21

21

Мой рот едва вмещает бургер, и я с трудом пытаюсь откусить кусочек. Не знаю, почему я сделала его таким чертовски большим, но вариантов было слишком много. Что я могу сказать? Я девушка, которая любит всего понемногу... а может, и помногу.

Соус вытекает снизу, и я пытаюсь поймать его до того, как он размажется по мраморному полу, но, естественно, координировать себя, бургер и соус одновременно - все равно что строить ракету и учиться управлять этой дурацкой штукой.

Соус стекает прямо на переднюю часть моей обрезанной майки, и пока я пытаюсь не испортить ее еще больше, содержимое бургера вываливается прямо на пол.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — кричу я, когда мясная котлета разлетается по полу в смеси помидоров, листьев салата и огурцов, оставляя у меня в руках только пустую булочку для бургера.

У меня щемит сердце, когда я смотрю на то, что должно было стать лучшим бургером в моей жизни. Я даже сбрызнула соусом как надо.

— Приберитесь в двенадцатом проходе, — кричу я. — Дил? Доу? Где вы, большие ублюдки?

При звуке их имен огромные черные как смоль волки врываются в особняк, щелканье их когтей по мраморному полу разносится по дому, точно сообщая мне, где они находятся. Их большие волчьи задницы выскакивают из-за угла и устремляются ко мне.

При виде беспорядка из еды на полу они ускоряют шаг, и мои глаза вылезают из орбит. Они бегут слишком быстро.

— Черт, — паникую я, даже не позволяя себе возмутиться тем, что Дил бежит на полной скорости, несмотря на тот факт, что он все еще должен быть спокойным. — Притормозите. ПОМЕДЛЕННЕЕ!

Язык Дила вываливается изо рта, и я вспоминаю, на кого, блядь, я ору. Этих здоровенных ублюдков ничем не остановить. Приходится либо убираться с их пути, либо рисковать быть растоптанной.

Приближаясь к месиву из бургера, волки нажимают на тормоза, недооценивая свою скорость, и скользят прямо по полированному мрамору, проносясь мимо бургера прямо мне в ноги, прежде чем я успеваю полностью скрыться. Пронзительный крик вырывается из моей груди, когда мы превращаемся в месиво конечностей на полу. Я едва не врезаюсь в противоположную стену, а волки тут же поднимаются и набрасываются на бургер, как будто они даже не понимают, что моя жизнь только что промелькнула у меня перед глазами.

Я сбрасываю их с себя, прежде чем подползти к массивному окну и ухватиться за небольшой выступ, чтобы подтянуться, но только я добираюсь до окна и поднимаюсь, как вспышка движения привлекает мое внимание. Я резко поворачиваю голову, уставившись на длинную подъездную дорожку, к которой подъезжают три больших черных фургона.

Паника охватывает меня, и мои глаза расширяются от страха.

— ЭЭЭЭМ, ПАРНИ, — кричу я на весь большой дом, срываясь с места и мчась через дом туда, где я в последний раз видела Маркуса. — У НАС ГОСТИ.

Я добираюсь до главного фойе, когда обнаруживаю, что все трое парней несутся ко мне, их острые взгляды скользят по мне, прежде чем остановиться на окнах парадного входа. Они выглядывают наружу, чтобы увидеть черные фургоны, в то время как я молча впадаю в панику.

— Блядь, — бурчит Роман себе под нос, вероятно, раздраженный на себя из-за того, что мы все четверо пропустили фургоны, въезжающие через главные ворота, но попасть внутрь они могли, только зная код.

— Кто это? — Я быстро спрашиваю, когда Маркус оборачивается, чтобы схватить меня за руку и оттащить в какой-то нелепой попытке уберечь от любой угрозы, которая вот-вот ворвется в дверь.

Он качает головой.

— Понятия не имею, но, судя по моему опыту, фургон - это плохо. А уж три... это просто катастрофа.

— Что? — Я дышу, мои глаза вылезают из орбит, когда Леви устраивается в углу большого окна от пола до потолка и вытаскивает пистолет сзади из штанов, что дает ему идеальную позицию для отражения любых угроз.

Он некоторое время наблюдает за ними, его спина выпрямляется, когда водители выходят из фургонов и направляются к задней части машин. Брови Леви хмурятся, он внимательно наблюдает за тем, как Роман готовит оружие для атаки.

— Что-то не так, — бормочет Леви. — Я не думаю, что это засада.

Роман усмехается, продолжая готовить оружие.

— Ты действительно хочешь так рисковать? — спрашивает он, пристально глядя на своего младшего брата.

Леви качает головой.

— Я готов пойти любым путем. Я просто не думаю, что это то, о чем мы все думаем, — комментирует он, снова переводя взгляд в окно. — Они открывают заднюю часть первого фургона.

Фойе заполняет тишина, и Маркус немедленно снова выталкивает меня из комнаты, но я ни за что на свете не собираюсь никуда уходить. Я остаюсь с ребятами, там, где я могу видеть их все время. Мне слишком часто не везет в одиночку.

— Может, хватит со мной бороться? — Маркус шипит.

— Тогда перестань меня толкать, — огрызаюсь я в ответ. — Я никуда не уйду.

Его челюсти сжимаются, острые скулы только делают его похожим на гребаного демона прямо из ночного кошмара.

— Я не в игры играю, Шейн.

— Я тоже.

— Подождите... — Леви говорит медленно, его брови сведены, а его тон заставляет Романа опустить оружие. Черт, он даже прекращает свои действия, чтобы взглянуть на брата. — Похоже на какую-то доставку.

— Доставка? — Роман хмыкает, прежде чем обратить яростный взгляд на Маркуса. — Что, черт возьми, ты заказал?

Руки Маркуса взлетают вверх, его инстинкты самозащиты освобождают меня от того, чтобы меня затолкали в какой-нибудь маленький, грязный шкаф в коридоре.

— Я ничего не заказывал, — отвечает он Роману, его тон полон обиды на то, что его обвиняют в том, что здесь, блядь, происходит. — Вероятно, это была Ариана, еще несколько недель назад, прежде чем ее выгнали. Ты же знаешь, как она любила пускать в ход свои кредитные карточки.

Роман долго смотрит на Маркуса, прежде чем, наконец, снова переводит взгляд на Леви.

— Что там?

Леви по-прежнему смотрит в окно, его брови хмурятся все сильнее с каждой секундой.

— Я … Я думаю, это украшения.

— Украшения? — Спрашивает Маркус, его рука обвивается вокруг моей и прижимает меня к себе, пока он идет к ближайшему окну, чтобы быстро взглянуть. Мы выглядываем на подъездную дорожку и видим, что задние двери всех трех фургонов распахнуты, а шесть мужчин в одинаковой униформе таскают из них всякое дерьмо.

— Что, черт возьми, происходит?

Роман подходит ближе, заходя мне за спину и выглядывая поверх моей головы, его брови сдвинуты в яростном подозрении, когда он засовывает пистолет, который держал в руке, обратно за пояс джинсов.

— Я понятия не имею.

Маркус поворачивается, чтобы взглянуть на своих братьев, и уголки его губ растягиваются в глупой ухмылке.

— Я не пойду, — говорит он бодрым певучим тоном, заставляя Леви примчаться буквально через мгновение. — Да, я тоже не пойду, — говорит он, встречая жесткий взгляд Романа. — Это все твое, брат.

Роман вздыхает и снова смотрит в окно.

— Как будто я мог доверить вам, мудакам, позаботиться об этом. — И с этими словами он пересекает фойе и распахивает входную дверь, его спина напряжена, и он все еще готов к угрозе.

Я подкрадываюсь все ближе и ближе к двери, пока в конце концов не оказываюсь прямо рядом с Романом, к его ужасу. Он незаметно протягивает руку и задвигает мое тело наполовину за себя, а затем бросает на меня раздраженный взгляд, но, черт возьми, после того как я позволила ему использовать мое тело, как его личную игрушку, я получила новую способность выходить сухой из воды. Хотя, не сомневаюсь, у этого есть срок годности.

Поняв, что я не собираюсь убегать, Роман возвращает свое внимание к шестерым мужчинам у подножия лестницы.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — говорит он, и его тон доносится до них так ясно, как будто он стоит прямо у них за спиной.

Один парень прекращает свое занятие и поворачивается, чтобы взглянуть на Романа, прикрывая глаза от слепящего жаркого послеполуденного солнца.

— Куда поставить это добро?

— Мне это нахуй не нужно, — парирует Роман. — Что здесь происходит? Мы ничего этого не заказывали.

Парень тупо смотрит на него, его брови хмурятся, прежде чем он переводит взгляд на какого-то другого чувака, укладывающего кучу стульев на широкую тележку.

— Да, он говорит, что не заказывал это дерьмо.

Парень с тележкой останавливается и смотрит на Романа, прежде чем разочарованно вздохнуть и достать бумаги из кармана. Он просматривает их.

— Вы Джованни ДеАнджелис? — Спрашивает он, заслоняясь от солнца, как и его коллега. — Здесь что-то говорится о ежегодной вечеринке. У нас есть постоянные инструкции быть здесь в этот день каждый год.

Проходит мгновение, прежде чем пробормотанное Романом — Ах, блядь — наполняет воздух вокруг нас.

Маркус и Леви появляются в дверях, когда парни из доставки смотрят на нас, нетерпеливо ожидая, когда им скажут, что делать.

— Что, черт возьми, происходит? — Спрашивает Маркус, когда Роман поворачивается и встречается с растерянным взглядом своего брата.

— Это тот дурацкий ежегодный бал ДеАнджелисов, который отец и Ариана затеяли несколько лет назад. Он должен был состояться сегодня вечером, — говорит он, явно поняв, что, блядь, все это значит.

Маркус усмехается.

— И типа, блядь, мы продолжим это дерьмо, — говорит он, глядя вниз на доставщиков и указывая на кучи дерьма, которые они начали выгружать. — Собирайте все это. Нам это не нужно. Единственные яйца, ради которых я появлюсь, это те, что у меня между ног.

Смех застревает у меня в горле, и я тут же захлебываюсь собственным воздухом, а Маркус услужливо хлопает меня по спине.

— Ты в порядке, детка?

— Подождите. Пока ничего не собирайте, — говорит Леви, вытягивая руки и останавливая доставщиков, прежде чем кто-либо сможет принять поспешное решение. Он смотрит на своих братьев. — Все придут на этот гребаный бал. Все кузены и их жены. Это была бы прекрасная возможность заявить о себе как о новых лидерах этой семьи.