотня человек, а вы стоите передо мной, не имея ничего, кроме себя и своих кузенов? Я пришел, чтобы сразиться, но это будет бойня.

— Не обманывай себя, отец. Ты ни разу в жизни не сражался, — смеется Роман, передразнивая его, как и подобает любому эмоционально оскорбленному сыну. — Чего ты надеешься здесь добиться? Мы уже заняли твое место во главе стола. Семья поклялась нам в верности. Ты проиграл. У тебя ничего не осталось.

Джованни усмехается.

— Ты угрожал семье, чтобы заставить ее поклясться в верности, — смеется он, качая головой. — Но где они сейчас? Это всего лишь слова, Роман. Если они не стоят у тебя за спиной, готовые лишить меня жизни, значит, у тебя нет их истинной преданности. Семья по-прежнему моя. Она всегда была моей, а ты всего лишь слабоумный ребенок, который думает, что готов играть в высшей лиге. Сдавайся, сынок. Ты все еще можешь уйти. Это твое последнее предупреждение. Мне бы очень не хотелось покончить с тобой, как я покончил с твоей матерью, но я это сделаю.

Роман достает один из своих многочисленных пистолетов с боевого пояса, висящего у него на боку, и в быстрой вспышке молнии в ночи раздаются два идеально точных выстрела. Двое солдат рядом с Джованни падают, а Джованни даже не вздрагивает.

— Слишком поздно, черт возьми, просить прощения, — кричит Роман. — Сегодня ночью ты умрешь.

Как будто кто-то щелкнул выключателем: армия взревела за спиной Джованни и бросилась к нам, обходя вокруг Джованни в своем отчаянном желании уничтожить нас. Роман делает еще несколько выстрелов, без особых усилий убивая солдат, когда Маркус и Леви присоединяются к драке. Их кузены нападают на солдат со спины, и это превращается в тотальную войну, армия равномерно распределяется вокруг Джованни, как некий защитный щит.

Добраться до него невозможно, если мы сначала не уничтожим армию.

— Хватай нож, — бросает Роман через плечо, готовясь к бою всей своей жизни. — Желательно, большой.

Черт.

Я тяжело сглатываю и хватаюсь за рукоять на бедре, прежде чем вытащить длинный кинжал из ножен, и, просто чтобы быть готовой, беру пистолет в другую руку.

Выстрелы разносятся по обширным владениям, как гром, и пуля проносится мимо моего лица, а из горла вырывается пронзительный крик.

— Ты готова? — Требует Роман, когда армия приближается, а его голос перекрывает рев.

Я проглатываю свои страхи. Я пообещала Фелисити, что буду заботиться о ее ребенке, и если это то, что я должна сделать, чтобы сдержать это обещание и передать этого ребенка в безопасные объятия его отца, то именно это я и собираюсь сделать.

— Рождена готовой.

Роман усмехается, видя, что я несу чушь, но он кивает, ценя то, что я с ним, несмотря ни на что.

— Давай сделаем это.

Мы движемся вперед к армии, и Роман делает еще несколько выстрелов, легко убивая противников, прежде чем сосредоточиться на сражение. Он сразу же бросается в бой, заслоняя меня собой и прикрывая своей спиной, но вокруг слишком много людей, чтобы так продолжать.

Мои глаза расширены от ужаса, когда я смотрю, как мужчины окружают Романа, каждый с яростью бросается на него, но он стоит на своем, слишком опытный и полный силы, чего никто из них не мог ожидать. Он сверхчеловек, это единственный способ описать это.

Он приставляет свой пистолет прямо к животу одного парня и спускает курок, без труда сбивая его с ног, в то время как его другая рука выстреливает, сбивая с ног другого солдата. Мужчины падают так же быстро, как и появляются, и становится ясно, что эти солдаты, которых набрал Джованни, - ничтожества, не имеющие абсолютно никакой профессиональной подготовки. Роман был прав, жаль, что нам придется их убить, но они сами ввязались в это дело, и теперь им придется страдать от последствий.

Двое мужчин обходят Романа, и мое сердце учащенно бьется, когда они приближаются ко мне. Нервы тяжело пульсируют в моих венах. Одно дело - убить человека, который уже лежит или прикован к гребаным металлическим балкам, поддерживающим потолок, но когда они активно сражаются и, вероятно, намного сильнее меня, - это что-то новенькое.

Они надвигаются на меня, и вместо того, чтобы скулить или наложить в штаны, я принимаю деловой вид. Я могу это сделать. Я, блядь, родилась... Ну, нет. Я, конечно, не была рождена для этого, но меня немного тренировали, и у меня за плечами достаточно большой опыт, чтобы, возможно, добиться успеха.

С решимостью в жилах и яростью в груди я устремляюсь к ним и встречаю их раньше, чем они успевают добраться до меня. Мой кинжал взмывает в воздух, и я широко разворачиваюсь, боевой клич срывается с моих губ. Лезвие вонзается прямо в талию первого парня, и его глаза расширяются как блюдца, когда он смотрит на меня в недоумении. Его рука опускается к поясу как раз вовремя, чтобы поймать выливающееся из него содержимое, и я задыхаюсь от этого зрелища.

— ПОПЛАЧЕШЬ ОБ ЭТОМ ПОЗЖЕ, — ворчит Роман. — СОСРЕДОТОЧЬСЯ.

Черт.

Я моргаю, только сейчас понимая, что в моих глазах стоят слезы, и снова взмахиваю рукой, направляя кинжал на второго парня. Он уклоняется в сторону и смотрит на меня так, словно я самая мерзкая маленькая сучка, которую он когда-либо видел. Он бросается вперед, его кулаки обрушиваются на меня, и я быстро отступаю на шаг назад, поднимая вторую руку и нажимая на курок.

Моя рука отлетает назад по инерции выстрела, когда пуля летит к его голове, пролетая так чертовски быстро, что я едва замечаю момент, когда она отрывает половину его лица. Крик вырывается из моего горла, когда он падает, но я отбрасываю свой страх в сторону и иду вперед. Вокруг Романа толпится слишком много мужчин, и я отказываюсь позволить ему погибнуть, пока я прячусь за его спиной.

Мы сражаемся бок о бок, и когда у меня что-то не ладится, он наносит удар ножом, ампутируя руку или две. Мы быстро расправляемся с солдатами, и, когда Леви и Маркус прокладывают себе путь по бокам, а кузены - сзади, я вскоре начинаю видеть сквозь толпу людей.

Взрыв сотрясает землю, тела разлетаются по всей территории. Взрывная волна отбрасывает меня на задницу, и в тот момент, когда я пытаюсь подняться на ноги, тяжелый ботинок давит мне на грудь, прижимая меня к земле. Я вскрикиваю, но все теряет смысл, когда я поднимаю глаза и встречаю темный взгляд Джованни, прижимающий острие клинка к моему горлу.

Я делаю глубокий вдох, мое тело замирает, когда я смотрю в лицо чистому злу. Он ухмыляется мне сверху вниз, зная, что парни свернули бы горы, только чтобы увидеть мою улыбку, и с победоносной ухмылкой переводит свой свирепый взгляд на Романа.

— ПРЕКРАТИ ЭТО СЕЙЧАС ЖЕ, ИЛИ Я ОБОРВУ ЕЕ ЖАЛКУЮ ЖИЗНЬ. — Голос Джованни перекрывает шум битвы, и Роман резко поворачивает голову. Его глаза расширяются, и я вижу, как весь его гребаный мир проносится перед его глазами.

Мое сердце разрывается, и он, ни секунды не колеблясь, отступает от армии мужчин, бросает оружие и падает на колени перед своим отцом.