Я судорожно выдыхаю, проводя льдом по животу, и веду все дальше, заставляя мою киску сжиматься вокруг моих пальцев. Я стараюсь придерживаться ритма барабанов Леви, но лед отвлекает меня так, как я не была готова.

Я толкаю его дальше вниз, извиваясь от холода, и когда он, наконец, соприкасается с моим клитором, я делаю глубокий вдох, ненадолго закрываю глаза и откидываю голову назад.

— О черт, — шепчу я, проводя им по своему клитору маленькими узкими кругами.

Нуждаясь в чем-то большем, я опускаю лед дальше, пока, наконец, не могу протолкнуть его в свою киску, задыхаясь, когда лед движется внутри меня. Я медленно проталкиваю пальцы глубже, подталкивая его еще сильнее и постанывая от наслаждения. Леви наблюдает за мной, а я намереваюсь кончить до того, как лед полностью растает.

Мои пальцы продолжают двигать лед внутри меня, а другая рука возвращается к клитору, дразня его быстрыми маленькими круговыми движениями, пока мое тело больше не может этого выносить.

Леви проводит языком по нижней губе, и голода в его глазах достаточно, чтобы подтолкнуть меня прямо к краю. Я сильно кончаю, выкрикивая имя Леви, когда моя киска сжимается вокруг моих пальцев, растапливая остатки льда. Мои стенки дико сжимаются, когда оргазм пульсирует прямо по моему телу. Мои пальцы на ногах поджимаются, и я тихо стону, снова прикусывая губу.

Слишком напряженные, чтобы продолжать, мои пальцы замирают внутри меня, нуждаясь в том, чтобы спуститься со своего кайфа. Я делаю несколько глубоких вдохов, когда мое тело наконец начинает расслабляться, и как раз когда я думаю, что все кончено, Леви встает из-за барабана, бросая свои палочки.

Он направляется ко мне, поглаживая свой массивный член через шорты, на его лице расплывается ухмылка, а глаза предупреждают меня, что лед был лишь разминкой.

— Раздвинь свои гребаные ножки, детка, — бормочет он. — Я голоден.

Пробираться по коридорам огромного особняка намного сложнее, чем кажется, особенно когда из тебя вытекает горячая сперма и стекает по ноге. Я ныряю в ближайшую ванную, ворча про себя, когда мягкий оттенок ложится на массивное окно, сообщая мне, что солнце вот-вот выглянет.

Я не могу сказать, что ночь секса действительно стояла на повестке, когда я ложилась спать прошлой ночью, но я не собираюсь жаловаться... ну, только на сперму, стекающую по моей ноге. Это прискорбно, но, честно говоря, Леви предложил помочь мне привести себя в порядок, когда я вылезала из постели, но я настояла, чтобы он немного поспал. Черт, я даже выключила свет в его ванной и выскользнула из его комнаты, просто чтобы дать ему тишину, в которой он нуждается.

Приведя себя в порядок, я на цыпочках возвращаюсь в свою комнату, не желая никого будить, но когда я прохожу мимо массивной лестницы, ведущей вниз, в фойе, знакомый тон Арианы разрывает тишину.

— Клянусь, — бормочет она, стараясь говорить тихо, но в таком большом открытом пространстве скрыть такой тон, как у нее, почти невозможно. — Я просто хочу выбраться отсюда.

Я хмурюсь, и подкрадываюсь к краю лестницы и заглядываю вниз, в фойе, где нахожу Ариану с чемоданом Louis Vuitton и паспортом в руках. Роман стоит перед ней, его челюсть сжата, а в глубине глаз предательство.

— Ты, блядь, услышала меня, Ариана, — говорит он. — Если ты когда-нибудь вернешься сюда, я уничтожу тебя. Это обещание.

Она качает головой.

— Пойдем со мной, — говорит она. — Всегда предполагалось, что будем только ты и я. Мы можем уехать подальше от всего этого дерьма и начать все сначала. Эта девушка недостаточно хороша для тебя. Она просто маленькая сучка, которой нравится получать удовольствие. Она шлюха, и ты это знаешь. Просто пойдем со мной. У нас все получится.

Я сжимаю челюсти. Она была так близка к тому, чтобы заслужить хоть немного уважения с моей стороны, пока ей не пришлось пойти и все испортить. Даже после всего, через что ей пришлось пройти, она все еще не может понять, в чем она ошибается.

Я закатываю глаза. А мне уже стало жаль ее. Обратная дорога была долгой, и большую часть времени она провела, свернувшись калачиком. Роман даже сел сзади и позволил ей немного посидеть рядом, пока она рыдала, мысленно проигрывая все, через что ей пришлось пройти с тех пор, как Джованни впервые забрал ее. Так что да, я сочувствовала ей. Я даже подумывала о том, чтобы усадить ее и предложить выпить чаю или кофе и обсудить все это, чтобы помочь избавиться от навязчивых воспоминаний, но к черту все это сейчас. Если она хочет продолжать наносить удары в спину, то это ее дело.

Роман смеется, веселье появляется на его лице, пока он не понимает, что она серьезно. Его улыбка исчезает, и он отстраняется от нее.

— Ты, блядь, шутишь, да? Я скорее выколю себе глаза ржавым выкидным ножом, чем позволю тебе снова влезть в мою жизнь. Ты уходишь прямо сейчас и никогда не вернешься. Забудь, что ты когда-либо знала меня.

— Роман, нет, — говорит она с нотками паники в голосе. — Не поступай так с нами. У нас такая долгая история. Как ты можешь вот так взять и выбросить это? Ты был первым мужчиной, которого я когда-либо любила. Единственным мужчиной. Пожалуйста.

Чувствуя, что это становится слишком личным, я собираюсь уйти, но легкое движение заставляет Романа перевести взгляд на меня. Он задерживает мой взгляд на мгновение, прежде чем снова переводит его на Ариану, и на одну ослепительную секунду на меня нахлынул поток воспоминаний, каждое из которых заставило меня сжать бедра.

— Я бы не вернулся к тебе, даже если бы ты была последней женщиной на земле, даже для быстрого траха. Я двигаюсь дальше, — говорит он, его взгляд снова быстро скользит к моему, прежде чем вернуться к женщине, которая вонзила нож прямо ему в грудь. — У нас с тобой все было кончено давным-давно. Убирайся к чертовой матери и не возвращайся.

Роман делает шаг к двери, берется за ручку и широко распахивает ее, позволяя прохладному утреннему ветерку яростно обдувать ее, сдувая волосы с лица. Роман не произносит больше ни слова, пока она пытается поймать его взгляд, но он отказывается и позволяет скучающему выражению остаться на его лице.

Секунды идут, и, поскольку у нее совершенно нет выбора, она издает болезненный рык и выходит за дверь, волоча за собой свой Louis Vuitton. Как только она переступает порог, Роман с громким стуком захлопывает дверь и отходит в сторону, чтобы понаблюдать за ней из окна и убедиться, что она уходит.

Проходят минуты, пока я не слышу едва уловимый звук автомобиля, и не проходит и минуты, как Ариана нажимает на газ и уносится прочь, надеясь больше никогда не вернуться.

Уверенный, что она ушла из нашей жизни навсегда, Роман поворачивается ко мне лицом, его глубокий взгляд задерживается на моих голубых глазах, затем, слишком быстро, он отводит взгляд, разворачивается на каблуках и уходит.