Роман поднимает руки вверх, показывая присутствующим, чтобы они заткнулись, и это именно то, что они делают.

— До нашего сведения дошло, что наш отец строил планы выступить против Джии Моретти и ее семьи, и в качестве предупреждения они пришли в этот дом, наш дом, и забрали Шейн прямо из ее спальни. Теперь ясно, что мы смогли вернуть ее без жертв, но это прямой удар по нам из-за глупости нашего отца.

— Зачем ему это делать? — Луи спрашивает, нахмурив брови. — У нас был мир с Моретти. Начинать с ними еще одну войну сейчас было бы катастрофой.

— Это ты мне скажи, дядя, — огрызается на него Роман. — Я знаю, ты не испытываешь особой нежности к моему отцу, но ты можешь читать его как открытую книгу. Всего несколько ночей назад ты заявил, что останешься верным ему. Итак, скажи мне, почему он принял такое глупое решение, которое повлияло бы на всю семью?

Луи качает головой, сжимая губы в тонкую линию, не находя слов.

— Я… Я не знаю. Должно быть, произошло какое-то недоразумение. Джованни бы так не поступил.

Роман наклоняется вперед, опершись на стол, его взгляд скользит по комнате:

— Из уст самой Джии Моретти: Джованни пытался проникнуть в ее семью. Он планирует убрать ее и получить контроль над состоянием Моретти. Я не знаю, как он собирается это сделать, но это глупая игра.

Роман пропускает ту часть, где его отец намеревался женить своего старшего сына на дочери Джии, и я благодарна ему за это. Эта маленькая информация может пока оставаться конфиденциальной. Черт возьми, может быть, ее следует хранить в тайне до скончания веков. Никто не должен знать.

— Этому человеку ты доверяешь управлять нашей семьей? — Роман продолжает. — Этого ли ты хочешь для своего будущего? Воевать с Джией Моретти? Ты знаешь, на что она способна. У нее нет границ, нет морали. Никто из нас не в безопасности. Наши дети, наши друзья, семья. Стоять сейчас рядом с моим отцом - значит приветствовать Джию Моретти в ваших домах, в ваших постелях. Она - пиявка, которая будет высасывать из нас кровь, пока ничего не останется. Так что же делать? Ждать, пока мой отец восстанет и уничтожит нас изнутри, или встать вместе с нами и стать будущим этой семьи, более сильным и могущественным, чем когда-либо прежде?

По комнате пронесся тревожный ропот: мужчины повернулись к соседям, чтобы спросить, что, черт возьми, делать. Судя по всему, большинство из них собирались поддержать Джованни, веря, что он восстанет и одолеет своих сыновей. Но узнав о его плане выступить против Джии, все изменилось, кроме того, что мужчины в ужасе от того, что перед ними братья. Они не в себе, смертельно опасны и безрассудны, и не скрывают этого. Следование за ними может означать мир мучений, жизнь в цепях, но следование за Джованни в войне с Джией означает верную смерть.

Мой взгляд останавливается на дедушке мальчиков, и я наблюдаю, как его самодовольное выражение лица медленно застывает, понимая то, что все остальные в комнате тоже быстро понимают - мальчики победят. Они собираются официально получить власть над семьей, как и должно было быть всегда.

Скрип стула по мраморному полу заставляет всех внимательно посмотреть в дальний конец столовой, где находится старший сын Виктора.

— За последние несколько дней мы с братьями долго обсуждали наши дальнейшие действия, и сегодня мы заявляем, что поддержим Романа, Маркуса и Леви в их восхождении к власти. Они могут быть жестокими, хладнокровными и бессердечными убийцами, но они - будущее нашей семьи. Ни один лидер не будет сильнее. Мы им преданы.

Потрясенный шепот пронесся по комнате, и на всех четверых братьев уставились широко раскрытыми глазами, каждый из них знает, что их отец сейчас перевернулся бы в могиле. Хотя мы знаем кое-что, чего не знают они. Их преданность не далась даром. Парни должны заслужить ее, и я уверена, что они сделают это с гордостью.

Его заявление запускает цепную реакцию. Один за другим мужчины встают и заявляют о своей преданности мальчикам, в то время как их дедушка ведет себя так, будто каждое заявление является личным выпадом против него.

У каждого своя очередь, но когда Луи встает и устремляет свой жесткий взгляд на племянников, в комнате нарастает напряжение.

— Каждый мужчина в этом зале глуп, если верит, что эти трое детей способны управлять нашей организацией. Джованни здесь нет, чтобы защищать свои действия. Кто знает, правда ли вообще вся эта чушь о семье Моретти. Однако другие члены моей семьи уже сделали свои заявления и, следовательно, не оставляют мне выбора, кроме как подчиниться или рискнуть своей жизнью, уйдя. Верю ли я, что Джованни вернется, чтобы потребовать то, что принадлежит ему по праву? Да, верю. И благодаря этой встрече, когда это произойдет, все до единого окажутся в полной заднице.

Луи опускает глаза, когда на губах Маркуса появляется веселая ухмылка.

— Не стесняйся, уходи, — говорит ему Маркус, его тон наполнен смертельным предупреждением, невысказанной правдой о том, что случится с ним в ту секунду, когда он встанет.

Тяжелая тишина заполняет комнату, пока тяжелый взгляд Луи остается прикованным к Маркусу.

— Даже не мечтайте об этом, — наконец говорит он, хватая свой бокал со стола и выпивая то, что в нем осталось.

Маркус смеется, и я могу только представить, насколько сопротивление его дяди скрашивает сделку с их кузенами. Парни получат огромное удовольствие от того, что оборвут жизнь Луи, но Маркус будет смаковать этот момент. Он особый тип сумасшедшего.

Роман бросает убийственный взгляд на своего дядю, что-то зловещее играет в его глазах.

— Мы не забудем, что произошло здесь сегодня вечером, — говорит он ему, его губы растягиваются в кривой усмешке, отчего на лбу Луи выступает легкая испарина. Возможно, он забыл, с кем имеет дело.

Роман поворачивается обратно к остальным за столом, вздергивает подбородок, и гордость, сияющая в его глазах, согревает что-то глубоко внутри меня. Мальчики так долго хотели этого, и всего насилия, которому они подверглись со стороны своего отца, они заслуживают всего и даже больше. Наконец-то это прямо у них на ладони. Теперь все, что им нужно сделать, это удержать власть, потому что в таком мире, как этот, она может легко выскользнуть у них из рук.

— Хорошо, если каждый высказал свое решение, тогда я предлагаю закончить на этом.

— А как насчет вашего заместителя? — Раздается голос с другого конца стола.

Мне приходится сделать шаг вправо, чтобы увидеть лицо этого человека, и я выгибаю бровь, обнаруживая Джозефа, последнего дядю мальчиков, которому редко есть что сказать и который не хочет иметь ко всему этому никакого отношения. Черт, я удивлена, что он вообще здесь. Хотя у меня такое чувство, что это из чувства долга.

Роман указывает на своих братьев, стоящих рядом с ним.

— Вы верите, что мы трое действительно нуждаемся в заместителе?

— Да, — говорит он прямо, не пытаясь обидеть, просто констатируя факт. — У каждого лидера, стоявшего во главе этого стола, был заместитель. На кого нам опереться, если вы трое сойдете с ума? Кто же тогда поведет нас?

Роман смотрит на своих братьев, и все три их темных взгляда, как один, падают на меня.

— О, черт возьми, нет, — говорю я, вскидывая руки в знак защиты, когда комната наполняется взрывом неприятия.

Роман хлопает рукой по столу, снова заставляя его семью замолчать.

— ХВАТИТ, — рычит он. — Дело сделано. Шейн Мариано - наш заместитель, и в случае, если мы не сможем руководить, она займет наше место. Всех, у кого есть с этим проблемы, приглашаем прийти и поговорить с нами наедине. — Его взгляд встречается с глазами каждого в комнате, и, чувствуя невысказанную угрозу, все они мудро держат рты на замке, и с этими словами он указывает на дверь. — Мы здесь закончили, вы все можете уйти, чтобы провести ночь со своими семьями. С завтрашнего дня мы начнем поиски нашего отца, и они не прекратятся до тех пор, пока его не уничтожат и мой ребенок не будет благополучно возвращен в мои руки.

Никто не задерживается.

Комната пустеет за считанные секунды, и я не удивляюсь, когда Луи выходит за дверь первым. Мальчики поворачиваются ко мне, и Леви указывает в конец комнаты, молча предлагая мне следовать за ним. Они идут вперед, большими, длинными шагами, за которыми мне приходится с трудом поспевать.

Маркус отступает назад, ожидая, пока я пройду, прежде чем последовать за мной, прижимая руку к моей пояснице, чтобы провести меня через потайную дверь в задней части официальной столовой. Я хмурюсь, когда я смотрю перед нами в темный проход. Я никогда раньше здесь не была. Я даже не знала, что здесь есть проходы. Это жутко и пугающе, и абсолютно все, чего я ожидаю от дома семьи ДеАнджелис. Вероятно, они используют эти тайные ходы, чтобы сбежать во время рейдов и нападений врагов. Зная парней, я была бы дурой, если бы не предположила, что они не прятались здесь раз или два просто для того, чтобы подслушать разговоры, которые не предназначались для их ушей.

Мы спешим по темному проходу, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.

— Что мы делаем? — Бормочу я, протягивая руку к Леви, идущему передо мной, чтобы не споткнуться о его ноги.

— Выполняем нашу часть сделки, — говорит Роман впереди. — А теперь поторопись, у нас нет времени валять дурака.

Я хмурюсь, и мальчики ускоряют шаг. Я стараюсь не отставать от них, и Маркус приобнимает меня, чтобы я не отстала. Затем, очень скоро, они останавливаются у старой двери. Роман оглядывается на своих братьев.

— Мы нападем на него. Сделаем это быстро.

Они кивают, и я с трудом сглатываю.

— А я? — Я вздыхаю.

— Не крутись под ногами.

Это я умею. На самом деле, это у меня очень хорошо получается.

Дверь приоткрывается совсем чуть-чуть, и парни выскальзывают в маленькое отверстие, а я следую за ними. Мы выходим в темную ночь на краю участка, и я слышу тихие разговоры семьи мальчиков, поспешно покидающих дом.