Ухмылка расползается по моему лицу, и как только я собираюсь предложить ему нанести небольшой визит продюсеру, уши Доу встают торчком под моей рукой. Я смотрю на нее сверху вниз, и из ее груди вырывается низкое рычание. Она стряхивает мою руку и садится, когда Дилл издает похожий звук глубоко в груди.

В зале повисает тишина, когда Маркус берет пульт из моей руки и выключает телевизор, все трое парней внимательно прислушиваются.

— Что это? — Спрашиваю я, мое сердце бешено колотится. Сегодня мы уже разобрались с одним незваным гостем в замке, не думаю, что смогу справиться с другим. Мне нужна по крайней мере неделя, прежде чем я снова смогу призвать эту тьму в своей душе.

— Тссс, — говорит Роман, поднимая руку и глядя на своих братьев. — Вы это слышали?

Я напрягаюсь, прислушиваясь, когда Доу снова рычит, и от этого грохота волосы у меня на затылке встают дыбом. Я ничего не слышу, но после короткой паузы знакомый звук шин по подъездной дорожке разрывает тишину.

— Здесь кто-то есть, — выдыхаю я, мои глаза расширяются.

Леви кивает и перегибается через диван, берет меня за руку и заставляет подняться на ноги, когда мы вчетвером выходим из театрального зала. Волки мчатся впереди нас, Дилл изо всех сил старается не отставать от Доу.

— Я могу разглядеть только одну машину, — говорит Леви, оглядываясь через плечо на Романа, который кивает.

Мы выходим в большое фойе, и мальчики осторожно подходят к окну, выходящему во двор.

— Черный городской автомобиль, — говорит Маркус, стоя точно на том месте, где я была всего неделю назад, когда мы выгнали отсюда Джованни.

— Это может быть кто угодно, — говорит Роман, подходя ко мне и вкладывая пистолет мне в руку. Я беру его с жадностью, но, как и всякий раз, когда я держу в руках пистолет, я чувствую себя неловко и смехотворно неподготовленной, несмотря на несколько уроков, которые дали мне ребята.

Я встаю рядом с Маркусом и смотрю, как черная машина заезжает на подъездную дорожку. Он встает передо мной, проявляя чрезмерную заботливость. Не могу сказать, что мне это не нравится. После недели, которая у меня была, небольшая защита не помешает.

Машина останавливается перед большим отвратительным фонтаном, и мальчики нетерпеливо ждут, наблюдая, как распахивается дверца машины и на подъездную дорожку выходит пара дорогих туфель. У меня мелькает мысль, что эта была угроза, никто не остановился бы вот так посреди дороги, они бы спряталась и пробрались на территорию, скорее всего, через лес на заднем дворе, через тот самый лес, где меня поймал Джованни. Но опять же, большая часть этого темного мира понятия не имеет, что Джованни выгнали из города. Они предполагают, что он все еще здесь, сидит на своем троне и гадит на людей, которыми, как он утверждает, правит, и хотя этот посетитель, возможно, и не враг Джованни, вполне возможно, что он мстит трем его дьявольским сыновьям.

В конце подъездной аллеи наконец появляется мужчина в костюме, и Маркус выдыхает с облегчением, а я замечаю, как этот человек похож на Джованни.

— Это Луи, — говорит Маркус, оглядываясь на Романа и Леви, которые заняты подготовкой к перестрелке.

Парни мгновенно расслабляются, засовывая пистолеты за пояса брюк, когда я поднимаю взгляд на Маркуса.

— Напомни, кто из них Луи?

— Младший брат нашего отца, отец Роналду.

Я хмурюсь, страх колотится в груди.

— Роналду, — повторяю я. — Тот, кого Виктор убил в отместку за убийство своего сына? — Спрашиваю я, вспоминая тот самый момент, когда Леви отстрелил Антонио язык, и Маркус попросил принести его домой в банке для его обширной коллекции трофеев. Роналду, двоюродный брат мальчиков, был подставлен под удар, и отец Антонио быстро отомстил, лишив Роналду жизни, фактически начав тщательно спланированную войну.

Маркус кивает, и я прерывисто вздыхаю, оглядываясь на Романа.

— Чего он хочет?

Темные, задумчивые глаза Романа прищурены, он глубоко задумался, медленно качая головой.

— Понятия не имею, — говорит он, пока их дядя поднимается по парадной лестнице. — Но мы собираемся это выяснить.

Мальчики образуют широкий полукруг вокруг входной двери, прикрывая все свои базы, а я аккуратно пристраиваюсь за плечом Маркуса, чтобы защитить его любой ценой.

Дверь медленно открывается, и страх сжимает мою грудь. Луи - младший член семьи ДеАнджелис; Я не сомневаюсь, что он знает, как защитить себя. Мальчики научились всему, что они знают, у таких мужчин, как Луи. Я отказываюсь действовать без защиты, даже если вероятность того, что это перерастет во что-то большее, близка к нулю.

Луи протискивается мимо двери и тут же останавливается, увидев самого брутального из своих племянников, ожидающего его, чтобы поприветствовать.

— Дядя, — говорит Роман, вставая в позу. — Мы можем тебе чем-то помочь?

Луи требуется мгновение, чтобы взять себя в руки, он определенно не ожидал увидеть трех печально известных убийц, маячащих у двери в качестве приветственной компании. Он вздергивает подбородок, желая взять разговор под свой контроль, переводя взгляд с одного племянника на другого, но ему следовало лучше знать ситуацию. Он потерял любую форму контроля, которая у него могла быть над этой семьей, в тот момент, когда братья заняли главенствующее положение.

— Где твой отец? — требует он. — Мне нужно встретиться с ним по срочному делу.

Роман делает шаг вперед, и его впечатляющий рост возвышается над дядей даже с другого конца фойе.

— Мой отец... недоступен.

Луи делает паузу, в его глазах мелькает нервозность.

— Что ты натворил? — говорит он, сразу же понимая, что к чему, и делает осторожный шаг назад к двери, более чем готовый унести отсюда свою задницу, если понадобится. В том, что мальчики оказались здесь, нет ничего странного. Их регулярно приглашали на встречи и ужины, но появление их здесь без предупреждения определенно не является нормой, и он вправе нервничать.

— Мой отец слишком уж освоился в своей роли, тебе не кажется? — Спрашивает Роман, от тона его голоса у меня по спине пробегают мурашки.

— Я здесь не для твоих игр, — говорит Луи. — Где ваш отец?

— В том-то и дело, — говорит Леви. — Никто не знает. Мы выгнали его отсюда больше недели назад, и с тех пор он просто призрак.

— Выгнал его отсюда? — Повторяет Луи с тяжелым подозрением в голосе, молча складывая все кусочки головоломки вместе, но, судя по замешательству, вспыхивающему в его темных глазах, он складывает их неправильно. — Скажи мне сейчас, ты убил моего брата?

— Если бы, — выдыхает Роман. — Ублюдок сбежал прежде, чем у нас появился шанс, но не обманывайся, мы оборвем его жизнь в ту же секунду, как его жалкая задница выйдет из укрытия.

Луи поднимает бровь, явно глубоко задумавшись. Без сомнения, он размышляет о своей верности, пытаясь понять, какой путь убьет его быстрее, а какой спасет. Ему хорошо известно, что в этом мире нет никаких гарантий.

— Хорошо, — медленно говорит он, переводя взгляд с одного на другого, чтобы убедиться, что никто не делает резких движений. — Позвольте мне спросить вас вот о чем. Вы трое имеете какое-либо отношение к смерти моего сына?

Роман качает головой.

— Я думаю, ты появился не у того брата на пороге, если пришел за ответами.

— Что ты хочешь этим сказать? — Луи рычит. — Что ты об этом знаешь?

Маркус тяжело вздыхает, на его губах появляется ухмылка, когда он делает шаг к своему дяде.

— Так, Так, — начинает он. — Разве твой старший брат не сообщил тебе о том, что случилось с твоим единственным сыном, его младшим племянником?

Луи бросает свирепый взгляд на Маркуса, и на мгновение я опасаюсь за его безопасность, но он не настолько глуп, чтобы пойти на подобный шаг со своей нынешней компанией.

— Что ты знаешь, парень? — выплевывает он. — Я хочу ответов сейчас. Я не буду пресмыкаться или умолять таких, как вы трое. Расскажи мне, что ты знаешь, сейчас же.

Роман вытаскивает пистолет из-за пояса и подходит к дяде, прижимая дуло к его виску и поспешно затыкая ему рот.

— Интересно, стал бы ты сейчас пресмыкаться и умолять? — Бормочет Роман. — А что будет, когда наш отец, наконец, испустит дух и мы будем править этой семьей? Стал бы ты тогда пресмыкаться?

Луи смотрит на Романа, и я не сомневаюсь, что он впервые оказался в таком положении, хотя это определенно первый раз, когда ему приходится противостоять такому непредсказуемому человеку, как Роман.

— Твоего отца не убить. Он скользкий ублюдок, и всегда им был. Может, вы пока и прогнали его и сидите здесь, в его доме, изображая счастливую семью, но он победит. Этот ублюдок всегда побеждает. Не обманывай себя, мальчик. Он вернется с местью.

— Я полагаю, это означает, что ты верен ему.

— Я верен главе этой семьи, и до тех пор, пока ты не представишь мне доказательства его смерти, эта должность останется за твоим отцом. А теперь расскажи мне, что тебе известно о смерти моего сына.

Роман медленно снимает пистолет с предохранителя с тихим щелчком, который звучит громче, чем выстрел в этой комнате.

— А что, если я скажу тебе, что мой отец знал, кто убил твоего сына, в тот самого момент, когда это произошло? Черт возьми, да он знал, что это произойдет, еще до Роналду, но ничего не сделал, чтобы предотвратить это, когда одно его слово могло положить всему конец. Что бы ты сказал тогда?

Глаза Луи вспыхивают жарким гневом, от которого по мне прокатываются волны вины. Это все на наших плечах. Мы начали эту войну, мы убили Антонио, чтобы использовать в качестве приманки, а взамен он потерял своего единственного сына и остался без ответов. Но просто таков мир, в котором живут эти парни, и Луи более чем осознает это. Если он хотел защитить своего сына от опасностей мафиозной жизни, ему следовало держаться подальше, как это делает другой брат Джованни, Джозеф. Хотя, судя по тому, что рассказали мне мальчики, Луи опасный человек. По большей части он хладнокровный, спокойный и собранный, но если надавить на него достаточно сильно, он сожжет всю семью дотла.