— Твою мать, — выплевывает Маркус сквозь стиснутые зубы. — Ты такая чертовски тугая, когда вот так сжимаешь меня.
Я пытаюсь ответить, пытаюсь сказать ему, как мне хорошо, но мой оргазм полностью парализует меня, и я теряю дар речи. Его сила оставляет меня беззащитной и разбитой наилучшим из возможных способов.
— Ах, черт, — рычит Марк, выстреливая свой заряд глубоко в мою киску, его сперма вытекает из него горячими быстрыми струйками.
Он не останавливается, позволяя мне пережить свой кайф, пока я пытаюсь отдышаться. Он щиплет меня за сосок, и это напряжение посылает электрический разряд прямо в мое нутро, заставляя меня вздрагивать от всепоглощающего удовольствия.
— О Боже, Марк. Да.
Его большой и указательный пальцы нежно поглаживают мой сосок, поддерживая мое тело в состоянии экстаза, пока он замедляет свои движения, а его жесткий член движется, словно мягкая волна, омывающая меня взад-вперед.
Я наконец спускаюсь с кайфа, мой оргазм освобождает меня от своих тугих пут, и я делаю глубокий вдох, изо всех сил прижимаясь к Маркусу, когда он встречает мой удовлетворенный взгляд.
— Ты и я, детка. Мы собираемся сделать этот мир своим.
В уголках моих губ появляется улыбка, и я верю в это каждой клеточкой своего существа. Особенно когда его братья на нашей стороне. Нас будет не остановить.
Маркус обхватывает меня рукой и, продолжая погружаться глубоко в мою киску, поднимает меня со стола, ведя нас через игровую площадку, пока мы не заходим в огромную ванную комнату. Она не такая шикарная, как ванные комнаты в главной части замка, но все равно лучше, чем все, что я могла бы себе позволить.
Душ огромный, но что-то подсказывает мне, что его сделали таким с определенной целью - смывать кровь после особо грязнных убийств, и, видя, как кровь капает с моих волос и покрывает мое тело - он вроде как идеально подходит для того, что мне нужно.
Марк заходит в душ, открывая на ходу краны и пуская на нас потоки ледяной воды. Пронзительный визг вырывается из моего горла, когда вода окатывает нас, немедленно смывая кровь с моего тела.
Я чувствую, как он твердеет внутри меня, но отстраняюсь - кровь начинает раздражать меня. Он неохотно выходит из меня и ставит на ноги, но не осмеливается отстраниться, решив держать руки на моем теле, пока вода приобретает глубокий красный оттенок.
Вымыв мои волосы и смыв кровь Джеймса с моего тела, Маркус встречает мой взгляд.
— Я, блядь, не знаю, как я собираюсь делить тебя со своими братьями теперь, когда знаю, что я чувствую к тебе.
— Братьями? — Спрашиваю я. — С каких это пор Роман стал частью этого маленького соглашения? Уверена, что тебе придется бороться за мое внимание только с Леви.
Маркус усмехается, его пальцы скользят по моему телу и пробегают по изгибу моей груди, останавливаясь, чтобы подразнить сосок, и я получаю удовольствие от того, как он твердеет под его прикосновением.
— Это неизбежно. Тебе нравится Роман, и это круто, но ты должна знать, что то, как он смотрит на тебя... детка, он никогда так не смотрел на Фелисити. Он сейчас просто на взводе. Он зол и никогда, блядь, не признается в этом, но это так. Ты заморочила головы нам всем.
Я вопросительно смотрю на него, и качаю головой.
— А ты не думаешь, что сделал то же самое со мной, о жуткий? — Шепчу я, протягивая руку между нами и поглаживая пальцами его член, наслаждаясь тем, как он реагирует на мои прикосновения. — Ты уничтожил меня для любого другого мужчины, и я клянусь Богом, Марк. Если вы, трое ублюдков, погибнете на этой войне и бросите меня, я буду чертовски зла.
Его рука обвивается вокруг моего тела и крепко притягивает меня к себе, прижимая мою грудь к своей.
— Это твой способ сказать, что ты тоже любишь меня?
Ухмылка растягивает уголки моих губ, и я подпрыгиваю в его объятиях, обхватывая ногами его талию. Он прижимает меня спиной к холодному кафелю душа и опускает руку, между нами, тыльной стороной ладони скользя по моему чувствительному клитору, заставляя меня вздрогнуть. Он берет свой член и без усилий скользит обратно в меня.
Глубокий, гортанный стон вырывается из меня, когда я притягиваю его к себе и касаюсь своими губами его губ.
— Что это скажет обо мне, если я признаюсь, что влюбилась в такого дикаря, как ты?
Губы Маркуса растягиваются в злой усмешке напротив моих.
— Это означало бы, что ты больше не посещаешь темную сторону, Шейн, ты, блядь, владеешь ею.
И с этими словами он трахает меня снова и снова, убеждаясь, что с каждым гребаным толчком я осознаю, что я его королева.