22

22

Мои шестидюймовые каблуки-шпильки стучат по дорогому мраморному полу, когда Маркус выводит меня из комнаты и ведет по особняку, достойному королевы. Тихая музыка наполняет дом, а с нижнего этажа доносится волна приглушенной болтовни.

Люди начали появляться полчаса назад, и хотя хорошая хозяйка была бы готова встретить гостей у дверей, я не могла заставить себя прийти первой на вечеринку. Кроме того, если я намереваюсь все сделать правильно, то мне нужно ознаменовать свое торжественное появление, а что может быть лучше для этого, чем войти под руку с Маркусом ДеАнджелисом.

Пока мы идем к массивной лестнице, стоит прекрасная ночь. Я смотрю через окна на фасад дома. Он освещен, как чертова рождественская елка, и у меня в животе зарождаются бабочки. Машины загромождают территорию, выстраиваясь в длинные очереди и подъезжая к круговой дорожке. Гости выходят на улицу в ослепительных костюмах и платьях, от которых у меня перехватывает дыхание. Они поднимаются по парадной лестнице, а их машины отгоняют парковщики, за которых, я уверена, Джованни хорошо заплатил.

Маркус ведет меня к верхней ступеньке, и когда мои каблуки касаются ее, я оглядываю задерживающихся гостей, проходящих через фойе, уже с фужерами шампанского в руках, мои брови начинают хмуриться.

— Я думала, это ежегодный Семейный бал ДеАнджелисов, — бормочу я, держась за сильную руку Маркуса, чтобы не упасть с лестницы. — Кто все эти люди?

— Ты бы поверила, если бы я сказал тебе, что все они здесь, потому что в их жилах течет кровь ДеАнджелисов? — спрашивает он, его взгляд скользит по-моему с озорной искоркой, которая заставляет меня сомневаться в каждом слове, слетающем с его губ.

— Это невозможно, — говорю я, сохраняя свой низкий тон. — Здесь, должно быть, сотни людей.

— Правильно, — говорит он, его рука опускается на мою поясницу. — По моим прикидкам, на этой вечеринке будет около четырехсот гостей, и каждый из них - неотъемлемый член этой семьи. Кузены, их дети, дяди, жены, бабушки и дедушки - все варианты расширенной семьи, какие только можно придумать, и я могу гарантировать, что все они сегодня здесь. Кроме моего отца, конечно. Хотя в том, что он услышит обо всем, что произойдет в этих стенах, я не сомневаюсь.

Мой взгляд сужается, и я замедляю шаг.

— Твои бабушка и дедушка? Как те самые люди, которые вырастили твоего отца? Ты лжешь.

— Клянусь, — говорит он, увлекая меня за собой. — Сегодня здесь собрались поколения мужчин и женщин ДеАнджелис. Поколения прошлые, настоящие и будущие. Это версия эротических снов ФБР.

— Ну и дерьмо.

Мы опускаемся на нижнюю ступеньку, и официант тут же предлагает нам напитки с серебряного подноса, а Маркус без колебаний берет его и выпивает все до последней капли.

— Чертовски верно, — говорит он, и его действия говорят гораздо громче слов. Он ставит пустой бокал обратно и заменяет его двумя новыми, протягивая мне один, прежде чем сделать глоток из своего.

Маркус ведет меня через огромную помещение, и по мере того, как мы приближаемся к широкому входу, болтовня изнутри, кажется, становится громче. Музыка заглушает большую часть происходящего, но по мере того, как начинает прибывать все больше и больше гостей, я могу только представлять, насколько громким и насыщенным будет сегодняшний вечер.

Мы подходим к главным дверям, и головокружительная нервозность разливается по моим венам, заставляя меня схватить Маркуса чуть крепче. Импульсивная потребность сбросить эти нелепые туфли и броситься обратно в свою комнату захлестывает меня, и, словно читая меня, как гребаную книгу, Маркус тащит меня через двери, и меня сразу охватывает благоговейный трепет.

Комната ослепляет меня хрустальной люстрой, обрамленной великолепными шелковыми портьерами, которые становятся шедевром вечера. Я была в этой комнате всего раз или два, и то только потому, что заблудилась, но я могла бы поклясться, что люстры здесь раньше не было. Я могу только представить, сколько, должно быть, стоила эта большая сучка, но, очевидно, деньги не проблема, когда ты самый страшный человек в стране.

Высокие колонны окружают комнату и переливаются нежнейшими огнями, которые придают помещению сияние. Блядь, здесь все выглядит чертовски божественно, но мужчины, которые заполняют комнату, совсем не такие.

Отводя взгляд от впечатляющих украшений и заставляя себя не спрашивать, как, черт возьми, все это удалось собрать так быстро, я сосредотачиваюсь на гостях, нервничая от того, как, кажется, все взгляды устремлены в мою сторону. Прежде чем у меня появляется возможность задать Маркусу вопрос, он допивает то, что осталось в его бокале, за считанные минуты выпивая уже второй. Ставя бокал на поднос официанта у двери, он кладет свою руку поверх моей у своего локтя и тянет меня за собой. Я отвожу взгляд от всех гостей, которые наблюдают за мной, как ястребы, задаваясь вопросом, как, блядь, такое ничтожество, как я, могло стать настолько особенной, чтобы привлечь внимание всех трех знаменитых братьев ДеАнджелис.

Я опускаю глаза в пол, мне нужно выпить еще немного, чтобы отважиться встретиться с ними взглядом. Поэтому вместо этого я рассматриваю их платья, и мне требуется всего секунда, чтобы осознать, что каждое платье в этом бальном зале такое же черное, как душа Маркуса.

Мои глаза расширяются, и я отстраняюсь от его руки, тихий вздох срывается с моих губ.

— Они все в черном, — тихо шиплю я. — Какого хрена, Марк? Был какой-то дресс-код?

— Чертовски верно, — говорит он мне, его взгляд опускается на великолепное золотое платье, идеально облегающее мое тело, как вторая кожа. — Ты хотела произвести впечатление, не так ли?

По моим губам пробегает злая ухмылка, и я понимаю, что мне понадобится не просто бокал шампанского, чтобы пережить эту ночь. Взяв пример с Маркуса, я подношу фужер с шампанским к своим блестящим губам и опрокидываю его в себя, выпивая все до последней капли, прежде чем отдать бокал.

— Это был рискованный шаг, — предупреждаю я его. — Каждая из женщин в этой комнате в данный момент рисует мишень у меня на спине, и я могу гарантировать тебе, что каждая из них считает меня высокомерной сукой со слишком большим эго.

— И я надеюсь, что так оно и есть, — говорит он мне. — Эти женщины согревают постели своих мужей, и именно они будут шептать им на ухо, рассказывая их жалким мужьям, что они думают о тебе, и хотя их слова будут злобными и полными ненависти, их мужья уйдут с одной мыслью.

Маркус делает паузу и бросает на меня тяжелый взгляд, отчего мне хочется свернуть ему шею за то, что он остановился на этом.

— Серьезно? — Я ворчу. — Предполагается, что это какая-то драматическая пауза?

Марк ухмыляется, его глаза светятся возбуждением.

— Они уйдут, зная, что ты опасна. Любая женщина, которая может вести себя как жена мафиози, - это женщина, которой нужно остерегаться.

Я как раз собираюсь сказать ему, насколько глупым был подобный поступок, когда мрачный взгляд встречается с моим через всю комнату, и у меня перехватывает дыхание. Леви стоит прямо перед одним из многочисленных окон от пола до потолка, мягкое сияние лунного света создает вокруг него ореол. Он разговаривает с мужчиной в костюме, который выглядит так, будто стоит больше, чем я зарабатывала за год, но Леви полностью отключается, наблюдая за мной так, словно я воплощаю все его мечты.

Румянец заливает мои щеки, и когда его взгляд скользит по моему телу, меня охватывает непреодолимая потребность подойти к нему. Мои бедра сжимаются, и я хочу возненавидеть себя за то, что это так очевидно. Он оказывает на меня глубокое воздействие, это слишком. Я ненавижу это, но в то же время мне это очень нравится.

Мужчина рядом с ним продолжает оживленно говорить о том, да черт его знает о чем, и по тому, как я завладеваю каждой каплей внимания Леви, становится ясно, что он тоже абсолютно ничего не понимает.

Улыбка появляется на моих губах, и меня охватывает застенчивость, которой у меня не должно было быть, учитывая те грязные вещи, за которыми наблюдал этот мужчина. Его напор становится слишком сильным, и я отвожу взгляд, только чтобы встретить разгоряченный взгляд Маркуса.

— Знаешь, он прав. Ты выглядишь как чертова эротическая мечта.

Прижимаясь к Маркусу, я кладу руку на его широкую грудь и смотрю через плечо на Леви, зная, что он следит за моими губами и читает каждое слово, слетающее с них.

— Тогда, как только вечеринка закончится, вам двоим лучше показать мне, как высоко вы цените это платье.

Глаза Леви вспыхивают желанием, а в груди Маркуса раздается мягкий рык, который с грохотом отдается в моих пальцах.

— Считай, что это сделано.

Меня охватывает трепет, но это ненадолго, поскольку гости останавливаются, чтобы поприветствовать Маркуса, каждый из них осторожно приближается. Его репутация в этом мире далеко и широко известна. Я не упускаю из виду, что он ставит меня чуть впереди себя, заставляя принимать на себя основную часть внимания, что невольно означает те взгляды, которых я не хочу. Я встречаю двоюродных дядей, кузенов, о существовании которых я даже не подозревала, кузенов этих кузенов и тетушек. Черт, я почти уверена, что Маркус и сам не знает, кто большинство из этих людей, но нет никаких сомнений в том, что все они - члены семьи. Гены ДеАнджелисов здесь сильны. Темные волосы и темные глаза, за исключением жен, которые выглядят по меньшей мере на двадцать лет моложе, с искусственными сиськами, наманикюренными ногтями и волосами, так сильно отбеленными, что от них может начаться пожар.

Вспыхивают разборки, и все продолжают заниматься своим делом, как будто даже не замечают этого. Музыка становится неуловимо громче, когда Маркус вкладывает мне в руку еще один бокал, прежде чем закружить меня по комнате, чтобы показать меня гребаной звездой.